Дурная кровь

  - Ты читаешь "Бестиарий"?

  - Я читаю все подряд. Но с яйцом тебе повезло. Из него вполне могли вылупиться эмпуза или василиск, и мы бы сейчас с тобой не разговаривали.

  - Все верно. Мне действительно повезло. У меня появился приемный четвероногий сын, но главное - у меня появился настоящий друг. И этот друг вчера говорил мне, что хочет большую отбивную.

  - Она у него будет, я распоряжусь. А ты попробуй это жаркое и скажи мне, что о нем думаешь.

  - А ты угадай, что?

  - Что такого жаркого ты не ел уже очень давно.

  - С чего ты так решил?

  - Я вижу, что ты переживаешь не лучшие времена, - сказал де Кейзер, поправляя манжет на левом рукаве. - У тебя скверный камзол и голодный блеск в глазах.

  - Ничего, бывало и хуже.

  - Я слышал, ты нашел работу у Ван Затца.

  - Уже? - Бере усмехнулся. - Воистину, в этом городе ни от кого не спрячешься.

  - Ван Затц сам сообщил мне о твоем визите. И ты должен благодарить его за то, что я вспомнил о тебе. Как только я получил от Ван Затца сообщение на мой Кристалл, я тут же распорядился прислать тебе приглашение на ужин.

  - Но ты это сделал не из простого человеколюбия, так?

  - Конечно. Я ведь никогда о тебе не забывал.

  - Скажи прямо: тот, кто хоть раз попал в поле зрения вашего ведомства, тот никогда от вас не отделается.

  - И это правильно. Но тут я должен сказать тебе, что мы поступили несправедливо с тобой. Надо было раньше взять тебя под нашу опеку. Я слышал, что ты работаешь на разных темных типов, вроде этого фра Невилля, - де Кейзер произнес это имя с таким выражением лица, будто каждый звук имени оставил нестерпимую горечь у него во рту. - Ты, один из самых способных магов, работал на каналью и бывшего уголовника.

  - Йенс, ты не хуже меня знаешь, что фра Невилль давно завязал с темными делами и теперь содержит агентство по розыску людей в Старом городе.

  - И пытается одновременно слупить деньги и с полиции, и со своих бывших дружков по фартовой жизни, - заметил де Кейзер. - Все мы знаем про него, поверь. Но ты работал у него на совесть, и Невилль должен был озолотить тебя.

  - Меня многие должны были бы озолотить. Всех не упомнишь.

  - Хорошо, оставим этот разговор. Как тебе мясо? Великолепно, не так ли?

  - Мне кажется, я никогда не ел ничего более вкусного, - искренне признался Бере.

  - Поступай ко мне на службу, и ты будешь есть так каждый день.

  - Ты серьезно?

  - Совершенно серьезно. Я за этим тебя и пригласил. Я вообще удивлен, почему мой предшественник - светлая ему память! - не сделал все возможное, чтобы тебя завербовать. Это тем более удивительно, что выпускники нашего университета всегда были лучшими сотрудниками... в некотором смысле.

  - Скажем так, это я не дал себя завербовать.

  - Значит, господин Насри-в-Штаны был недостаточно настойчив.

  - Насри-в-Штаны?

  - Да, так мы за глаза называли нашего бывшего шефа. От него постоянно исходил подозрительный запашок, видимо, с кишечником у старика было не все в порядке. Однако умер он от опухоли по мужской части, что, впрочем, совсем неважно... Итак, ты не дал себя завербовать. Обычно наши вербовщики точно знают, кто из выпускников представляет для нас интерес. Магов-элементалов вербуют в силовую разведку, магов-иллюзионистов - во внешнюю, магов-сверхъестественников - в наш оккультный отдел. А ты у нас...

  - Все сразу, - сказал Бере, подбирая кусочком хлеба остатки соуса с тарелки. - Я специализировался как сверхъестественник, но у меня есть дипломы факультетов иллюзии и элементальной магии.

  - Плюс диплом скриптолога. Причем, насколько я знаю, ты делал большие успехи в скриптологии. И такого кадра мы проглядели? Фантастика, просто фантастика. Завтра утром велю посадить на могиле нашего покойного шефа куст лопуха. Чтобы два лопуха всегда были вместе.

  - Ты мне льстишь.

  - Нисколько. Пора восстановить справедливость. Что ты скажешь о должности старшего эксперта в оккультном отделе с окладом в восемьсот гиней?

