Одна минута славы

— Да ты что, дочка! — возмутилась бабушка. — Я ж не Пугачева, чтобы петь-то! Помню только там «лав» да «лав». А чего там «лавкали» — это уж не мое дело. Ты слушай: когда милиция понаехала, весь двор оцепили, — оживилась она, видимо, эта часть рассказа казалась ей кульминационной. — И как пошли всех допрашивать, вроде бы как свидетелей. А у меня сын-то сидит, я ж думаю, как бы чего лишнего не ляпнуть! Еле отбрехалась. Да и ничего они не узнали. Ну, кто тут чего сказать может, кляча на кляче. Если чего и видели, так и забыли уже. В наши годы помнить не полагается.

Глава 11

— Значит, Ивар Скрипка, — Алена скривилась, как от кислятины, и тоскливо покосилась на монитор компьютера. — Ивар, Ивар, Ивар…

Ни одной строчки к положенной статье не прибавилось. Если так и дальше пойдет, то, кроме здорового постера певца, в следующем номере журнала ничего не появится. — Ох, Ива-а-ар…

Спасительный звонок телефона прервал ее мучительные раздумья.

— Алло! — бодро проорал на другом конце провода Бунин.

— Вот уж кого не ожидала услышать, — озадаченно ответила Алена, все еще продолжая размышлять о том, как адаптировать речь нового поп-идола к интеллектуальному уровню хотя бы студентки ПТУ.

— А я думал, ты обрадуешься, — несколько разочарованно вздохнул Константин.

— Просто ты никогда не пользуешься телефоном. Сам же говорил — для тебя это враг номер один.

— Для тебя, любимая, даже сотовый включил.

— Даже так! Это уже серьезно. Ты обдумал мое предложение стать Аленой Буниной?

— Я в процессе.

— Тогда что?!

— А ты уже забыла или притворяешься?

— Наверное, притворяюсь, только не знаю по какому поводу. Ты о чем, собственно? — Она снова посмотрела на монитор и нажала клавишу «пробел». Между «Ивар» и «Скрипка» появилась солидная дистанция. «Так лучше, — мимоходом подумала она, — глупый псевдоним. Скрипка, наверное, от слова «скрипеть».

— Я, собственно, о следователе Терещенко — классный парень. Совсем не похож на следователя.

— Ох! — Она съежилась, ожидая нагоняя. Вполне законного, между прочим.

Вместо этого Бунин продолжал вполне жизнерадостно:

— Я как только его увидел, сразу понял, что ты не смогла устоять перед таким красавчиком. Истинный ариец.

— Прости меня, — с чувством извинилась Алена. — Честное слово, не хотела о тебе говорить. Обмолвилась только… но он такой дотошный…

— Что твои бастионы рухнули, — великодушно рассмеялся Константин. — Ладно, не бери в голову.

— Да, в самом деле, — она все еще пыталась оправдаться и даже покраснела от раскаяния, — он зашел ко мне…

— К тебе зашел? Как ты думаешь, почему я вдруг начинаю испытывать чувство ревности?

— Да ну тебя! Мы просто разговаривали, пили чай и…

— Разговаривали?! Чай даже пили?! В самом деле, любимая, это ни в какие ворота не лезет, — шутливо корил он на другом конце провода. Видимо, Терещенко его больше позабавил, чем напугал или озадачил.

Алена представила себе строгого и импозантного Бунина, дающего показания молодому следователю, и рассмеялась. Когда слегка успокоилась, то спросила:

— Слушай, а о чем вы с ним говорили?

— По большей части о тебе.

— Что?

— О тебе, говорю. Он меня расспрашивал, как ты живешь, с кем, чем и так далее. Ну и мимоходом, в каких отношениях вы были с соседкой, с соседом…

— И что ты ответил?

— Ответил, что в добрососедских.

— Нет! Что ты ответил про меня?

— А что я мог ответить, я тебя почти не знаю! — Он издевался.

— Ну перестань, пожалуйста, — взмолилась Алена.

— Ладно, ладно. Сказал, что ты важная персона в журнале «Оберег» — очень ценный сотрудник, что и в остальном твоя жизнь прекрасна и живешь ты по большей части со мной.

— Вот скотина!

— Конечно, скотина! Я ему специально так сказал, чтобы не зарился.

— Я тебе говорю, что ты — скотина.

