Страница 45 из 75
— Сейчас будет небольшое шоу, — шепнула Клементина, — а потом не уходи — я хочу с тобой поговорить.
Джино и не собирался сматывать удочки.
Она сжала его руку и удовлетворенно оглядела зал. Все идет как по маслу.
Джино ликовал. Быть на одной ноге с Лючанией! Тот отнесся к нему по-приятельски. Кто бы мог ожидать?
К тому же он познакомился с дамой Лючании, долговязой — не менее шести футов — рыжей девицей из кордебалета. Дайте только рассказать Альдо — ни за что не поверит. А беседа с сенатором Дюком! Он обещает вложить его деньги в дело и таким образом отмыть. Само собой, нужно будет проверить. Джино считал себя стреляным воробьем, его на мякине не проведешь. Да и зачем старому олуху его гроши? У самого куры не клюют.
Гости заняли свои места за столиками.
— Прошу прощения, — выдохнула Клементина. — Я скоро.
Стоя по одну сторону занавеса, Уайтджек прислушивался к оживленному гулу по другую его сторону. Наконец он ухмыльнулся и шлепнул Долли пониже спины.
— Чувствуешь, мамочка, ажиотаж?
Она оправила слегка задравшееся платье из алого атласа.
— Слышу, черномазый. Но учти — только один номер. Стриптиз. И баста. Ты ведь предупредил их, да?
В глазах Уайтджека загорелся гнев.
— Кого я должен был предупреждать? Этого болвана? — он показал пальцем на державшегося на безопасном расстоянии Скотта. — Нам уплачено вперед. Что хотим, то и делаем.
— Так не забудь, — Долли перевела взгляд на радиолу в углу. — Только одна пластинка. — Она повернулась к товаркам и пришла в ярость.
— Ты только посмотри — она же спит на ходу!
— Не беспокойся, у меня с собой доза кокаина. Понадобится — дам. Все будет в ажуре.
Долли поморщилась и, сильно ткнув Люсиль пальцем в бок, прошипела:
— Присматривай за ней! И помните: только один номер!
— Конечно, — подобострастно ответила карлица. Белая великанша внушала ей ужас. Люсиль повернулась к Кэрри. — Повторяй за мной. Все будет хорошо.
Кэрри бессмысленно кивнула. Она не соображала, где она и даже кто она. Все, чего ей хотелось, это закрыть глаза и плыть туда, где ее никто не мог потревожить.
Клементина сунула нос за занавес и столкнулась лицом к лицу с Уайтджеком. Он одарил ее тем, что считал чарующей улыбкой. Она вздрогнула. Ее не предупредили, что придется иметь дело с громилой-негром с клыкастыми зубами и абсолютно лысым, как отполированным, черепом.
Она окинула взглядом всех трех женщин — самое экстравагантное трио, какое ей доводилось видеть.
— Как только будете готовы…
Широкая улыбка разрезала пополам физиономию Уайтджека.
— Мы всегда готовы, мэм.
Клементина кивнула и поспешила ретироваться. Колоритнейшие типы! Это превосходит ее ожидания.
Уайтджек причмокнул.
— Мамочка! Ты обратила внимание, сколько на этой бабенке всего понавешано?
Долли пропустила эту реплику мимо ушей.
— Давай-ка быстро делать свое дело и мотать отсюда — прежде чем ты начнешь лизать ей зад.
Уайтджек вытащил из кармана пакетик с белым порошком и стодолларовую купюру. Свернув ее в кулек, высыпал туда порошок и принялся поддразнивать Кэрри:
— Иди к папочке, детка. Он даст тебе кое-что вкусненькое.
Кэрри тупо воззрилась на него. Долли подтолкнула ее. Уайтджек поднес кулек к ее носу, и она машинально втянула в себя белый порошок.
— Вот и умничка!
Уайтджек запустил радиолу. Полились звуки рэгтайма. Он вытолкнул Кэрри из-за кулис.
Она качнулась на высоких каблуках и лишь с трудом удержала равновесие. Однако вместо того, чтобы начать танцевать, она принялась избавляться от одежды.
— Ч-черт! — простонал Уайтджек. — Да она начала прямо с конца. — Он сгреб в охапку Люсиль и вытолкнул вслед за Кэрри. — Заставь ее танцевать!
