Страница 4 из 76
— Правда?
Она кивнула, подняла на него глаза и снова дотронулась до шрама.
— Но я рада, что мы встретились.
Не было ничего естественнее, чем взять ее руку и приложить к губам.
— Ты такая красивая.
Мария почувствовала: это не просто комплимент, Джино говорит серьезно.
— Спасибо, — прошептала она.
Их окутала тишина. Он продолжал держать ее руку. Она не опускала глаз, словно ждала. Он начал медленно расстегивать пуговицы на ее платье. Она молчала. На мгновение Джино вспомнил, как впервые поцеловал Леонору — в Сан-Франциско, в заливе. Холодная, мутная вода. Ее прижавшееся к нему трепещущее юное тело…
Но это не Леонора. Мария.
Он расстегнул платье до пояса и положил руку на ее теплую, влажную грудь. На девушке не было лифчика, это его разожгло.
— Поцелуй меня сначала, — тихо произнесла она.
Он убрал руку, взял в ладони ее лицо и начал целовать. Погрузил язык в теплую глубину ее рта; она робко повторила его движение. Какой у нее сладкий рот — точно спелый плод!
— Я хочу поцеловать твой шрам, — сама не сознавая, что говорит, прошептала Мария. Она провела пальцем, а затем повторила тот же путь нежными губами.
Нещадно палило солнце.
Джино тем временем разделся до трусов. Хорошо, что он сохранил отличную физическую форму. Ни унции лишнего жира.
Он аккуратно стянул с ее плеч платье. Обнажились великолепные груди. Он стал целовать их.
Девушка не шевельнулась, не произнесла ни слова. Просто сидела и позволяла ему делать все, что он хотел.
Он взялся за нижние пуговицы. Стащил с нее трусики и схоронил голову там, где был светлый треугольник пушистых волос. Она вздрогнула.
— Нет. Пожалуйста, не делай этого.
Он бережно погладил ее и положил на траву. Похожа на Леонору. Но это Мария. Теперь-то уж он не перепутает.
— Ты так прекрасна, — пробормотал он, стягивая трусы и взгромождаясь на нее.
Она раздвинула ноги, но он никак не мог войти в нее. И вдруг понял.
— Иисусе Христе! — Джино скатился с девушки. — У тебя еще никого не было, да?
— Неважно, — прошептала она. — Я этого хочу.
— О Господи! — Джино лег на спину и уставился в безоблачное небо. То, что она оказалась девственницей, вернуло его на землю. Это же дочь Леоноры, ради всего святого. Что он себе позволяет! Хочет наверстать упущенное?
Он натянул трусы.
— Что случилось? — Мария села и инстинктивно прикрыла грудь. Этот жест напомнил ему, что она — чистая, порядочная девушка. Они не пара.
— Я ошибся, — пробормотал Джино. — Прости, детка. Одевайся.
Ее словно ужалили — на щеках появились два ярких алых пятна.
— Я не детка. Я взрослая женщина. И сама этого хочу.
— Да? Ну, так я не хочу, так что будь хорошей девочкой, одевайся, и я отвезу тебя обратно.
Глаза Марии наполнились слезами.
— Вы меня оскорбляете, мистер Сантанджело.
— О чем ты говоришь?
— Если бы вы хоть чуточку знали женщин, вы бы поняли, что нельзя так со мной поступать.
— Как — так?
— Звать меня деткой и хорошей девочкой. Я отдаю себе отчет в своих поступках, так же как и в желаниях, — она протянула к нему руки. — Прошу тебя!
— Слушай, дет… Мария. Не все можно делать, что хочется.
Она округлила глаза.
— Почему?
— Потому что я гораздо старше, — он показался себе очень смешным в одних трусах. Все, чего ему хотелось, это одеться и уехать отсюда, вычеркнуть Марию из своей жизни.
— Хочешь, чтобы я поверила, что ты никогда не занимался любовью с женщинами моего возраста?
— Я этого не говорил.
— Тогда что же? — она искренне не понимала.
Он снова посмотрел на нее. Самая красивая девушка на свете!
Она почувствовала, что в нем просыпается желание, и откинулась на траву.
— Я не знаю, что значит любовь, но хочу, чтобы ты был моим первым мужчиной. Очень хочу.
