Страница 40 из 196
Все кругом спали. Не спалось только графине Камилле, хозяйке Варбургского замка. Это ее тень скользила по оконным шторам. Длинный шлейф тяжелого черного шелкового платья шелестел по паркету. Черная кружевная вуаль, заколотая ниже подбородка, оттеняла матовую белизну лица. В правой руке она держала канделябр с несколькими зажженными свечами.
Словно призрак, нарушив покой и тишину, царящие в замке, бродила она по пустынным залам и покоям. Она была страшна в эту минуту. Обольстительно прекрасное лицо искажалось злобным, демоническим выражением, глубокие, непроницаемые глаза горели потаенным огнем.
Что влекло ее так поздно в покои умерших хозяев замка? Что искала она здесь глубокой ночью?
Пройдя анфиладу комнат, она вошла в покои графини Анны и направилась прямо в спальню, где та умерла. Быстро открыла она ящики письменного стола и, поставив канделябр на столешницу, начала рыться в бумагах, лежавших в ящиках.
Должно быть, не найдя того, что искала, она убрала бумаги обратно, задвинула ящики на место и отправилась дальше, в кабинет графа. Здесь она тоже начала просматривать ящики письменного стола. Белые пальцы ловко вытаскивали из потайных мест различные бумаги. Она пробегала их взглядом, иные клала обратно, иные сворачивала в трубку, чтобы унести с собой.
Но вот большие башенные часы замка пробили полночь.
Графиня прервала свое занятие.
В эти минуты Мария Рихтер, если только депеша застала ее в Гамбурге и девушка в точности исполнила содержащееся в ней предписание, должна сойти с поезда, чтобы ехать обратно в замок. И не позднее чем через час экипаж фон Митнахта, любителя быстрой езды, должен быть здесь…
Свернув бумаги в трубку, графиня бросила сожалеющий взгляд на камин, в котором, судя по всему, намеревалась эти бумаги сжечь, и решила отложить исполнение своего замысла до другого, более удобного случая.
Графиня поспешно вернулась в свои покои. Поставив канделябр на мраморный столик, она взяла легкий платок и тихо вышла из комнаты.
В замке не было ни души, поэтому никто не видел, как она спустилась по широким ступеням лестницы, затем вышла в парк через незапертые еще главные ворота, закрыть которые должен был фон Митнахт по возвращении.
Как призрак ночи, тихо скользила по пустынным аллеям высокая черная фигура и вскоре растаяла во мраке.
XV. ВОСКРЕСШАЯ ИЗ МЕРТВЫХ
Казнь Губерта была отложена, а возможно, и отменена вовсе. Благодаря ходатайству защитника, придравшемуся к несоблюдению какой-то формальности при рассмотрении дела, оно было отправлено на доследование. Прошло еще несколько недель, но ощутимого результата пока что не наблюдалось.
В один из субботних дней окружной ландрат* устраивал прием, на который получила приглашение вся местная аристократия.
* Заседатель земского суда.
Фон Эйзенберг — так звали ландрата — очень дружил с покойным графом Варбургом. Часто они вместе охотились, и почти каждую неделю ландрат гостил в имении графа. В память о былой дружбе пригласительный билет на вечер получила и графиня Камилла.
Более того, ландрат был столь любезен, что лично съездил в Варбург и пригласил графиню удостоить его своим посещением.
Напрасно Камилла отговаривалась трауром, напрасно придумывала всевозможные предлоги, чтобы уклониться от приглашения. Фон Эйзенберг проявил деликатную настойчивость, и Камилле ничего не оставалось, как принять приглашение.
Прием затевался с размахом. Большая, ярко освещенная зала и уютные гостиные быстро наполнились приглашенными. Фон Эйзенберг и его супруга радушно встречали гостей у входа.
С каждой минутой народу становилось все больше. Знакомые располагались группами, болтали, смеялись, обменивались
новостями. Среди элегантных черных фраков пестрели военные мундиры. На дамах были самые модные туалеты, украшенные драгоценными камнями.
В числе приглашенных был и доктор Гаген, что вызвало удивление многих гостей ландрата, — большинство из них знало Гагена только по имени.
При появлении доктора ландрат с необычайной любезностью и предупредительностью вышел к нему навстречу, что невольно бросилось в глаза всем присутствующим. Ведь доктор Гаген — всего лишь врач для бедных. Отчего же господин ландрат не только удостоил его приглашением, но и относится к нему с особым почтением?
Фон Эйзенберг подвел доктора к своей супруге.
— Мне хотелось бы, с согласия вашей светлости… — начал было он, но гость не дал ему договорить.
— Извините, почтеннейший господин ландрат, я — доктор Гаген.
— Даже здесь, сегодня, сейчас? — удивленно спросил фон Эйзенберг.
— Всегда и везде, прошу вас.
— Итак, это господин Гаген, — представил ландрат своего гостя супруге.
Та, по всей вероятности, была уже посвящена в тайну доктора, потому что держалась с ним подчеркнуто внимательно и в высшей степени любезно.
Спустя несколько минут доктор вновь нашел возможность переговорить с радушным хозяином наедине и еще раз попросил никому не открывать его настоящего имени. Для всех он должен быть известен только как доктор Гаген.
Фон Эйзенберг с почтительной улыбкой заверил своего высокого гостя, что пожелание его будет непременно исполнено.
После этого ландрат вернулся к обязанностям гостеприимного хозяина, которому нужно приветствовать новоприбывших. Гаген же перешел в зал, где было совсем немного людей, знавших его или желающих с ним познакомиться.
К нему тотчас же подошел асессор фон Вильденфельс, дружески пожал ему руку, и оба, оживленно разговаривая, отправились в соседнюю, почти пустую гостиную.
Присутствующие с удивлением и любопытством провожали их взглядами. Асессор фон Вильденфельс имел широкий круг знакомств и был всеобщим любимцем. Последнее время он нигде не показывался и сегодня впервые после долгого перерыва опять появился в обществе. Всех поразило, что он, судя по всему, находится в дружеских отношениях с новым врачом, которого никто, собственно, толком и не знал. Начались пересуды, однако ни Бруно, ни Гаген не обратили на это ни малейшего внимания.
— Я давно уже с нетерпением жду вас, доктор, — сказал Бруно, беря Гагена под руку. — Ну, как дела сегодня?
— Появилась надежда на благоприятный исход. Сегодня к ней впервые вернулось сознание.
— Слава Богу! Можно ли теперь надеяться, что Лили будет жить?
— Надеяться можно. Если выздоровлению не помешает какой-нибудь непредвиденный случай. Но это вовсе не означает, что вам в ближайшее время можно будет видеться с ней и тем более говорить.