Бледная графиня

Бруно поспешил переменить тему разговора.

— Вы должны, господин доктор, сообщить властям о своей находке, или, лучше сказать, о спасении молодой графини.

— О спасении говорить еще рано, господин асессор, но завтра утром я непременно оповещу кого следует. Мне хотелось убедиться, что это действительно молодая графиня, и вы подтвердили мои предположения. Лучше всего было бы, конечно, получить показания самой потерпевшей, но об этом пока и думать нечего. Я даже не могу обещать, что сознание вернется к ней полностью…

Бруно снова подошел к постели и с озабоченным видом еще раз пристально всмотрелся в лицо девушки. Да, это она, его Лили. Нет никаких сомнений. Но как сильно она изменилась!

Новые чувства переполняли его, теперь уже радость, надежда, но и тревога. Любимое им существо не погибло на дне пропасти, а лежит здесь, на постели доктора, который употребит все усилия для ее спасения. Главное, что она не погибла, а в остальном следует положиться на врачебное искусство Гагена и Божий промысел.

Последний раз взглянул Бруно на свою вновь обретенную невесту, действительно похожую на спящую принцессу из сказки, и они вышли из комнаты. В прихожей Бруно крепко пожал руку доктора: именно ему асессор обязан был столь доброй вестью, и этот новый случай послужил еще одним звеном в дружеских узах, все крепче связывающих этих людей.

Начало смеркаться. Проводив асессора, доктор вернулся в комнату. Вскоре туда же пришла экономка. Гаген дал ей некоторые предписания по уходу за своей пациенткой. Экономка принесла небольшой светильник и установила его так, чтобы свет не мог помешать девушке. Внезапно прозвенел звонок, и Гаген сам пошел узнать, кто его спрашивает.

Между тем на дворе порядком стемнело. Отворив дверь, доктор увидел, что его ожидает какой-то прилично одетый господин, приехавший в экипаже.

— Господин Гаген? — спросил незнакомец, подходя ближе и всматриваясь.

— Да, сударь, вы не ошиблись. Что вам угодно?

— Только один вопрос, господин доктор, если позволите, — сказал незнакомец, входя в освещенную переднюю.

— С кем имею честь? — спросил Гаген.

— Мое имя — фон Митнахт. Я управляющий Варбургским имением. Прибыл к вам с поручением от графини.

— Очень приятно. Чем могу служить? — произнес доктор с легким поклоном и провел гостя в свой кабинет, где уже горели свечи.

— Особый случай привел меня к вам, господин доктор. Вы, конечно, слышали о печальном событии, происшедшем некоторое время назад вблизи нашего замка. Недавно пронесся слух, будто прошлой ночью у вашего дома обнаружили полумертвую девушку и что это и есть молодая графиня. Мы, конечно, знаем цену слухам, и тем не менее, графиня Варбург поручила мне навести справки и по возможности взглянуть на вашу находку, если она еще находится в доме. Я непременно должен увидеть девушку, чтобы убедиться, насколько справедливы слухи и может ли графиня питать надежду снова увидеть свою дочь — живой или… мертвой.

Гагена неприятно удивило то обстоятельство, что слухи о найденной молодой графине распространились и дошли уже до Варбурга, но он прекрасно владел собой, и на его смуглом лице не дрогнула ни одна жилка, оно хранило обычное невозмутимое выражение.

Фон Митнахт по-своему истолковал молчание доктора и спросил:

— Мой приход и вопрос, который я вам задал, кажутся вам неприличными? Если так, господин доктор…

— Позвольте мне прежде всего объяснить вам суть дела, — перебил его Гаген. — Состояние найденной у моего подъезда девушки…

— Так это не сказка, а правда! — воскликнул фон Митнахт.

— Да, правда. Но состояние найденной девушки крайне тяжелое, и я не хотел бы допускать к ней кого бы то ни было. Малейшее волнение может стоить ей жизни. Я врач по призванию, всей душой преданный своему делу, врач, который принимает одинаково живое участие во всех своих пациентах, на какой бы ступени общественного положения они ни находились, и душа моя всегда болит о тех, чья жизнь висит на волоске.

— Не беспокойтесь, я буду крайне осторожен и не позволю себе ничего такого, что могло бы потревожить больную, — заверил фон Митнахт. — Надеюсь, вы не откажете мне в моей просьбе и не принудите уйти ни с чем.

Гаген холодно усмехнулся.

— Я никогда никого ни к чему не принуждаю, сударь. Напротив, я готов сию же минуту проводить вас к моей пациентке.

— А верно ли, — спросил фон Митнахт, — что платье и белье девушки были насквозь мокрыми, будто ее извлекли со дна моря?

— Я бы сказал, влажными. Сейчас они уже, наверное, высохли. Экономка развесила их во дворе.

— Очень странно… — произнес управляющий. — И вы действительно нашли ее у дверей вашего дома совершенно безжизненной, и около нее никого не было?

— Совершенно никого, — подтвердил Гаген и повел управляющего в комнату, где лежала его пациентка.

С этой минуты доктор незаметно следил за каждым взглядом, каждым движением человека, который, будучи посланцем графини, столь бесцеремонно вторгся в его жилище.

Войдя в большую, слабо освещенную комнату и увидев в дальнем конце ее постель с неподвижной фигурой, до подбородка укрытой одеялом, фон Митнахт на секунду замешкался.

— Это она? — спросил он вполголоса.

Доктор молча кивнул.

— Она все еще без сознания?

— Как мертвая, — тихо подтвердил Гаген.

— Но есть какая-нибудь надежда на спасение?

— Очень слабая. В любом случае, полного выздоровления ожидать не приходится.

Фон Митнахт приблизился к постели. По знаку доктора экономка подняла лампу и осветила мертвенное лицо девушки.

Гаген с удвоенным вниманием впился взглядом в управляющего.

Тот несколько секунд с непроницаемым видом разглядывал изнуренное беспамятством лицо девушки, а затем с видом полнейшего убеждения отрицательно покачал головой. Когда он повернулся к доктору, и лицо и фигура его выражали обманутое ожидание.

— Это не она, — шепнул фон Митнахт.

Затем он бросил на больную еще один долгий, испытующий взгляд и снова с недоверчивой улыбкой покачал головой.

— Это совершенно посторонняя, вовсе незнакомая мне девушка, — глухо сказал он Гагену. — Благодарю вас. Теперь я вполне убедился, что это не молодая графиня. На первый взгляд некоторое сходство есть, но стоит всмотреться повнимательней, как убеждаешься в обратном. Это совершенно незнакомая девушка, которой я никогда и в глаза не видел.

— Но все же сходство имеется? — спросил доктор.

— Весьма отдаленное, какое нередко встречается у молодых девушек в этом возрасте. В особенности когда лицо утратило жизненные краски, — продолжал фон Митнахт. — Нет, это не она. Кому же лучше знать, графиня это или нет, как не мне. Впрочем, я с самого начала так и предполагал. Ведь невозможно даже представить, чтобы упавшая в пропасть молодая девушка спустя несколько недель вдруг нашлась — и где? В самом центре города. Каким образом она попала сюда, вы можете объяснить?