Древний Рим

Его имения были подобны большим городам. Из тысяч рабов даже десятая доля не знала его в лицо, но все трепетали при одном его имени. За малейшую провинность, за самовольную отлучку из усадьбы полагалось сто розог. Раба, разбившего дорогую вазу, он бросил на съедение своим любимым рыбам…

Некоторые участки его земель не приносили никакого дохода, так как находились в руках вороватых управителей, многие вовсе не обрабатывались и превратились в обиталище диких зверей, но в своём тщеславии он всё увеличивал и увеличивал владения, желая «не иметь соседей». Он хвастал, что на его собственных землях его рабами производится всё, начиная от кирпичей для домов и труб для водопроводов и кончая искуснейшими статуями и драгоценными золототканными материями. Его колоссальные владения состояли из десятков прежде самостоятельных имений. Он скупал их у потомков вконец промотавшихся аристократических семей, и некоторые знатные молодые люди, возводившие свой род к спутникам Энея, шли к нему на службу управляющими и приказчиками. Он захватывал общественные пастбища, ничего не платя городам, которым они принадлежали. Бедных людей он попросту сгонял с их участков…

Так, и пришедший за помощью бедняк владел небольшим полем по соседству с богачом и не желал расстаться с землёй, доставшейся ему от предков. Но могущественному соседу ничего не стоило оспорить его права на землю; ведь местный судья не осмеливался противоречить богачу. Вот и вышло постановление: уходить бедняку, куда глаза глядят. Рабы соседа пришли выкидывать его скарб как раз в самый разгар весёлых сатурналий. Правда, несколько друзей, возмущённых грубым насилием, поспешили ему на помощь. Но что же можно сделать против силы? В драке были убиты его старший сын и один из друзей, а он со всей семьёй, захватив только изображения домашних богов — ларов, пришёл просить поддержки.

Ну что же, новый господин дал ему инвентарь, пару волов, участок в 20 югеров земли и кусок болота: пусть разводит бобы, чечевицу и репу, такая почва только для них и пригодна. Новый господин даже готов на первых порах не очень обременять его оплатой. Он рад помочь жертве богатого соседа, которого втайне ненавидит. Соседские вилики и рабы этого соседа, чванясь богатством своего хозяина, портят его посевы и деревья больше, чем солдаты, проходящие мимо по военной дороге.

Конечно, прежде всего этому владельцу было выгодно помочь просителю. Всё — таки новая рабочая сила прибавилась, а её всё труднее доставать теперь. Ведь подумать только: сколько нужно людей, чтобы извлекать доходы из имения! На 240 югеров оливковой рощи нужно 13 работников, на 100 югеров виноградника — 16, на 100 югеров пашни — 26 человек, а кроме того, нужны ещё пастухи, скотники, птичники, повара, пекари, гончары, мельник, пряхи, ткачихи, садовники, слуги при доме. При таких условиях доход может быть неплохой. По самому скромному подсчёту только виноградник даст по 300 сестерциев с югера, если считать, что каждый югер принесёт по меху вина (524 л). Но главное, что, нельзя положиться вполне ни на самого лучшего вилика, ни на многочисленных надсмотрщиков. Что им в конце концов хозяйское добро? Вот опять рабы испортили дорогой испанский оливковый пресс, сломали новый, недавно изобретённый в Реции плуг с широким лемехом в виде лопаты, да ещё перекормили мула. Теперь придётся вызвать «медика для мулов».

С арендаторами — колонами меньше хлопот. Они сами заинтересованы в том, чтобы беречь инвентарь и скот и получать урожай побольше; тогда увеличится и их часть, и часть хозяина. Пожалуй, неглупо поступают теперь некоторые землевладельцы, которые стали часть своей земли разбивать на участки по 20 югеров и раздавать их для обработки рабам при условии сдачи части урожая. Раб получает свой домик, кое — какое имущество и обзаводится семьёй. Ему выгодно увеличивать хозяйство. Он надеется получить вольную, приобрести скромное благосостояние, вывести в люди детей. Вот почему он старается на этой работе так, как не заставили бы его стараться на господской земле ни плети, ни колодки.

