Бестия. Том 1

— Конечно, Джино, — торжественно пообещал тот. — Это будет самое романтичное письмо из всех, которые мы создали вместе.

Естественно. Кто сказал, что паршивый старый козел не способен настрочить возвышенное любовное послание?

Кэрри, 1928

Уайтджек оказался на редкость скользким типом. У него была миленькая привычка ничего не подтверждать и не опровергать, а только цедить сквозь зубы: «Ч-черт!» — как будто это было универсальным ответом на все вопросы.

Но Кэрри не могла долго злиться. Ведь, кроме него, у нее никого не было. Он — ее мужчина, пусть даже хочет, чтобы она снова торговала собой. Ничего не поделаешь. По крайней мере, в скупости его не упрекнешь: с тех пор, как они уехали от мадам Мей, он исправно платил за троих — без единого звука.

Однако теперь деньги вышли, поэтому только справедливо, что они с Люсиль должны снова зарабатывать — единственным доступным для них способом. Он вряд ли планировал это с самого начала.

Отношение к ней Уайтджека оставалось прежним. Он все так же занимался с Кэрри любовью — когда был в настроении. Правда, если это случалось сразу после клиента, она шла на это весьма неохотно. Не такое уж большое удовольствие — изображать пылкую страсть, со вздохами, стонами и всем, что он так любил, — в то время как у нее болит внизу живота, она смертельно устала и мечтает только об одном — немного поспать.

— Да что с тобой, женщина? — возмутился однажды Уайтджек. — Ты была самой страстной во всей округе. А теперь — бесчувственное бревно!

— Просто я переутомилась. Работаю больше, чем у мадам Мей, а получаю меньше. Я думала, у нас будет свой дом, нормальная жизнь…

— На дом нужно заработать. Я не виноват, что эта стерва Мей сняла все деньги со счета в банке, прежде чем я успел вытребовать свою долю.

— Я не знала! — воскликнула Кэрри.

Уайтджек торжествовал.

— Теперь ты видишь, женщина: я не достаю тебя своими проблемами, так какого черта ты лезешь ко мне со своими? — Он встал с постели и потянулся. — Прошвырнемся в город?

Кэрри вздохнула. Она бы с удовольствием, но скоро придет клиент, а она поставила перед собой цель снова создать постоянную клиентуру.

— Я не могу, поезжай один.

— Естественно, поеду. Нужно подыскать какую-нибудь девушку, чтобы могла время от времени подменять вас с Люсиль. — Он сгреб со стола оставленные предыдущим клиентом деньги. — Как насчет роскошной белой платиновой блондинки? Она будет выгодно оттенять вас с Люсиль. Втроем вы сможете закатывать обалденные шоу. Будем кататься в деньгах, как сыр в масле.

— Что еще за шоу?

— Шоу, детка, это когда три курочки занимаются между собой любовью. Какого черта, ты наверняка тысячу раз проделывала это на острове.

У Кэрри похолодело внутри.

— Я не стану этого делать.

Он сказал — беззлобно, с прежней дружелюбной интонацией:

— Ты проститутка, моя дорогая, и будешь делать все, что тебе говорят.

Кэрри смотрела, как он одевается. После его ухода она легла ничком и рыдала до тех пор, пока не выплакала все слезы. Она не слышала, как пришла Люсиль, и вздрогнула, почувствовав на спине ее ласковую руку.

— Ты думала, Уайтджек — Прекрасный Принц? — сочувственно произнесла подруга. — Он сутенер, детка, а мы — его проститутки. Нужно не дуться, а поддерживать друг друга. Когда тебе захочется плакать, подумай — каково мне!

Кэрри села и уставилась на нее.

— Ты не понимаешь, — с надрывом сказала она. — Просто ты и не знала лучшей жизни. А у меня все могло быть по-другому, если бы меня не изнасиловал собственный дядя. Он держал меня взаперти и впускал ко мне мужчин по очереди, а бабушка в соседней комнате собирала деньги. Мне было тринадцать лет! И теперь мне ничего не осталось, кроме этой жизни.

Люсиль заморгала.

— Когда мне было шесть лет, папа заметил, что я больше не расту, и продал меня в бродячий цирк. К одиннадцати годам я уже обслуживала каждого вонючего урода из труппы. Уайтджек нашел меня, когда мне было шестнадцать. Можно сказать, что он спас мне жизнь. Буквально выкрал из той выгребной ямы и вернул волю к жизни. У мадам Мей был рай земной по сравнению с тем, что я видела раньше!

