Страница 5 из 63
Одновременно с этими московскими событиями проходили заседания партийной организации и общего собрания Ленинградского отделения ССП СССР с вопросом «О задачах писательской организации в связи с подготовкой ко Второму съезду советских писателей».
С докладом на этих собраниях выступил главный редактор журнала «Звезда» В. Друзин, напомнивший о незыблемых качествах советской литературы, о вульгаризаторах, которые пытаются пересмотреть ленинский принцип большевистской партийности, о встрече Зощенко и Ахматовой с английскими студентами, о вредном направлении критического отдела журнала «Новый мир», о слабых пьесах Л. Зорина, A. Мариенгофа, Ю. Яновского, о вредной повести «Оттепель» талантливого публициста И. Эренбурга, о безмерно расхваливаемом романе B. Пановой «Времена года». Мнения ленинградских писателей разделились, В. Кетлинская, Л. Плоткин и К. Косцинский резко возражали против некоторых оценок В. Друзина и В. Кочетова, взяли под защиту роман В. Пановой, пьесу Л. Зорина, выступили против «проработочных» суждений докладчика и некоторых выступлений. М. Зощенко выступил против газеты «Ленинградская правда», в которой только что назвали его «воинствующим проповедником безыдейности». Он не скрывал своего отношения к постановлению Центрального Комитета, он написал письмо Сталину, в котором изложил свою творческую позицию, он не трус, он дважды воевал на фронте, имеет пять боевых орденов в войне с немцами и был добровольцем в Красной армии, во время войны работал в Радиокомитете, вместе со Шварцем написал антифашистское обращение, он никогда не был антипатриотом своей страны. «Сатирик должен быть морально чистым человеком, – сказал в заключение М.М. Зощенко, – а я унижен, как последний сукин сын! Как я могу работать?.. У меня ничего нет в дальнейшем! Я не стану ни о чём просить! Не надо вашего снисхождения, ни вашего Друзина. Ни вашей брани и криков! Я больше чем устал! Я приму любую иную судьбу, чем ту, которую имею!»
В. Кетлинская отметила, что в ленинградской организации есть «нездоровые настроения», есть слухи, волнения, ссоры и раздоры, «секретариат вот уже три недели не собирается, а ведь сейчас, в предсъездовский период, как нужно было налаживать подготовительную работу к съезду! Не собираются потому, что там все перессорились между собой и не разговаривают» (Там же. С. 228—246).
В июне 1954 года писатель С.П. Злобин написал письмо Н.С. Хрущёву, изложив то, что его тревожило и волновало: сегодняшние руководители Союза писателей переродились в типичных бюрократов, редко собираются и редко обсуждают злободневные вопросы писательской жизни, при выдвижении книг на соискание Сталинских премий А.А. Сурков даёт «шпаргалку»-список своих знакомых, а если с ним не соглашаешься, то это решение у него вызывает раздражение. Далее Злобин обрушивается на Н. Грибачёва, М. Бубеннова, обвиняет драматурга Сурова в плагиате. Обвиняет Секретариат ССП в том, что роман Леонида Леонова выдвинут на соискание Сталинской премии, а Евгения Книпович в «Литературной газете» в статье «В защиту жизни» (1954. 25 февраля) просто уничтожает роман, но никто из секретарей на обсуждении романа не присутствовал. Большинство писателей относятся к нему отрицательно. На трёх собраниях обсуждали статью В. Померанцева «Об искренности в литературе», «А. Сурков ведёт (якобы идейные) наскоки на редактора «Нового мира» А. Твардовского, обвиняя его в идейной слепоте и политической беспомощности», однако «это не принципиальная борьба, а склочническая драка Суркова против Твардовского». Есть послушные критики, Л. Скорино, Е. Сурков, М. Шкерин, которые занимаются «декларативным «клеймением». «Лицемерить и лгать больше нельзя, – писал С. Злобин. – Партия, жизнь всей нашей страны, интересы советских людей требуют от нас правды, а руководство Союза советских писателей создаёт атмосферу, когда в кулуарах писатели говорят одно, а публично вынуждены говорить другое под угрозой получить от Суркова с его друзьями клеймо на лоб» (Культура и власть. С. 256).
