Страница 40 из 180
В свободном доступе, в благожелательном вмещении прежде всего и выразится этот благожелательный объединяющий принцип Культуры, который создавал некогда лучшие страницы истории человечества. Если, к сожалению, в пределах цивилизации возможна была и ненависть, и зависть, и все признаки мелких червей разложения, то в Культуре все эти мерзости недопустимы по существу самого благого строительства и по ширине открывающихся горизонтов, где решительно всему строительному приуготовлено место.
Итак, начинайте строить отделы Лиги. Вы понимаете, почему я не хочу, чтобы это мое обращение появилось бы на печатных страницах или вышло бы за пределы самых ближайших сознательных сотрудников. Но будем зорки во всех направлениях. Научимся безошибочно распознавать друзей Культуры и благожелательно находить достойное место каждому вновь приходящему. Все мы знаем, насколько человечество нуждается сейчас в путях Культуры. Потрясения всяких кризисов вспыхивают уже не ежемесячно, но каждодневно. В ужасе и в растерянности человечество обращается к разрушительным мерам, забывая о тяжких последствиях всех разрушений или спохватываясь слишком поздно, когда все сроки благоприятные уже истекли для них. Итак, только что окончив первое десятилетие образовательных работ, мы подняли Знамя Культуры, которое обязывает всех нас к дальнейшей и все расширяющейся созидательной работе.
Сегодня первый день 1932-го года. Пусть в первый же день этого года в сердцах наших неугасимо вспыхнет еще один огонь во имя блага Культуры, который поможет нам неустрашимо перейти все темные пропасти и обратить и эти темные пространства в Обители Света. В Добрый Путь!"
(1 января 1932 г.)
"Огонь — на меня!"
Из Москвы много раз передавали этот героический приказ: "Огонь — на меня!" Высота самопожертвования грозно звучит в слове, самообрекающем на верную гибель. Воин — собою, своею жизнью велит направить орудия на него, ибо около много врагов. Памятник должен быть на месте такого героизма. Молодое поколение должно запомнить, как славно отдавали жизнь за Родину русские воины. В полном сознании, имея возможность отступить, герой предпочитал гибель за Родину. Другой телом своим закрывал дуло пулемета, чтобы спасти своих товарищей.
Велик синодик русского геройства. Вот воинство наше отметает врага от Киева, спасает матерь городов русских. Уж наверно враги укреплялись в Киеве всеми своими средствами. Слишком важен для них был Киев — град великий. И вот через быстрины Днепра плывет грозное воинство, окружает неприступную крепость и грудью своею освобождает град, где слагалось столько славных преданий.
Для врага такой удар сокрушителен не только стратегически, но морально. Зарился враг на Москву, на Ленинград, на Сталинград, думая поразить русское сердце, расшатать устои народа. Но "огонь — на меня!" — грудью отстояли богатыри священную свою землю.
Сейчас по бездорожью, по осенней распутице воинство гонит врага на диво всему миру. Пожимают иноземцы плечами, шепчут: "невероятно". Но что может быть невероятного для великого народа, сплотившегося во спасение Родины! Наполеоновщина кажется малой сравнительно с размахом нынешних событий. И теперь шли не одни немцы. Вели они за собою всякие народы. Тарле вспоминает слова Наполеона об итальянцах: "С таким народом великих дел не сделаешь". Но ведь шли и хорошие вояки — венгры, финны и всякие "волонтеры" на чужое добро.
Немецкая армия шла непобедимо, пока не толкнулась о русские твердыни. И разве сокращение фронта сейчас происходит? Происходит поражение под ударами русских войск, под водительством генералов достойных. Нигде не зацепиться "непобедимому" врагу. Даже естественные преграды не спасают его. В днепровских стремнинах тонут враги. Бросают оружие и бегут, бегут!
Русский воин зычно на весь мир кликнул: "Огонь — на меня!" Принял герой все стрелы в свой щит, в свое сердце! И спас Родину. Какая славная былина: "Огонь — на меня!"