Кэрри моментально забыла собственные горести.

— Эти несколько месяцев с тобой и Уайтджеком, — продолжала Люсиль, — лучшие в моей жизни. Вы обращаетесь со мной как с равной, а не как с какой-то уродкой. Я на все готова ради Уайтджека. Он добрый человек. И ты, дорогая, должна ценить его отношение. Он добр к нам обеим.

Кэрри кивнула. Так оно и есть.

— Так чего же ты ревешь? Потому что ты шлюха? — Люсиль с вызовом мотнула головой. — Ну так что? Я тоже шлюха, и меня это ничуть не волнует. Уайтджек — сутенер, и ему до лампочки. Брось, милочка, вытри слезки и принимайся за работу.

Кэрри слезла с кровати и подошла к зеркалу. Ужас! Глаза распухли, по всему лицу разводы от косметики. Зато у нее полегчало на душе.

Работа есть работа.

— Вот и умничка. Давай, приводи себя в порядок. Тот парень, который должен сейчас прийти, не захочет иметь дела с карлицей. Видишь? Я говорю «карлица», и ничего мне не делается. Ты скажешь: «проститутка» — и от тебя не убудет.

Кэрри слабо улыбнулась.

— Спасибо тебе.

— Не за что.

Кэрри принялась наводить красоту. Она ушла от мадам Мей в надежде стать хозяйкой собственной судьбы. Но чего можно было ожидать? Что Уайтджек устроится на работу и женится на ней? С чего бы такие нежности? Пара месяцев пылкой любви, первой в ее жизни, и она забыла все свои честолюбивые планы. Уайтджек прав: нужно зарабатывать деньги.

Так она и сделает. Любой ценой.

Она не станет выяснять отношения. В последнее время он и так сыт ею по горло: канючит — спасу нет. Но теперь все будет по-другому.

Кэрри быстро и по высшему классу обслужила клиента и с воздушным поцелуем выпроводила на улицу.

— Приходи еще, дорогой. В следующий раз будет еще лучше.

— Само собой! — горячо выпалил тот. И бросился бежать — к своей жене и троим детишкам.

Кэрри умылась, зачесала, по новой и идущей к ней моде, волосы назад и взяла сигаретку из запасов Уайтджека. Наркотик помог расслабиться.

Она поставила на радиолу пластинку Бесси Смит и разлеглась на кровати.

Вскоре она уснула и только на следующее утро, в десять часов, обнаружила, что Уайтджек так и не вернулся.

Джино, 1928

Отправив Леоноре решающее письмо, Джино почувствовал, что у него камень свалился с души. Он долго ждал и теперь был близок к осуществлению своей мечты.

Мистер Пуласки вылез вон из кожи. Письмо получилось таким восторженным, что Джино не сразу решился поставить под ним свою подпись. Только бы Леонора не потребовала, чтобы он повторил все это устно. Не хотелось бы ее разочаровывать.

Он представил себе ее лицо в момент чтения. Ее лицо… Тонкое, красивое, целомудренное…

Вместе с письмом Леоноре он отправил еще одно — ее отцу, в котором вежливо, официально просил ее руки. Если все пойдет по плану, скоро он отправится в Сан-Франциско. Его женитьба стала вопросом нескольких недель.

Тем временем дела шли своим чередом. Боннатти сдержал слово и связался с ними. Им предстояло перебросить груз — разрешенные спиртные напитки — от одной компании в Трентоне, штат Нью-Джерси. Боннатти лично обратился к Джино по телефону: «Переправишь этот товар — считай, регулярные поставки тебе обеспечены. Достанешь транспорт и свяжешься с управляющим. Никаких денежных расчетов. Когда доставишь товар, дай знать моему человеку. В конце месяца сам загляну».

— Вы слишком доверчивы, — пошутил Джино.

Энцо не поддержал его шутливый тон.

— Естественно. Я полагаю, ты дорожишь своими яйцами и не хочешь, чтобы тебя за них подвесили.

Джино расхохотался.

— Только сначала заберите те две тысячи баксов, которые вы забыли в пиджаке. А заодно и сам пиджак — его почистили и отутюжили.

— Деньги — за дело.