Страница 119 из 121
– Бедновато живешь, – оценила обстановку мать.
– Мне хватает, – младшой сдаваться не собирался. – Когда женюсь, прикуплю мебель поновее, а пока и такая сойдет.
– А кушаешь где?
– Так у меня еще и спальня, и кухня есть. Вот на кухне и ем. Там у меня электрический ледник – холодильник и плита электрическая, – повел гостей за собой молодой инженер станкостроительного завода имени Коммунистического Интернационала.
март 2030 год. Луна. База «КЭЦ[66]»
Сергей Владимирович Акимов, космонавт‑исследователь
В шлюзовой камере было тесновато. Громоздкие скафандры, вместе с контрольной аппаратурой занимали ее большую часть, оставляя для людей совсем мало места. Впрочем, для натренированного человека места как раз хватало и для того, чтобы развернуться, и для того, чтобы спокойно одеться в «скафы». Остро пахло лунным грунтом. Запах, острый, чем‑то напоминавший запах пороха, заставлял собраться и в тоже время бодрил, напоминая о предстоящей разминке. В камере было холодно. Шлюз, прикрытый, в отличие от заглубленной в грунт станции, только дополнительной теплоизоляцией, остывал лунной ночью очень быстро.
Сергей развернул свой скафандр на подвеске, осмотрел, бросил взгляд на контроллеры, успокаивающе горящие зеленым. Отлично. Слегка подпрыгнув, он уцепился за перекладину на потолке и забросил ноги в люк на спине скафандра. Его напарник, старый, опытный «лунатик» Владимир Попов проконтролировал показания датчиков и сам залез в скаф.
Тем временем Сергей, загерметизировавшись и подключив СЖО, развернулся лицом к Владимиру. Тот был уже готов и подмигнул из‑за прозрачного забрала шлема. Загорелся желтый тревожный индикатор, сигнализируя об окончании откачки воздуха. Наружный люк пополз в сторону, открывая освещенную дежурным светом тропинку, слегка припорошенную серой пылью. Вроде и атмосферы реальной нет, а пыль все равно появляется на тропинке, словно надутая неведомо откуда взявшимся ветром. Сергей осторожно надавил на поручни, разводя их в стороны и освобождая скафандр из захватов. На Луне быстро привыкаешь к разнице между массой и весом. И хотя сейчас он, даже вместе со скафандром, был легче своего земного веса раза в два, масса, а следовательно и инерция никуда не делась. Передвигаться из‑за этого было не так чтобы приятно, скорее неудобно. Очень неудобно.
Они вышли из шлюза и тотчас же оставшийся внутри Юрий включил прожекторы, ранее отключенные из экономии. Пейзаж в их освещении стал напоминать средневековую гравюру, с ее резким переходом от черного к белому, от света к тени. Только слабый поток света от Земли, висящей высоко над горизонтом, немного смягчал это черно‑белое буйство. Они постояли, традиционно глядя на нежно‑голубой шар Земли в обрамлении бездонной черноты космоса. Ради этой красоты стоило прилетать сюда. Хотя конечно, не только ради этого. Словно вспомнив обо всем остальном, космонавты отвернулись от манящего зрелища и полускачками‑полушагами двинулись по тропинке. Дойдя до стоящей в сторонке тележки, запустили движок и, управляя с пульта, покатили ее перед собой. До площадки было недалеко, примерно сотня метров. По тропинке этой уже ходили, притом не один раз, поэтому дорога много времени не заняла. Проверив состояние посадочного модуля, небольшого пузатого бочонка с торчащими во все стороны антеннами, они подошли к агрегату «Ореан»‑а. Громоздкая конструкция из баков, кубов, панелей, торчащих в стороны, смонтированная на тележке с решетчатыми колесами предназначалась для выработки кислорода и водорода из реголита. А попутно – и прочих веществ, если удастся. Совместная советско‑кубинско‑французская разработка. Пока Сергей менял в аппаратуре расходники, заодно проверяя исправность блоков, Володя страховал его и присматривал за тележкой. Загрузив в тележку снятые дьюары с продукцией, они еще несколько мгновений постояли, рассматривая Землю, потом доложили о выполнении работ и тронулись обратно.
Впереди было еще двое суток долгой лунной ночи. Двое суток, заполненные экспериментами, для которых нужны были именно ночные условия с их запредельным холодом…
22 июня 2030 года. г. Харьков.
