Страница 55 из 75
Скрытая угроза? Джино рассмеялся. Никаких угроз! У него просто разыгралось воображение. Даже если он решит навсегда порвать с этой парочкой, ничего они ему не сделают.
Однако сенатор Дюк слишком много знает. О рэкете. О побочных доходах от клуба. Об азартных играх. Много о чем. Если сенатор Дюк пожелает упрятать его за решетку, будет достаточно одного звонка в таможенную службу.
Да. Все-таки они компаньоны.
Последняя вечеринка, решил Джино. Он в последний раз сделает им одолжение. И прямо там объяснится с Клементиной. Мол, так и так, мы прекрасно провели время, но… что-нибудь в этом роде.
Это был не единственный камень на его душе. Чертов Джейк — сбежал с его деньгами. Ищи ветра в поле. Но ничего. За вознаграждение в шесть тысяч баксов граждане родную мать продадут.
Как в воду канул. Маленький ублюдок. Ничего, еще вынырнет на поверхность — тогда-то его и сцапают.
— Что мне надеть? — спросила Синди.
— На твое усмотрение.
— Красное шелковое?
— Ты в нем смотришься дешевой проституткой.
— Спасибо. Ты мастер комплиментов.
— Тогда какого черта спрашиваешь?
Больше не буду, решила она. Надену, что хочу, хотя бы и красное. Пусть даже я буду выглядеть дешевой проституткой.
Вслух она спросила:
— Есть новости о Бое? — она прекрасно знала, что нет, ей очень уж захотелось подколоть Джино.
— Нет, — рявкнул он. — Я поехал в клуб.
— Может, мне тоже попозже появиться?
— Нечего. У меня деловая встреча.
— С кем?
Он бросил на нее грозный взгляд. Синди пожала плечами. Она знала, когда лучше не заедаться.
Так или иначе, все идет по плану. Скоро она возьмет вожжи в свои руки.
В «Клемми» было полно народу. Полный успех.
Джино задержался в гардеробе, чтобы потолковать с Верой. Она немного похорошела и даже была трезва. Глаза сияли.
— Угадай, какая у меня новость?
— Что еще за новость?
— Он выходит на свободу.
— Да? — ему не нужно было спрашивать, о ком речь. У Джино засосало под ложечкой.
— Чудесная новость, да?
Он тупо кивнул. Что он мог сказать? Что, будь его воля, старый хрыч до конца своих дней оставался бы за решеткой?
Вера сжала его локоть.
— Джино, я знаю, между вами никогда не было особой любви…
Мягко сказано!
— Но сейчас пришло время помириться. Паоло сильно изменился. Столько сидеть — кто угодно задумается. — Она сделала глубокий вдох и выпалила: — Он тобой восхищается. Только о тебе и говорит. Прямо гордится.
Еще бы. Паоло знает, с какой стороны хлеб намазан вареньем.
— Я подумала, — продолжала Вера, — что вам есть о чем поговорить. Ему нужно подыскать работу — что-нибудь честное. Теперь, когда слинял Джейк…
Джино понял.
— Забудь об этом.
— А, брось. Все-таки он твой отец. Неужели у тебя нет родственных чувств?
— Сказать по совести — никаких.
— Когда он выходит?
— Через две недели.
— И ты его примешь?
— Конечно.
Джино покачал головой.
— Дура ты, Вера, И знаешь, чем все это кончится? Рано или поздно он вышибет из тебя дух.
— Говорю тебе, он стал другим человеком.
— Посмотрим. Только пусть держится от меня подальше. Знать его не хочу.
Она вытаращила глаза.
— У тебя что, совсем нет сердца?
— Нет. А как, ты думаешь, я всего добился? — он повернулся и пошел в зал. Цепкие черные глаза ничего не упускали. Вон за столиком Би еще с одной старшей официанткой и двумя парнями. Она поймала его взгляд и отвернулась.
Мелькнуло воспоминание о том, как она стояла перед ним в одних чулках и туфлях на высоких каблуках. Крупное, белое, гладкое тело. Могла бы предупредить о триппере и до того, как раздеться. Красивая, пухлая грудь…
Он подошел к старшей официантке по прозвищу Америка. Черные, как вороново крыло, волосы и ноги от подмышек. Однажды он уже удостоил ее своим вниманием. Нельзя сказать, чтобы она произвела на него неизгладимое впечатление, но — сносно. Он наклонился к ней и прошептал:
— Сегодня после смены подвезу тебя домой. В полночь зайдешь ко мне в кабинет.