Джино вспомнил Сан-Франциско. И как Леонора сказала: «Не нужно ждать». Но он настоял на своем. Нес какой-то вздор насчет того, что нужно беречь любовь до свадьбы. И теперь собирается повторить ту же ошибку.
— Мария, — хрипло произнес он. — Если ты действительно хочешь…
Она потянулась к нему.
— Да, Джино. Очень!
Дженнифер с Костой одновременно услышали шум мотора.
Дженнифер гневно поджала губы и посмотрела на часы, чтобы убедиться, что сейчас действительно двенадцать часов ночи.
— Спокойно, — попросил Коста. — Она вернулась, и это больше не повторится. Я поговорю с Джино.
— Как я могу не волноваться? — возмущалась Дженнифер. — Я просто в бешенстве! Даже не позвонили, чтобы предупредить, что вернутся заполночь.
Коста поднес палец к губам.
— Ш-ш-ш!
Хлопнула входная дверь, и появилась Мария, а за ней Джино. Сбылись худшие подозрения Косты! Оба сияли, как рождественская елка. На губах у Джино блуждала идиотская ухмылка. Мария раскраснелась, глаза горели.
— Эге-гей! — воскликнул Джино. — Как поживают мои старые друзья-женатики? — он наклонил голову, чтобы чмокнуть Дженнифер в щеку, но она отвернулась.
Коста холодно произнес:
— Почему вы не позвонили? Мы волновались.
У Марии был виноватый вид.
— Дядя, я же оставила записку.
— Из которой можно было понять, что ты через час-другой вернешься. Ты отдаешь себе отчет, который час?
— Я возил ее в ресторан, где подают морские блюда, — легко сказал Джино. — Там сногсшибательные устрицы!
— Да, — подхватила Мария. — Просто необыкновенные! — и улыбнулась Джино. Он ответил ей такой же улыбкой. И подмигнул.
Коста тяжело вздохнул.
— Иди спать, Мария. Нам с мистером Сантанджело нужно кое-что обсудить.
— Все в порядке, — весело заявила она. — Мне разрешено называть его Джино.
Дженнифер встала.
— Идем, дорогая, пожелай всем спокойной ночи. Я хочу тебе кое-что сказать.
Мария нежно улыбнулась Джино.
— Спокойной ночи. И… спасибо.
Он ухмыльнулся.
— Неплохо повеселились, да?
Девушка просияла.
— Очень!
Коста подождал, пока дамы удалились, и резко спросил:
— Выпьешь?
Джино плюхнулся в удобное кресло.
— Ага. Бренди не помешает.
Коста молча налил в бокал янтарной жидкости и передал Джино.
— Что за игру ты ведешь, приятель?
— Какую игру?
Коста рассвирепел.
— Ты со мной не юли! Я слишком давно и хорошо тебя знаю. Какого черта…
Косту нелегко было вывести из себя. В таком состоянии у него на лице выступали красные пятна, а глаза суживались так, что превращались в щелки.
— Я всего-навсего предложил малышке посмотреть дом, который собираюсь купить. Потом съездили поужинать. Что за шум, а драки нет?
— При чем тут Мария?
— Действительно — при чем тут она?
— Почему ты выбрал именно ее?
Джино поболтал коньяк в бокале.
— А, брось. Не понимаю, о чем ты говоришь.
— О том, что вижу. Она моя племянница, дочь Леоноры, черт бы тебя побрал!
— Да ну? — Джино начал злиться. — Какая дочь? Которую она родила в сентябре? Или в декабре?
У Косты хватило совести покраснеть.
— Какой был смысл говорить тебе?
— Правильно, — Джино зевнул и решил сменить пластинку. — У тебя есть запасная кровать? Нет настроения сейчас мотаться в город.
— Я был бы тебе очень признателен, если бы ты так и сделал.
Черт бы побрал Косту! Испортить такой чудесный день!
— Почему?
— Потому что Леонора специально оговорила, чтобы Мария ни в коем случае не встретилась с тобой. Что было, не вернешь, но впредь…
— Пошла она!..
— Слушай, Джино. Образумься, — Коста мерил шагами комнату, спрашивая себя, как это могло случиться. — Какая тебе разница, если ты больше не увидишь девушку? Ведь для тебя она — одна из многих.
Джино запрокинул голову и вылил в глотку последние капли из бокала.
— Точно. Какая мне разница?
Коста облегченно вздохнул. Джино поставил бокал на стол и смерил приятеля долгим, тяжелым взглядом.