— А, спасибо. Это я уже не раз слыхал.

— Ну и зачем ты ввел следствие в заблуждение?

— Уместнее сказать — направил по ложному следу. Надо же мне было хоть как-то отомстить. По твоей милости, он ко мне прямо в офис приперся. Я уже устал всем доказывать, что не двоеженец и не злостный неплательщик алиментов, которого милиция разыскивает. А меня, между прочим, достали коллеги за сегодняшний день!

— Я думаю, их женская половина. — Настроение испортилось, несмотря на то что ожидаемая нахлобучка от Бунина за чрезмерно длинный язык чудом миновала.

— Ладно, я въезжаю в туннель. Увидимся?

— Когда? — В трубке уже раздавалось характерное потрескивание.

— Когда-нибудь, — как всегда легкомысленно, пообещал он, перекрикивая помехи.

Алена положила трубку и тупо уставилась в монитор. Теперь милый следователь Терещенко, который, к ее огорчению, оказался не таким уж милым, а проще говоря, форменным негодяем, раз все-таки поперся к Бунину, да еще прямо в офис его компании, теперь этот Терещенко думает, что она накрепко прикована к Константину цепями сильного романтического чувства. Доказать же ему обратное будет не так-то просто. Хотя… зачем ей что-то доказывать этому пройдохе? Пусть себе думает, что ему хочется! И все-таки на душе у нее стало нестерпимо тоскливо, словно она уже потеряла то, что еще только собиралась найти.

— Ну вот чего ты ко мне привязался! — вслух вспылила она, обращаясь в пустоту. — Что в тебе такого замечательного?!

Выпустив пар таким образом, она притихла и снова задумалась. Мысли ее, разумеется, крутились вокруг белокурой милицейской персоны. «Интересно, а знает ли он, что Ингу убили? Наверное, знает. Ведь убийства похожие. Оба произошли ночью. Обе девушки снимались в рекламе одних и тех же прокладок «Тендер». Они даже знали друг друга. Нет, они почти дружили». Алена вдруг замерла, чувствуя, как легкий холодок возник где-то под ложечкой и заструился по ребрам. «Вот чего не знает следователь, так это того, что Лялька знала Ингу!» Ей, Алене, и в голову не пришло раскрывать этот факт перед Терещенко, когда они болтали на кухне. Да и с чего?

Она порывисто встала и заходила по комнате. Мысль о том, что она скрыла важную информацию от следствия, с каждой секундой все основательнее будоражила ее сознание. Она даже испытала раскаяние, которое тут же сменилось неудержимым оптимизмом — пока все еще можно исправить. Нужно пойти к Терещенко и честно все ему рассказать. Эта идея ее очень вдохновила. Она посмотрела на часы: половина третьего — пока доберется до отделения милиции, будет начало четвертого. Это если на автобусе — от дома остановки четыре, а если поймать машину? Тут предательская мыслишка указала ей на то, что она может рассказать все прямо сейчас, стоит только набрать номер телефона его кабинета, у нее ведь есть где-то визитка Терещенко. «К черту телефон!» — безжалостно отсекла эту мысль Алена, потому, наверное, что увидеть следователя ей хотелось гораздо больше, чем сообщить ему важные сведения.

Уже выбегая на лестничную площадку, она столкнулась со странным человеком, который топтался у дверей Лялькиной квартиры. Мужчина этот был невысок, худощав и весьма потрепан жизнью — серая ветровка, старые штаны, давно забывшие о том, что когда-то давно их гладили. На голове у посетителя покоилась большая белая кепка, видимо, прикрывающая лысину. Кроме лысины, она прикрывала и большую часть лица — мягкий козырек свисал до середины небольшого крючковатого носа. Словом, непонятный тип топтался на лестничной площадке. Увидев Алену, он вздрогнул и сгорбился еще больше, теперь напоминая собой знак вопроса. Из-под козырька в ее сторону зыркнули два необычайно живых для такой хилой внешности глаза. Она коротко кивнула ему и, быстро закрыв дверь, вознамерилась пронестись мимо. Посетитель показался ей неприятным и подозрительным. Раньше она его никогда в подъезде не встречала.

— Простите, — прохрипел он ей вслед и предпринял попытку разогнуться, отчего стал напоминать недовыраженный знак вопроса. — Вы не в курсе, Геннадий Петрович Харитонов здесь бывает?