Страница 12 из 13
Гости заулыбались, поднимая бокалы. Несколько человек зааплодировали. Но двое, что совершенно обескуражило Джой, поглядели холодно. А одна пожилая дама даже нахмурилась. Агги нигде не было видно.
Шерон пожала ей руку.
– Они уже любят тебя, – прошептала она.
«Далеко не все», – подумала Джой.
На вечеринке было несколько супружеских пар и несколько пожилых мужчин и женщин, пришедших поодиночке. Джой заметила, что Крис подглядывает в дверь на другой стороне гостиной, и на миг вспомнила о Дейзи. Она понадеялась, что той хорошо на попечении младших детей. Агги по-прежнему нигде не было.
– Агги терпеть не может вечеринки, – пояснила Шерон. – Она уверяет, будто пресытилась ими еще в пятьдесят третьем. Она рано ужинает и рано ложится спать.
– Она просто образец для подражания, – сказала из вежливости Джой.
Шерон ободряюще улыбалась Джой с дальнего конца обеденного стола, такого длинного, что, поставленный в ее нью-йоркской квартире, он дотянулся бы до комнаты в квартире напротив. Гости уже отведали суп-пюре с зимними кабачками и овощной гратен, и теперь Шерон раскладывала по тарелкам дымящееся главное блюдо вечера – невероятно вкусную на вид говядину, тушенную в вине с добавлением коньяка. Дом уже давно пропах ее ароматами. Генри обходил вокруг стола, наполняя бокалы гостей вином и водой.
Однако Джой уже утратила аппетит. Она сидела между сердитой старухой и одним из тех мужчин, которые смотрели с холодным презрением, когда Шерон ее представляла, и последние сорок пять минут Джой выслушивала в подробностях, почему некоторые обитатели Стэнвея относятся весьма «сдержанно» – так выразилась старая карга, которую, как выяснила Джой, зовут Пруденс (или Пру) Уитни, – к планам реконструкции Стэнвей-Хауса. Чем дальше развивалась беседа, тем очевиднее становилось для Джой, что слово «сдержанно» всего лишь вежливый эвфемизм, за которым скрывается «неприязненно, с негодованием, с такой бешеной злобой, что готовы кусать локти».
Джой отхлебнула воды, жалея, что это не мартини.
– Мне сказали, там будет спа. – Пруденс исходила презрением.
– Что?! – взревел динозавр слева от Джой, у которого, кажется, имелись проблемы со слухом.
– Спа, – прокричала старуха. – Спа, Сесил! Гейзеры и все такое.
– Нет-нет, – запротестовала Джой. – Просто… самая обычная сауна и парные рядом со спортивным комплексом.
– Спортивным комплексом? – воскликнула Пру. – На кой пес кому-то понадобился спортивный комплекс? Выйди на свежий воздух, скажу я ему, да прогуляйся по холмам! Как же, спортивный комплекс! Этот дом – национальное достояние! И просто возмутительно, что…
– Он рассыпается на куски, – спокойно проговорила Джой.
– Разумеется, рассыпается! – загромыхал Сесил. – Ему же тринадцать веков! Чего еще вы ждали?
– Мы хотим полностью восстановить его. С применением самых лучших материалов и привлечением самых талантливых людей, специалистов по реставрации.
– Специалистов, – фыркнул Сесил. – Это просто болезнь какая-то, в наше время все вдруг стали специалистами по всему! Как ты считаешь, Пру?
– Именно так, Сесил. Именно. – С этими словами Пруденс развернулась и гневно уставилась на Джой, которая подняла свой бокал и сделала порядочный глоток вина.
Десертные тарелки убрали со стола, и Шерон внесла свой фирменный кофе по-ирландски. А затем Генри позвал всех в большую комнату выпить еще по рюмочке и, к непередаваемому ужасу Джой, поиграть в шарады.
– Отличная мысль! – проговорила миловидная молодая женщина по имени Джули, которая оказалась учительницей из местной начальной школы.
Джой украдкой поглядела на высокие напольные часы – было еще только половина десятого. Сослаться на усталость или слабость после перелета не получится, особенно после того, как она проспала почти весь день. Вот влипла!
Шерон за несколько минут разделила комнату на две части, отправив одну группу гостей на длинный зеленый диван у стены, а вторую – к красиво обитым креслам в противоположном конце гостиной. Устроившись на краешке кресла, Джой пряталась за спинами, медленно и осторожно отодвигаясь вместе с креслом с передовой. Если смотреть в пол, ничего не предлагать и сидеть молча, может быть, игры удастся избежать. Она очень на это надеялась. Джой ненавидела шарады.