  - Йенс, ты забыл, что у меня уже есть работа. Я лаборант на кафедре Ван Затца. В моем возрасте....

  - В твоем возрасте люди имеют по пять любовниц и считают себя юнцами на заре жизни. Ты рано себя хоронишь, Бере.

  - Это жизнь, Йенс. И я ее принимаю такой, как есть.

  - Ты не ответил на мой вопрос.

  - Я уже обнадежил Ван Затца. Было бы некрасиво...

  - Да или нет?

  - Нет.

  - Почему? - Де Кейзер был удивлен, это отчетливо читалось на его лице. - Ты отказываешься от хорошего шанса выбиться в люди?

  - Да, отказываюсь. Я хочу жить спокойно, Йенс. Меня тошнит от приключений, заговоров, интриг и прочего дерьма. Я хочу спокойно спать и спокойно ходить по улицам. Мне надоело оглядываться через каждые пять секунд, чтобы проверить, не подкрадывается ли ко мне сзади какой-нибудь молодец с ломиком или кинжалом. Молодость ушла, и мне хочется тишины и покоя.

  - Какая ужасная глупость! - Де Кейзер почесал ногтем кончик носа. - Ты ведь не понимаешь, от чего отказываешься. Года через два я обещаю тебе должность эксперта-супервизора, а еще через пару лет...

  - Прости, Йенс, но я не изменю своего решения. Ты предложил, я ответил. Наверное, мне пора идти.

  - Погоди. Сейчас ты услышишь то, что тебя наверняка удивит. Я, конечно, был уверен, что ты согласишься. Почти уверен. Но я неплохо знаю твой характер, и потому понимал, что ты можешь и отказать. Поэтому у меня есть еще одно предложение. Никаких обязательств перед моим ведомством, никакого риска и долгих дальних командировок, а по выполнении работы - очень хорошие деньги. Две тысячи гиней.

  - Йенс, боюсь, что ты уже знаешь мой ответ.

  - Погоди, не спеши. Ты в курсе, что наш сиятельный принц Дагоберт женится?

  - Это знают все. Ну и что?

  - Мы все были в шоке, когда принц объявил о своем решении посвататься к дочери императора - в хорошем смысле слова, конечно. Видишь ли, наш милый принц заядлый охотник, и до недавних пор его не интересовало в этом мире ничто, кроме охоты. Весь его дворец в Эдельгаре сверху донизу завален капканами, силками, арбалетами, рогатинами, смрадными чучелами разных тварей, которых его высочество прикончил. Из-за этих милых сердцу принца трофеев во дворце его высочества воняет, как в лавке кожевенника или меховщика. Но это полбеды - гоняясь по лесам и полям за оленями и волками, Дагоберт совершенно не обращал внимание на прекрасных дам, и потому добегался до того, что в двадцать девять лет оставался холостяком. Но вот случилось чудо - год назад принц побывал с рабочим визитом в столице империи и увидел там Алисию, старшую дочь императора Бриссимуса Герценийского. Если я что-нибудь знаю о любви, Бере, то это любовь - страстная, безумная. И вот ведь какое дело: принцессочка тоже запала на нашего юного зверолова. Полгода они обменивались любовными письмами, а потом принц сделал мамзельке официальное предложение. Император, конечно, немного потянул резину, но дал, в конце концов, согласие на брак. И вот все счастливы, и наш двор активно готовится к помолвке. Но есть несколько щекотливых моментов. - Де Кейзер помолчал. - По слухам, при императорском дворе не все довольны решением императора отдать дочь за Дагоберта.

  - А причем тут я?

  - Погоди, я еще не закончил. У императора четыре дочери, а по закону в Империи наследует меч, а не кудель. Это значит, что наш юный Дагоберт, став императорским зятем, автоматически наследует трон империи. Это произойдет даже в том случае, если остальные дочери императора счастливо выйдут замуж - ведь Алисия старшая из сестриц, следовательно, став ее мужем, Дагоберт получает безусловную примогенитуру. Словом, для нас это отличный вариант, а для империи, как я понимаю - не очень.

  - Это политика, а в политику я не лезу. Себе дороже.

  - Тебя и никто не просит этого делать. Я всего лишь хочу, чтобы ты присмотрелся к одному человеку и помог ему. Его зовут Роланд Вестерик, и он твой будущий шеф.