Страница 20 из 70
Запретные мечтания. Безумная радость, романтические порывы. Полуночная скачка с королем разбойников: и жизнь, и сказка одновременно.
Она бы пошла за ним, молча вопрошая: «Почему ты не пришел раньше? Почему ты не пришел, когда я еще могла любить?»
Ли осознавала, что стоит над обрывом, что край его осыпается у нее под ногами, — как легко сорваться с него!
— Так какую награду вы хотите, месье? — спросила она.
Эс-Ти не сразу понял ее. Он наблюдал, как она огорченно ссутулилась, досадуя на свое поражение. Неужели она и в самом деле вообразила, что сможет победить его? Как она очаровательно хмурилась, как серьезно сражалась за шахматной доской!
Он хотел сказать «поцелуй», но увидел холодную презрительную усмешку, с которой она произнесла эти слова. Минута духовной близости прошла. Им снова играют, снова издеваются, искажая, как в кривом зеркале, лучшее, что у них было.
— Ничего. — Он резко отодвинул стул и поднялся. — Прикажите приготовить вам комнату на ночь. Я лягу во дворе.
Ли видела, как он оперся о притолоку двери, чтобы не потерять равновесие, когда поворачивался. Дверь захлопнулась.
Подперев голову рукой, она смотрела на стол, едва не рыдая.
Пусть он шутит с ней. Пусть флиртует, говорит о любви и обращается с ней, как с падшей женщиной… все, что угодно. Только пусть не смотрит на нее с такой пронзительной нежностью.
Не сейчас. Не сейчас. Никогда.
Старая кобыла тихо стояла в стойле, уткнув нос в пустую кормушку. При свете сальной лампы Эс-Ти погладил ее уши. Она чуть кивнула, потрогала губами кормушку и вздохнула.
Он провел рукой по ее затуманенным глазам, пытаясь заставить моргнуть. Сейчас она еще немного видит, но через месяц-другой усиливающаяся болезнь сделает ее совершенно слепой.
— Что с тобою будет, chérie[40]? Кто возьмет слепую кобылу? — Он потер ее тощую холку. — Проклятие… проклятие… кому нужна жалкая развалина — все, что осталось от разбойника? Не ей. Нет. — Он прижался к лошади. — Это так трудно.
«Я хочу любить ее, а она плюет на меня. Она в меня не верит».
— Что мне с этим делать? — пробормотал он.
Эс-Ти осторожно положил руки на спину лошади. Быстрым движением подтянулся и перебросил ногу, хватаясь за гриву, когда закружилась голова. Он чуть не упал на другую сторону. Долгое время он сидел, обхватив ее шею, как ребенок на своем первом пони, уткнувшись в длинную гриву.
Лошадь стояла неподвижно, упираясь всеми четырьмя ногами. Эс-Ти медленно выпрямился.
— Ну и всадник! А что вы знаете из высшей школы верховой езды, мадам? Может, покажете мне курбет? Каприоль?
Он гладил лошадь по шее, печально улыбаясь при мысли, что эта угловатая кобыла могла бы вдруг подняться на задние ноги, высоко подпрыгнуть, взлететь над землей в изящном курбете. Или исполнить каприоль: подпрыгнуть и в воздухе взбрыкнуть задними ногами — самый зрелищный и сложный прыжок.
— Жаль, что ты не видела Уарона, пока не ослепла. Ты бы влюбилась в него, маленькая крестьянка. Каким он был красавцем — черный как смоль!
Он попробовал прижать коленом левый бок кобылы. Лошадь не обратила на него никакого внимания, обнюхивая кормушку в поисках случайно закатившегося зерна.
— Какая же ты необразованная, chérie. А сегодня у тебя неплохо получалось — надо бы тебя еще чему-нибудь научить. Может, хочешь научиться правильно делать реверанс?
Она шумно выдохнула в пустую деревянную кормушку.
— Ну конечно. — Он взялся за ее шею и осторожно слез. Отвязав повод, он вывел ее из стойла и начал первый урок.
Лампа уже погасла, и они оба работали вслепую. Она уже отработала целый день, поэтому он не пытался обучать ее новому трюку, а ограничился тем, что по его сигналу она ставила вперед переднюю ногу. Потом он подсыпал ей еще полмеры овса и привязал ее в стойле.