Е. О. Фридлендер и другие
На торжество собрались узким семейным кругом. Хотя повода хватило бы для куда более представительного празднования, не каждый день народному комиссару исполняется шестьдесят. Но юбиляр торжеств не любил. И потому буквально сбежал в Харьков, формально – с инспекцией, а на самом деле пройтись по Станкостроительному, и хоть денек постоять у станка, раз уж так и не получилось поработать на заводе всерьез. Но вечером, всё же пришлось участвовать в застолье. Впрочем, оно не было в тягость. Посидели, немного выпили. Поговорили. Как всегда, обо всем и ни о чем.
– Я тебе завидую, дед! – произнес юбиляр, обращаясь к хозяину дома, крепкому невысокому мужчине лет тридцати пяти. – У тебя получилось заниматься любимым делом. И, кстати, поздравляю! Опять Дашка Евсеева на твоей машине гонку выиграла.
– Ой, та ладно! – всплеснула руками хозяйка. – Сейчас половина «Формулы‑1» ездит на Вениных машинах. Вот пять лет назад, когда то впервые было…
– Да, – усмехнулся юбиляр. – Сенсация была!
– Сенсация? – возмутился четырнадцатилетний хозяйский сын. – Феррари с Маклареном кипятком писали! Приехала дикая русская баба из отсталой страны и всех порвала на британский флаг!
– Осип! – прикрикнула на него мать. – Выбирай выражения! Совсем от рук отбился!
– Верунчик, – остановил ее муж, – не надо. Такой у них сейчас жаргон. Ты вспомни нас в том возрасте!
– Мы в том возрасте были нормальными детьми! Тебя в день четырнадцатилетия на заводе наградили. Велосипед своими руками собрал! А на него посмотри! Осип, откуда у тебя синяк?
– С Дрюхой Беззубым стыкнулся… – чуть слышно пробормотал сын.
– Вот! Разве можно представить себе, что твой отец стыкнулся с каким‑нибудь Дрюхой Беззубым?
Хозяин переглянулся с братом, широкоплечим рыжеватым мужчиной в форме генерал‑майора. Тот, пряча улыбку, спросил:
– А у Дрюхи что?
– Два фингала, – столь же виновато произнес Осип. – И зуб я ему вышиб. Честная стычка была! Один на один! А шо эти холодранцы вычикиваются?!
– Чтобы это была последняя драка! – заявила мать. – Бери пример с отца!
Братья, не выдержав, засмеялись.
– Тю, скаженные! – Вера возмутилась так, что в речи прорезался характерный харьковский выговор. – Ну шо смешного? Оболтус же первостатейный растет! Нет, шобы с отца пример брать!
– Верочка, золотце моё! – сквозь смех выдавил Вениамин. – Ты помнишь наш первый поцелуй? Точнее, шо мне мешало?
Он обнял жену за талию и притянул к себе.
– То не то! – нимало не смутилась Вера. – То было нехарактерно! Иначе я бы с тобой не целовалась! И ваще послала бы тебя до Фиминой бабушки!
– Не надо поминать мою бабушку всуе! – возмутился юбиляр. – Тем более, что ты, Вера, как жена моего дедушки, пусть и не та, что в прошлой реальности…
– Дядя Аврик, – тихонько спросил Осип у военного, – а что папе целоваться мешало?
– Фингал под глазом, – так же тихо ответил генерал. – С Дрюхой Беззубым стыкнулся!
– Так Дрюхи тогда ж не было! Он всего на два года меня старше!
– На Холодной горе, – рассмеялся Абрам, – всегда найдется Дрюха Беззубый. Но мать права! Оболтус ты! Веник на один зуб больше выбил!
– Кажется, я успела! – в комнату ворвался ураган в образе миниатюрной женщины. – Венечка с очередной победой! Фима! С твоей стороны некрасиво бежать с собственного юбилея, не прихватив с собой ни жену, ни сына! Сейчас приедут Нестеренко, попрошу Василия Сергеевича вправить тебе мозги по старой памяти! А если бы на моем месте была нормальная женщина, не способная организовать дополнительный рейс на Харьков?! Не беспокойся, я не злоупотребляла служебным положением! А эти идиоты давно нуждались в хорошей встряске! Куча народа не может улететь, а они палец о палец ударить не хотят! Завтра же займусь проверкой Управления Гражданской Авиации! Кстати, вот тебе маленький подарок к юбилею: Нобелевская премия по физике присуждена Жоресу Алферову и Олегу Свирскому! Уже вторая наша премия после переноса! Но Евсеев и Кадышев всё же были из «потомков»!