20 октября 1943 г.
"Московский художник",
23 февраля 1968 г.
(Было опубликовано с сокращениями)
Флюгера
Вазари рассказывает характерную историю о Перуджино. Художник включил в церковную роспись несколько изображений, бывших в его прежних картинах и весьма одобренных всеми. Но теперь те же восхвалители их сильно изругали. Мастер сказал: "Я написал те же самые фигуры, которые раньше возбуждали ваши похвалы и очень нравились. Что же могу поделать, если теперь они вам не нравятся и не кажутся достойными похвалы?" Это не помешало им преследовать его колкими сонетами и публичными оскорблениями. Вследствие этого Перуджино покинул Флоренцию и уехал в Перуджию.
Еще любопытное! Когда в 1920 году составлялся почетный комитет моей выставки в Лондоне, я предложил в него Черчилля. Но почтенные англичане сказали: "Если включим Черчилля, то ни один порядочный человек не останется в комитете". Прошло двадцать три года, и вся Англия восхваляет и почитает Черчилля.
В этом случае понадобились двадцать три года, но можно бы сейчас назвать много имен, при упоминании которых флюгера вертелись на полный оборот. Подите и разберите, где правда? И откуда столько вранья в людях! Соврут и в глаза смотреть будут. Себе во вред соврут.
Нынешние события в своем мировом размахе дают флюгерам напряженную работу. Сколько злейших карикатур уже не войдут в сборники, ибо ветер переменился. Вращение флюгеров все усиливается. Сочиняются новые соглашения, изменяются сроки, гремят проклятия… Жизнь обывателя становится все труднее… Голод стучится… Люди вопят: "Скорей бы все покончить!" А что такое это "все" — и сами не знают. Война трудна и жестока, но "шапочный разбор" еще труднее и беспощаднее. Бедные флюгера в обморок упадут от постоянного вращения.
Человечность уходит. Гуманитарные науки не в моде. Пишут: "Какие теперь выставки? Кабак — вот что им надо". Даже радио передает пошлейшие песни и пьяные аплодисменты. На вокзалах продаются подлейшие брошюры. А флюгера вертятся стремительно. Для оборота флюгера уже не годы нужны, а минута! На глазах перевернется. Черное станет белым, а белое — черным.
Спросите флюгер, чего он вертится? Он скажет: "Уж такая жизнь". А не скучно ли от такой жизни? И неужели нет иной жизни? Разве жизнь — вертеться на шесте и ловить ветер? И где он, ветер, и в каких пространствах он растворится? Принесет ли утешение и обновление? Человечность, где ты?
В Сибири для родителей учащихся сейчас читаются лекции "О пользе дружбы между людьми".
24 октября 1943 г.
Альманах "Утренняя звезда".
М., МЦР, 1993
Культура (28.10.1943)
Сейчас пришли два Ваших [письма] — одно от 22 Июля, другое от 12 Сентября. Видите, как вразброд идут письма. Оба письма нас глубоко порадовали — все Ваши действия прекрасны, своевременны. Так ценно, что Вы храните бодрое настроение — эти крылья несут и высоко и далеко.
Пришло письмо Жина, и мы радовались. Как хорошо, что он получил повышение по Красному Кресту. Много пользы удастся ему принести и теперь и в будущем. Честные деятели будут нужны. Вообще оба брата, и Дедлей и Жин, удивительные, редкие люди. При их труде они полны высоких устремлений, и эти светлые крылья перенесут их через все пропасти.
Наряду с АРКА и "Фламма" необходима. Обе организации могут поддерживать друг друга. И только истинное прилежание к Культуре может помочь в этой трудной работе. Не скроем — трудна пашня Культуры. Много одичания! Иногда радио возвестит такую пьяную пошлость, что диву даешься. К чему человечеству жить миллионы лет, если они могут восхищаться такими гнусностями? И вот только упорная культурная деятельность может пробивать броню пошлости.