Он спал во дворе, сидя в кабриолете с поднятым кожаным верхом. В середине ночи экипаж резко закачался. Эс-Ти проснулся и увидел, что Немо хочет забраться ему на колени. Волк лизнул его в подбородок, вздохнул и устроился на ночь.
На рассвете волк внезапно проснулся и вскочил. Эс-Ти спросонок заворчал и оттолкнул его, но Немо и сам уже спрыгивал вниз.
Женский визг разорвал утреннюю тишину. Эс-Ти высунулся вперед и, спотыкаясь, вывалился из экипажа. В тусклом утреннем свете темноглазая босая девушка стояла у дверей конюшни, громко крича на местном наречии:
— Волк! Отец, сюда! На помощь! Здесь волк!
Эс-Ти схватил ее за плечи.
— Тише! Замолчи, тебе почудилось, не бойся.
— Я видела волка! Здесь, во дворе!
Он обнял ее, успокаивая, как ребенка.
— Тебе показалось. Просто страшный сон.
В доме поднялся шум. Из-за гостиницы выскочил хозяин, а за ним толстая женщина с метлой.
— Все в порядке! — крикнул им Эс-Ти. — Она просто испугалась.
— Я видела его, — плакала она. — Отец, это волк!
Эс-Ти погладил ее по голове и поцеловал в лоб, торопясь успокоить:
— Не было никакого волка. Я встал рано и пошел проведать лошадь.
— Не приставай к человеку, Анжель, — сказал хриплым голосом хозяин.
Тут толстуха быстро заговорила, называя Анжель ленивой девчонкой, и метлой указывала на сарай. Эс-Ти ободряюще сжал ее в объятиях.
— Иди делай свои дела. Нет тут никакого волка.
— Я видела его, месье. Я видела волка, большого, настоящего. Возле вашего экипажа!
— Нет. Ты ошибаешься…
— Видела! — Голос ее стал пронзительно-резким.
— Глупая девочка, да забудь ты все! — Чтобы отвлечь ее, он снова притянул ее к себе, запрокинул ее голову назад и поцеловал в губы.
— Месье! — пробормотала она.
— Если бы я только мог остаться еще на денек, — шутливо отозвался он.
Она потупилась. Эс-Ти отпустил ее. Она бросила на него быстрый взгляд из-под темных ресниц и рванулась в конюшню, а он пошел к гостинице.
В дверях, опираясь на косяк, стояла Ли.
Он остановился и робко улыбнулся.
— Волка нет.
— Здесь только двуногие волки, — сказала она, поворачиваясь к нему спиной.
Глава 9
Прошла неделя после этого происшествия в Обене. Они ехали по унылой плоской пустыне Солони. Ли сидела совсем рядом с Сеньором, стиснутая со всех сторон багажом, наваленным в кабриолете позади них. После того, что случилось в «Белой лошади», он смирился с неизбежным и заказал прочную клетку для Немо. Теперь волк ехал за решеткой на багажной полке.
Слепая кобыла терпеливо тянула лишний груз. Солнечная зима юга осталась позади, уступая место низко нависающим над головой облакам.
Ли сегодня правила почти все время, используя навыки Сеньора и все больше доверяя природной уверенности лошади. Сеньор спал. Ли не сомневалась, что он так утомился после того, как накануне любезничал со служанкой в трактире в Бурже.
Иногда от тряски на ухабах Эс-Ти всей тяжестью приваливался к ней, а голова его падала ей на плечо. Иногда она не отстраняла его, и так они ехали дальше, вглядываясь в мелкую сетку дождя.
Она невольно начинала воображать, будто они едут в какое-то место, у которого даже нет названия, к дому, которого она никогда не видела, где их ждет ее семья… Канун Нового года, и все собрались, а на столе горячий эль, и сладкие пирожки с изюмом, и пудинг, и колокола звонят ровно в полночь. С первых ударов часов она успокоит расшумевшихся детей, чтобы приветствовать первого гостя, который переступит порог их дома в Новом году. А как прекрасно, если им окажется Сеньор. Он принесет им счастье: красивый неженатый мужчина высокого роста. Более удачного начала года нельзя и желать.
Реальность воскресла. Нахмурившись, она смотрела вперед, по-прежнему ошеломленная своим горем, хотя прошло уже столько месяцев. По-прежнему отказываясь верить, что все это в самом деле случилось. Что они должны быть живы и здоровы и счастливы и где-то ждут ее.
Сеньор повернул голову, уткнувшись в ее плечо.
40
Дорогая (фр.).