Надо будет попробовать посадить на землю того сильного и сметливого раба, который вышел победителем в состязаниях на нынешнем празднике, справлявшемся в честь ларов. Если дело пойдёт хорошо, можно будет дать ему собственного раба…

Всё это обдумывает хозяин, пока идёт по имению. Он шутит кое с кем из более пожилых рабов, позволяет им высказать своё мнение о предстоящих работах. Городским рабам он такой вольности не дозволяет, но этих надо поощрить, чтобы лучше старались. В последнюю очередь осматриваются эргастулы, где томятся закованные в цепи рабы.

Когда всё осмотрено и все распоряжения отданы, хозяин отдыхает на широкой веранде своего дома. На поклон к нему являются его арендаторы — колоны. Они приносят подарки — яйца, кур, ягнят, фрукты. Кое — кто просит об отсрочке платежей, другие представляют на суд хозяина свои взаимные споры. Разговаривая с колонами, хозяин думает про себя: хорошо было бы сдать в аренду ещё несколько участков земли. Только не так — то легко найти желающих. Всё больше сельских жителей предпочитает уходить в города, особенно в Рим, и жить там за счёт государственных и частных подачек.

Децебал

Богата была страна даков, населявших в древности земли в Карпатах между реками Дунаем и Тиссой. На плодородных полях, росли пшеница, ячмень, лён, конопля; на лугах паслись многочисленные стада; в горах и реках добывалось золото. Но мало что из этих богатств доставалось на долю простых крестьян. Из поколения в поколение жили они в маленьких огороженных частоколом деревнях, в тесных деревянных или тростниковых хижинах, построенных на столбах и крытых соломой или тростником. Здесь хранилась грубая глиняная утварь, простые деревянные плуги и другие инструменты; здесь же хоронили они и прах своих сожжённых предков…

Богаты и могущественны были племенные вожди и знать даков, носившие в отличие от простого народа высокие войлочные шапки. Выстроенные трудом бедняков, высились на неприступных скалах их замки — высокие квадратные башни, сложенные из каменных плит, скреплённых деревянными балками, обнесённые зубчатой стеной и валами. А внутри этих замков хранилось дорогое оружие, стеклянные и бронзовые сосуды, ювелирные изделия, приобретённые у греческих и римских торговцев в обмен на хлеб, кожи и рабов…

В конце I века н. э. в Дакии появился талантливый полководец Децебал. Опираясь на народ, недовольный господством знати, он попытался создать сильное, единое государство. Только сплотившись, даки могли противостоять римлянам, которые захватили уже все области по левому берегу Дуная. Всё больше римских купцов проникало в Дакию. А за купцами обычно приходили в страну и римские легионы. Надо было собрать все силы, чтобы отстоять свободу.

Война с римлянами началась уже при предшественнике Децебала, царе Диурпанее. Целый год шли бои между римлянами и даками. Наконец, римская армия оттеснила даков за Дунай и стала переправляться на землю противника.

Тогда — то Диурпаней, не имея сил продолжать борьбу, передал свою власть Децебалу. Новый вождь, начав, чтобы выиграть время, переговоры, вместе с тем стал энергично готовиться к войне. Ему удалось на время принудить к повиновению знать и поднять дисциплину в войске. Вместе с тем он убедил соседние племена бастарнов и роксоланов заключить с ним союз. С повозками, семьями, стадами, домашним скарбом шли они, чтобы расселиться на землях, которые Децебал обещал отвоевать для них у римлян. Он разослал своих послов ко многим зависимым от Рима племенам. Под влиянием переговоров с Децебалом эти племена отказались предоставить римлянам вспомогательную конницу, а затем и восстали против римского, господства.

При первом же столкновении с римской армией даки одержали блестящую победу. Командующий войском римлян погиб в сражений; лагерь с боевыми машинами был захвачен; почти целый легион и некоторые вспомогательные части были перебиты, и — что считалось величайшим позором для Рима — знамя легиона попало в руки врага. На юге Добруджи, в Адамклиссе, до сих пор стоит воздвигнутый римлянами в память павших в этой битве памятник, на котором, написаны их имена.