Карлицу встретили взрывом смеха — особенно веселились дамы. Вот когда Кэрри поняла недовольство Люсиль разнополой аудиторией. Укрывшиеся за мехами и драгоценностями женщины были настроены исключительно враждебно.
Кэрри успела стащить платье и, заложив руки за спину, пыталась расстегнуть кружевной бюстгальтер.
— Танцуй, Кэрри, ради всего святого, танцуй! — прошипела Люсиль.
До Кэрри дошло, и она начала раскачиваться — совсем не в такт мелодии. Сама Люсиль энергично виляла бедрами. Это был самый нелепый дуэт, какой только можно себе представить. Аудитория смущенно захихикала. Клементину бросило в жар. Ничего себе артисты! Просто ужас! Что с негритянкой? Она еле держится на ногах. А карлица танцует так, словно речь идет о жизни и смерти.
— Слушай, Клемми, — прошептала Эстер, — что все это значит?
— Все еще поправится.
— Надеюсь. Душераздирающая сцена!
Клементина кипела от ярости. Пятьсот долларов — за что? Ее бессовестно надули. Ну, Освальд, я до тебя доберусь! С ума он сошел, что ли? Превознес этих идиотов до небес.
Наконец вышла Долли — пышнотелая платиновая блондинка, кое-что смыслившая в таких вещах. Ей удалось немного спасти положение. По крайней мере, она умеет двигаться — в несколько бурлескной манере.
— Это отвратительно, — прошептал своей спутнице Бернард Даймс. — Клементина сошла с ума. Это больше похоже на пьяную оргию, — он нахмурился. В трагической фигурке юной негритянки ему почудилось что-то знакомое, словно он уже где-то встречал ее.
Девушки начали раздеваться: сначала в сторону полетели лифчики, потом круглые подвязки и наконец, абсолютно синхронно — трусики.
Джино оглянулся по сторонам. Ничего себе! Все эти толстосумы таращатся на трех драных шлюх, за которых он не дал бы и двадцати центов. Где только миссис Дюк их подцепила?
Он посмотрел на голых женщин и не почувствовал ничего, кроме скуки.
Зажег сигару, ранее предложенную сенатором, и искоса взглянул на Клементину. Она была на грани истерики.
Негритянка оказалась ближе своих подруг к их столику. Она сняла все, кроме чулок, и ее полные груди вызывали удивление — по контрасту с худым телом. Она начала снимать второй чулок и вдруг рухнула на пол, широко раскинув ноги.
— Боже! — воскликнула Клементина.
Публика зашумела.
Пышная блондинка как ни в чем не бывало продолжала покачивать бедрами в такт рэгтайму. Карлица остановилась было, но ледяной взгляд белой толстухи вернул ее в чувство.
Джино сорвался с места, сгреб черную девушку в охапку и поволок к выходу. Не мог он оставить ее лежать на полу. Скотт помог ему вынести девушку в холл.
— Здесь есть врач? — спросил Джино. — Ей плохо!
— Кажется, есть, — сухо ответил лакей, стараясь не смотреть на голое женское тело у своих ног.
— Отнесем ее в спальню, — решил Джино, снимая смокинг и укрывая им больную девушку.
— Нужно спросить мадам, — начал Скотт, но Джино перебил его:
— Я сказал, в спальню!
Скотт понял: с ним лучше не спорить.
Они снова подхватили распростертую на полу Кэрри и отнесли в голубую спальню для гостей, а там положили на кровать. На лбу у Скотта появилась испарина.
— Позовите врача, — приказал Джино.
— Сейчас, сэр, спрошу миссис Дюк. — Еще не хватало, чтобы этот… этот… командовал!
— А ну шевелись, потому что, если ты немедленно не найдешь врача, она умрет. Так и передай своей хозяйке.
Скотт моментально исчез за дверью.
Джино пощупал девушке пульс и вдруг заметил следы уколов, крошечные красные точки. Сердце еле билось. Он приподнял ей веко и увидел безумный зрачок. В девушке еле теплилась жизнь, а ведь она еще совсем ребенок — лет шестнадцати, семнадцати.
Кто-то накачивал ее наркотиками и заставлял зарабатывать на жизнь стриптизом. Джино почувствовал, как в нем поднимается мутная волна гнева. Невыносимо смотреть на столь юное существо в таком состоянии.
Где, мать вашу, врач?
Когда Кэрри упала, Уайтджек чертыхнулся, но не остановил музыку и почувствовал облегчение, когда Кэрри унесли.