Все эти документы свидетельствовали лишь о полном разброде в писательском обществе накануне II съезда писателей СССР, о взаимных претензиях, о ссорах, о нажиме одних и о сопротивлении других, о групповщине, которая казалась совершенно непреодолимой. А наверху, в ЦК КПСС, происходили ещё более серьёзные события – там шла ожесточённая борьба за власть. В случившейся атмосфере взаимного недоверия посыпались нападки на писателей. В. Кетлинская была осуждена только за то, что настаивала на том, чтобы не рабски принимать то или иное партийное постановление; сначала при осуждении В. Кетлинской восемь человек воздержались, но при «переголосовании пункт резолюции собрания, осуждающий поведение В. Кетлинской, был принят единогласно». Такова была партийная дисциплина в писательском союзе Ленинграда. И каждый писатель думал не о свободе творчества, а лишь о возможности угодить партийным органам, работники которых чаще всего слабо разбирались в том, как писатели должны отражать жизнь, знали лишь, что литераторы должны следовать принципам социалистического реализма, а эти «принципы» уводили от правды и искренности в литературе.
16 июля 1954 года А.Т. Твардовский написал письмо Н.С. Хрущёву:
«Глубокоуважаемый Никита Сергеевич!
Очень прошу Вас принять меня по вопросам, связанным с обсуждением работы журнала «Новый мир» и моей неопубликованной поэмы…
Не откажите мне хотя бы в самой короткой беседе, поскольку речь идёт не только о моей личной литературной судьбе, но и общих принципиальных делах советской литературы. А. Твардовский».
23 июля 1954 года состоялось новое обсуждение работы «Нового мира» на заседании Секретариата ЦК КПСС, в этот же день выступал и Н.С. Хрущёв, было принято постановление Секретариата, на котором есть жёсткое решение партии о том, что на страницах «Нового мира» неудовлетворительно показана жизнь современной советской деревни, «редколлегия не проявляет должной требовательности к их качеству». Секретариат ЦК КПСС принял решение «Об ошибках журнала «Новый мир», хотя в литературном сообществе распространяли слухи о том, что Секретариат ни к какому решению не пришёл.
Н.С. Хрущёв принял А.Т. Твардовского в начале августа 1954 года, но ничего не решил.
10 августа 1954 года состоялось заседание партийной группы Правления СП СССР, на котором выступил секретарь партийной группы Правления А.А. Сурков и зачитал постановление Секретариата, прокомментировав, что это постановление весьма своевременное, некоторые журналы превратились в вотчины главных редакторов, Твардовского, Панфёрова и других, что пора товарищеской критикой помочь названным журналам стать по-настоящему партийными и выражать правду жизни.
Первым выступил А. Твардовский и полностью признал постановления Секретариата, отверг свои прежние возражения против критики, которые отстаивал и после заседания Секретариата: «Я при этом не лукавлю, как не лукавил и тогда, когда отстаивал свои убеждения, я говорю об этом прямо и честно. Не могу уверить Вас в том, что во мне произошёл мгновенный перелом, что я всё понял, но я постараюсь всё понять и сделать нужные выводы. Согласен также и с тем, что не могу быть редактором. Я переоценил свои возможности как редактор журнала». Далее заместитель заведующего Отделом науки и культуры ЦК КПСС П. Тарасов записал в своей информации: «Признавая справедливость решения ЦК в отношении журнала «Новый мир», т. Твардовский не дал политической оценки своей порочной поэме «Тёркин на том свете». Он заявил, что ему гораздо труднее осмыслить пункт решения о поэме. «Я не оспариваю решения ЦК. Раз об этом говорит ЦК – я обязан принять его оценку моей работы… (курсив мой. – В. П.). Но вы должны понять меня по-человечески. Каждое новое произведение – этап в жизни писателя. Нужно время, чтобы всё осмыслить, подумать пером… Моё авторское отношение к этой вещи остаётся отношением родителя к своему детищу. Хотя для общества оно кажется ублюдком, а у родителя к нему сохраняется ещё и другое, родительское отношение».