Шерон начала игру. Она вынула карточку из коробки, прочитала, улыбнулась и сунула под низ стопки. После чего принялась изображать. От одной мысли, что ей вдруг придется проделывать такое перед всеми этими англичанами, Джой едва не стало дурно. На самом деле это очень странно, ведь она без труда обращается к большой аудитории на любых конференциях и собраниях. А здесь никак не может взять себя в руки, когда на нее глазеют угрюмая Пру и громогласный Сесил.
Шерон развернула ладони, и команда Джой выкрикнула:
– Книга!
Потом Шерон поднесла к глазу сложенную подзорной трубой ладонь, а вторую приставила к уху.
– И фильм!
Шерон закивала, и все счастливо выдохнули. Джой не могла поверить, что толпа серьезных взрослых людей может так увлекаться подобными глупостями.
Шерон подняла два пальца.
– Два слова! – раздались выкрики.
– Два слога! – проревел мужчина по имени Вайли.
Несколько минут все хихикали и вели себя словно школьники. Даже Сесил поглядел на Джой так озадаченно и беспомощно, что она едва не засмеялась.
– Первое слово, длинное слово! Бесконечный, сумасшедший…
Это игра вовсе не имела смысла. Джой знала, что играла в шарады в детстве, но никак не могла вспомнить правила.
– Второе слово… короткое слово.
Шерон металась по комнате взад и вперед, усаживалась рядом с гостями и махала на них.
– Кыш? Рядом? Друг? – сыпались беспорядочные догадки.
– Еще раз – второе слово.
Наступила тишина, и Шерон снова заметалась по комнате, дуя на гостей. То ли от усталости, то ли из-за большого бокала бренди в руках происходящее показалось Джой невероятно смешным. Теперь они с Сесилом, который действительно очень плохо слышал и выпил много каберне, сидели рядышком, словно школьные хулиганы на задней парте, и то и дело разражались смехом по мере того, как «кресельная» команда все сильнее злилась, выдавая одну неверную догадку за другой.
Сделав еще несколько кругов по комнате, Шерон остановилась напротив Джой. Она сверлила ее взглядом, отчего-то уверенная, что Джой поймет ее пантомиму, и Джой сдержала смех. Надо воспринимать происходящее всерьез, – очевидно, для Шерон это важно. Шерон еще немного подула, а потом исполнила короткий вальс, завершившийся реверансом. Все в команде уставились на Джой, но Джой ничего не шло на ум.
– Ну же, Джо! – взмолилась Шерон. – Неужели тебе это ни о чем не говорит?
Джой совершенно растерялась. «Вот спасибо тебе, Шерон», – сердито подумала она, беспомощно качая головой. Шерон в отчаянии схватила из коробки на столе две шоколадные конфетки, две вытянутые тонкие пластинки, и сунула под нос, изображая усы. Потом она сняла со спинки стула пиджак Генри, надела на себя и зашагала по комнате, утопая в просторном пиджаке. Она выглядела точно так, как выглядела Джой, когда в девятом классе играла в школьной постановке Ретта Батлера. Шерон в одном из концертных платьев Лии вальсировала в тот день по сцене, вызывая к жизни образ Скарлетт О’Хара.
– «Унесенные ветром»! – выпалила Джой, вставая коленками на сиденье. Наконец-то до нее дошло, в чем суть игры.
Шерон запрыгала, кружась вокруг подруги и выкрикивая:
– Видели, какая она умная?
«Кресельная» команда от души аплодировала. Даже Сесил, который сначала поглядел оскорбленно, похлопал ее по спине.
– Ну, давай, Джо! Покажи нам, из чего ты сделана!
Шерон предлагала ей показать пантомиму. Джой колебалась.
– Но теперь твоя очередь! Если ты угадываешь, то потом загадываешь сам. Такие правила. Ну давай же, вставай!
Джой была мимом никуда не годным, даже хуже, чем просто негодным. На самом деле, если она и осталась в памяти своих соучеников по средней школе, то как человек, совершенно безнадежный по части командных игр. И в старших классах, и в колледже каждый раз, когда народ, устав от выпивки, решал поиграть в шарады, Джой забивалась в какой-нибудь темный угол. И очень жалела, что не может сделать это сейчас.