Страница 34 из 81
Некогда против трехсот мириад здесь сражалось четыре
Тысячи ратных мужей пелопоннесской земли.
При входе в Фермопилы была воздвигнута статуя льва в память Леонида. На статуе высечены стихи Симонида:
Тот, кого я теперь, лежа на камне, храню,
Если бы, Львом именуясь, он не был мне равен и духом.
Я над могилой его лап не простер бы своих.
И рядом была надпись в честь воинов, павших при Фермопилах вместе с Леонидом:
Славных покрыла земля — тех, которые вместе с тобою
Умерли здесь, Леонид, мощной Лаконики царь!
Множество стрел и коней быстроногих стремительный натиск
В этом сраженье пришлось выдержать им от мидян.
Сражение при Фермопилах показало персидским захватчикам, на что способен народ, защищающий свою независимость.
Великая победа
(Д. П. Каллистов)
— Итак, Фемистокл, что же говорили на военном совете? — спросил Мнесифил, когда начальник афинского флота Фемистокл возвратился на свой корабль после совещания командиров союзного греческого флота, собравшегося при острове Саламине. По мрачному и задумчивому виду Фемистокла его собеседник уже догадался, что на совещании принято неблагоприятное для Афин решение.
Действительно, положение было очень тяжелым. После битвы при Фермопилах персидские полчища, все уничтожая на своем пути, вступили в пределы Аттики. Пелопоннесские союзники не оставили надежды перегородить стеной Истмийский перешеек и, отсиживаясь за ней, оборонять свой полуостров. Афины, оставшись одни, не могли защищаться на суше. Что оставалось делать? Фемистокл утверждал, что выход один: отправить женщин, детей и стариков в безопасное место, а всем боеспособным мужчинам сесть на корабли, отплыть к острову Саламину и там дать решительный бой персидскому флоту. «Будущее Афин на море», — твердил он с самого начала своей политической деятельности. Еще раньше Фемистокл настоял на том, чтобы Афины построили 200 кораблей на доходы от серебряных рудников в Лаврионе. Тяжелую борьбу приходилось ему выдерживать. Аристократы оказывали ожесточенное сопротивление. Богатые землевладельцы отлично понимали, что вопрос о флоте — это не только вопрос о военной тактике, но и о будущем политическом устройстве Афин. Матросы, кормчие, рулевые — все это были бедные люди, не то что тяжеловооруженные пехотинцы, которые должны иметь приличный доход, чтобы купить дорогое вооружение. Если основными защитниками родины станут бедняки, они потребуют главной роли и в государстве. Тогда уже не древний ареопаг, оплот аристократии, будет вершить все дела, а народное собрание, где бедных и простых людей всегда будет больше, чем богатых и знатных. И богачи не хотели сдаваться без борьбы.
Во главе аристократов стал Аристид, упорный соперник Фемистокла. Только добившись в народном собрании изгнания Аристида, смог Фемистокл осуществить свой план увеличения флота.
Фемистокл не мог похвастать происхождением. Отец его был незнатным человеком, а мать даже не афинянкой, а уроженкой Фракии. Поэтому его считали человеком с «нечистой кровью» и не допускали в школу, где учились сыновья полноправных граждан. Да он и не слишком старался получить поверхностное образование, которое считалось обязательным для знатного молодого человека. Способный, горячий, честолюбивый, он больше всего любил сочинять речи, знакомиться с государственным устройством и окружающей его действительностью.
В тридцать с небольшим лет Фемистокл был избран архонтом и в этой должности с большой энергией заботился о сооружении Пирея, а через три года мужественно сражался при Марафоне во главе своей филы. Но всего этого казалось ему мало. Рассказывали, что после марафонской битвы его часто видели бродящим по ночам без сна в грустной задумчивости. «Лавры Мильтиада не дают мне спать», — будто бы говорил он друзьям. Но у него были более серьезные причины для беспокойных размышлений. Один из немногих в Греции, он сознавал, что победа при Марафоне не конец, а лишь начало войн с Персией и что Греции потребуется напрячь все силы в предстоящей борьбе. Упорно добиваясь создания сильного флота, Фемистокл вместе с тем понимал, что необходимо подавить сопротивление аристократов, среди которых было немало людей, готовых ослабить оборону родного города и даже подчиниться персам, лишь бы не дать усилиться демосу.
Когда Ксеркс со своими полчищами вторгся в Грецию, Фемистокл был назначен командиром афинского флота, посланного к мысу Артемисию. Всем флотом союзников командовал спартанец Еврибиад, хотя большинство судов принадлежало Афинам. Флот Ксеркса во много раз превосходил греческий, но страшная трехдневная буря сильно потрепала его в открытом море. Когда было получено известие об исходе битвы при Фермопилах, Фемистокл согласился с командирами союзников, что дальнейшее пребывание греческого флота у Артемисия бесцельно. Надо было отплыть на юг, к Аттике, куда двигалась персидская армия. Наиболее подходящим местом для новой битвы он считал Саламинский пролив. Именно здесь, говорил Фемистокл, предстояло им защищать родной город. Но чтобы спасти Афины от персидского ига, приходилось идти на тяжелую жертву — оставить страну на разграбление врага и сосредоточить все свои силы на море. Чтобы убедить сограждан решиться на этот шаг, Фемистокл сам отправился в Афины.
Перед отплытием от Артемисия Фемистокл принял меры к тому, чтобы по возможности внести раскол в лагерь врага. Он рассчитывал, что если ему удастся отторгнуть от персов ионийцев — малоазийских греков, подпавших под власть Персии, то флот Ксеркса будет значительно ослаблен. Во всех удобных для стоянки местах, которые мог выбрать для себя персидский флот, он оставлял надписи: «Несправедливо поступаете, ионяне, воюя для порабощения Эллады, лучше переходите к нам или, по крайней мере, держитесь в стороне. Если же вы не можете сделать ни того, ни другого, то помните, что вы происходите от нас и в случае столкновения будьте нерадивы в бою». Он твердо надеялся, что или ионийцы последуют его призыву, или Ксеркс, прочтя эти надписи, заподозрит их в измене и сам устранит от участия в морском сражении.
В Афинах Фемистокл застал растерянность и смятение. Знать не желала покидать свои земли и богатства. «Как оставить врагу отеческие могилы и храмы богов!» — восклицали многие. Но так как сопротивляться персам на суше было невозможно, они готовились подчиниться Ксерксу. Но не так думал народ. Не отдаст он без боя своей свободы, не падет на колени перед персидским царем. И народное собрание приняло предложение Фемистокла.
Из средств ареопага всем садившимся на суда было выдано по восемь драхм. Женщин, детей и стариков решили отправить в арголидский город Трезену. Жители Трезены согласились оказать им радушное гостеприимство, содержать их, разрешить афинским детям рвать плоды в любом саду и даже нанять для них учителей.
Стонами и рыданиями наполнились Афины, когда стали прощаться старики родители с сыновьями, маленькие дети с отцами, жены с мужьями, а все вместе с родной землей. Придется ли еще увидеть своих близких и родину? Но вот тяжелое прощание окончилось, и жители стали покидать город. Только небольшой отряд самых упорных афинян остался в акрополе. Когда пришли персы, греки отказались сдаться. Они забрасывали наступавших огромными камнями. Однако горсточка храбрецов не могла долго выдержать неравный бой. Персы овладели акрополем и перебили его защитников. В далекую столицу Персии, Сузы, поскакал гонец с радостным известием от Ксеркса: непокорный город, наконец, в руках персов, царь отомстил за поражение при Марафоне.