Девушка просияла.
— Да, сэр! — очевидно, ее воспоминания о том вечере оказались ярче.
Бабье. Двадцать центов за дюжину. Все они одинаковы — что в дешевом тряпье, что в шелках от Дживенчи…
Синди назло нацепила красное шелковое платье — с огромным декольте, открытой спиной и разрезом на юбке. Светлые кудряшки обрамляют кукольное личико. Сбоку в прическе — искусственный алый цветок.
Джино воздержался от комментариев, ограничившись достаточно красноречивым взглядом.
А ей наплевать! Она беззаботно тряхнула кудряшками и продолжала флиртовать со всеми подряд.
Клементина, в шикарном черном платье, увела Джино в сторонку.
— Поговори со своей женой. Наша маленькая Синди держится вызывающе.
— Да? — безо всякого выражения протянул Джино и оглянулся на жену. — Пускай себе развлекается.
Клементине стоило большого труда скрыть раздражение.
— Тебе бы следовало побеспокоиться. Она тебя компрометирует. Делает из тебя идиота.
— Ну, если так, что сказать о вас с Освальдом?
Клементина проглотила комок. Джино по-прежнему ей небезразличен.
— Это другое дело.
— Почему?
— Сам знаешь почему.
— Ага. Потому что он извращенец?
— Не говори так.
— Раньше тебе нравилось это слово.
— А тебе нравилось встречаться со мной. Джино, что произошло?
Он пожал плечами.
— Меня не было в городе.
Да. Но он и по возвращении из Сан-Франциско избегал ее. Такого с Клементиной Дюк еще не случалось. Она не стала развивать эту тему.
— Дай сигарету.
— Не держу. Как насчет сигары?
Самовлюбленный ублюдок! Если бы не они с Освальдом, он продолжал бы шляться по улицам. Они дали ему все. В том числе положение в обществе.
Она вдруг поняла, что любит его. Да. Любовь — не персиковое мороженое. Любовь — это ревность, собственническое чувство и щемящая боль в сердце.
Он ее больше не хочет. Это так же верно, как то, что Освальд — гомосексуалист.
— Джино, — жестко произнесла она. — Освальд хочет обсудить с тобой одно важное дело. Зайди к нему в кабинет завтра в десять часов утра. Это… очень конфиденциальное дело. Я уведу Синди за покупками.
Он был крайне удивлен. Что еще случилось?
— Конечно, зайду.
— Что ж… Пойду занимать гостей. Ты меня, конечно, извинишь?
Он проводил ее взглядом. По-прежнему сногсшибательна…
В отдалении маячила Синди. Самая красивая на вечеринке.
Почему же он не испытывает к ним ни малейшего влечения? Может, все дело в том, что он слишком рано начал? Имел слишком много женщин и вот наступило пресыщение? Даже мимолетные интрижки приелись. Когда-то любовь была увлекательной игрой. Теперь же — одна морока. Да. Он умирает от скуки.
Может быть, он сам виноват.
Джино чертыхнулся и подумал о Джейке. О том, что он с ним сделает. Однако у парня явно есть шарики в башке. Джино ценит такие вещи.
Он даст Бою хороший урок. И примет обратно.
— Почему бы нам не поужинать вместе? — в третий раз предложил Генри Муфлин.
Синди склонила набок голову и кокетливо поглядела на него.
— Просто я не хочу, чтобы Джино сделал из тебя отбивную.
— Но это же смешно! — воскликнул Генри. Это был уже не тот сопливый юнец, который тенью ходил за Клементиной Дюк. Ему тридцать один год. Он давно избавился от прыщей и унаследовал от отца немалое состояние.
— Да ты храбрец, Генри! — промурлыкала Синди, наслаждаясь тем, как его взгляд скользит по ложбинке между ее грудями.
— Я вполне с-серьезно, — настаивал он. Несмотря на лечение, у него осталось небольшое заикание. — Я х-хочу пригласить вас на ужин. Только и всего. Что тут плохого, если я пообещаю вести себя паинькой?
Синди вспомнила о спрятанном дома под матрасом отчете нанятого ею частного детектива. «Мистер Сантанджело покинул ночной клуб «Клемми» в своем автомобиле примерно в двенадцать часов десять минут ночи. С ним были двое мужчин: один сидел за рулем. Четвертой оказалась высокая черноволосая дама. Они проследовали…»