Бледная графиня

Она была страшно огорчена. Тем более что пытаться бежать таким способом уже не представится возможности: принеся ужин и найдя дверь незапертой, сиделка сразу что-то заподозрит.

Так оно и случилось: найдя дверь не запертой на ключ, сиделка удивленно спросила Лили, как это могло случиться, но та промолчала, сидя в тихом отчаянии на своей постели. Сиделка, ни слова больше не говоря, молча поставила перед Лили еду и ушла, заперев дверь.

Теперь все погибло. Недолго тешила Лили надежда.

Однако утром она была свежа и весела и, очевидно, вовсе не думала отказываться от планов своего спасения.

В четыре часа пополудни, как всегда, больных выпустили на двухчасовую прогулку. Обычно сиделки на это время оставляли ключи от палат в дверях, чтобы потом быстренько запирать вернувшихся умалишенных.

Лили подождала, пока все больные с ее этажа вышли на лестницу, а с ними и сиделки, после чего вышла сама, незаметно затворив дверь. Она вынула ключ и положила его внизу, в уголок. Затем поспешила за другими на лестницу.

На улице она гуляла в надетом заранее теплом платке и в шляпе. Вдруг Лили увидела несколько прислоненных к стене досок, оставленных рабочими. Лили подумала, что они будут очень ей кстати. Убедившись, что за ней никто не наблюдает, она зашла за доски, совершенно скрывшие ее от остального мира, и притаилась.

С беспокойно бьющимся сердцем ждала она, когда сторож снова откроет ворота после ухода со двора последнего больного. Сейчас на карту был поставлен успех всего предприятия. Если сиделка заметит отсутствие Лили не раньше восьми часов, все будет хорошо.

Пришел сторож и открыл ворота. Еще четверть часа — и начнет темнеть. Надо было выбрать благоприятный момент. Рабочие приходили и уходили. Сторож отошел от ворот. Пробило шесть часов вечера. Около семи с небольшим шел поезд. Если ей удастся попасть на него, то уже в восемь часов она будет в городе, где живут Гаген и Бруно.

Сообразив все это, она выскользнула к воротам и оказалась на воле. Навстречу ей попалось несколько рабочих, но они не знали ее и не обратили на нее никакого внимания. Лили быстро пошла по дороге к станции.

Наконец-то она была свободна! Наконец-то оставила этот ужасный дом!

Она торопилась к поезду, ноги ее едва касались земли и совершенно не чувствовали усталости. Сердце сильно билось от радости и нетерпения. Никто не преследовал ее и никто не встретился по дороге. Она пришла на станцию около семи. На то немногое, что у нее еще имелось, взяла билет и села в дамском отделении зала ожидания.

Ей вдруг припомнился сон про меловую пещеру и старика Вита и захотелось убедиться, был ли сон плодом ее фантазии или явью, воспоминанием о действительно случившемся. Ей захотелось попытаться позвать из пропасти старого Вита. Если ей удастся дозваться его, если она не ошиблась, то ее открытие будет иметь важнейшее значение.

Мысль эта, довольно глупая и наивная, становилась все назойливей. Ей казалось, что попытка ее будет иметь успех. Если выйти на полустанке, не доезжая до города, то от него до пропасти недалеко. Она дойдет туда к девяти часам, а так как дорогу она знала прекрасно и ярко светила луна, Лили совсем не думала об опасности. Ей так хотелось узнать правду о старом Вите. Ну, а если попытка ее не удастся, она отправится в город — искать Гагена.

Было чуть больше восьми часов, когда поезд на минуту остановился на нужном Лили полустанке. Она вышла из вагона и направилась по дороге к морю. Луна ярко освещала ее. Через некоторое время она дошла до Варбургского леса.

Когда она увидела его, ею овладела тоска по дому, по беззаботному детству и юности. Как было хорошо в замке, когда были живы отец и милая мама. А теперь целая пропасть лежала между нею и замком.

Лили отбросила печальные мысли. Она боялась вспоминать прошлое, возвращаться, хотя бы мысленно, к тому ужасному, что пришлось ей пережить после появления в замке бледной графини.

Лили уверенно шла по лесу. Даже тут не было темно: лунный свет проникал между ветвей деревьев. Наконец она подошла к пропасти и позвала:

— Добрый Вит, вас зовет Лили! Если вы внизу, если мои надежды меня не обманывают, подайте какой-нибудь знак! Слышите ли вы меня, Вит? Вит!

Эхо повторило ее возгласы. Она прислушалась, но ответа не было.

— Вит! Ответьте мне, Вит! — крикнула она еще раз.

«Вит!» — отчетливо повторило эхо.

Лили подождала, и вдруг ей послышалось, что в кустах кто-то шевелится.

— Это вы? — крикнула она снова. — Ответьте, вы ли это, Вит?

Но шорох доносился до нее не из глубины пропасти, а откуда-то сбоку — там кто-то шел. Не ошиблась ли она? Не обманывал ли ее неверный лунный свет? Нет, по краю пропасти шел человек.

— Вит, это вы? — еще раз спросила Лили.

Ответа не последовало.

И тут Лили поняла, что человек, подходивший к ней, был не старый Вит. В эту минуту лунный свет упал ему прямо на лицо, и она увидела знакомую бледную физиономию с рыжими волосами.

— Гедеон Самсон! — пораженно и испуганно прошептала Лили.

Да, это он шел к ней через лес. Она уже слышала его неприятный смех. Проходя неподалеку, он, по всей вероятности, услышал ее голос и теперь вот спешил к ней. Лили, не мешкая, бросилась бежать по дороге обратно в город.

— Эй, Лили, подожди немного, мне надо тебе кое-что сказать, — раздалось позади нее. — Ты не уйдешь от меня! — кричал Гедеон. — Ты звала старого Вита?.. — И он расхохотался на ходу.

Лили бежала изо всех сил, стараясь оторваться от своего преследователя.

— Зачем же ты бежишь? Тебе все равно не уйти от меня, — продолжал с издевкой Гедеон. — Или ты воображаешь, что я позволю тебе убежать? Ты в моей власти. Ты будешь моей!

Лили старалась не оглядываться, но чувствовала, что расстояние между ними неуклонно сокращается. Девушка собрала остатки сил и побежала еще быстрее. Ей казалось, что она уже и не бежит, а летит, едва касаясь земли. Но долго ли так могло продолжаться?

Лили уже начала задыхаться. Грудь ее ходила ходуном и кровь прихлынула к голове. Но страх и ненависть подгоняли ее: она знала, что погибнет, если попадет в руки этому человеку, охваченному похотью. В тот раз, во время их злополучного побега, ей удалось уберечься от него только потому, что он боялся ее криков о помощи. Но тогда вокруг были люди, теперь же она совсем одна. Вокруг — ни души. Напрасно и надеяться — никто не услышит ее криков.

Еще несколько минут — и она уже не в состоянии будет бежать. Шаги Гедеона слышались совсем рядом, она чувствовала позади его горячее дыхание. Из уст ее вырвался отчаянный вопль о помощи…

— Зачем ты кричишь, мое сокровище? — насмешливо говорил Гедеон прерывистым голосом, разгоряченный от бега. — Или ты воображаешь, что тебя кто-нибудь услышит? Лучше остановись и покорись своей участи.