Страница 4 из 33
Конечно, источник, из которого я почерпнул эти данные, не из самых солидных. Но для задачи, которую я решаю в данной статье, он вполне пригоден. Если бы я составлял антикризисный план для Америки и вычислял, сколько миллиардов она должна вбросить туда, а сколько – сюда и т. п., то я должен был бы и не поленился бы проверить все эти данные по первоисточникам. Но я анализирую причины нынешнего кризиса и мне важна картина состояния американской экономики и финансов в общих чертах и абсолютная точность для этого не требуется. А картина, которую рисует Avanturist, не вступает в заметное противоречие с данными, которые мелькали и мелькают в СМИ, что свидетельствует о достоверности этой картины, по крайней мере, на качественном уровне. Так что примем эту картину за исходную для нашего анализа.
Возникает вопрос, как могла такая картина сложится? Как власти Соединенных Штатов могли допустить до такого состояния? Неужели они не понимали, что движутся навстречу кризису? Ведь не полные же идиоты правят самой могущественной страной мира? Для того чтобы ответить на этот вопрос, зацитирую из другого, на сей раз гораздо более респектабельного источника, а именно из статьи известного американского экономиста Френсиса Фукуямы (впрочем, что такое сегодня респектабельный источник, это отдельный вопрос, к которому я отчасти еще вернусь):
“В международных отношениях рейгановская революция породила “Вашингтонский консенсус”, на основе которого Вашингтон и институты, находящиеся под его влиянием, —например, МВФ и Всемирный банк — побуждали
развивающиеся страны открывать доступ к их экономике”.
“Тут есть еще более важный момент: из-за глобализации изъяны в этой логике несколько десятилетий оставались незамеченными. Иностранцы, казалось, никогда не утратят желания владеть американскими долларами, что позволяло правительству США накапливать дефицит одновременно с экономическим ростом. Ни одной развивающейся стране такое не сошло бы с рук. Вот почему вице-президент Дик Чейни, по слухам, с самого начала сказал президенту Бушу, что “дефицит ничего не значит” — этому, мол, учат 1980-е годы”.
“После 1997 года Китай и ряд других стран стали скупать американские доллары в рамках целенаправленной стратегии по ослаблению собственных валют, дабы обеспечить бесперебойную работу своих заводов и уберечься от финансовых потрясений. “Америку после 11 сентября” это отлично устраивало: это значило, что мы можем одновременно сократить налоги, финансировать безумный бум розничного потребления, оплачивать две дорогостоящие войны — и все это при фискальном дефиците. Колоссальный и неуклонно растущий торговый дефицит, возникший в результате — к 2007 году он составлял 700 млрд. долларов в год — очевидно, было невозможно выдержать; рано или поздно иностранцы пришли бы к выводу, что Америка – не самое надежное место для размещения их средств. Падение американского доллара указывает, что час пробил. Очевидно, Чейни не прав — дефицит кое-что значит”. (http://www.kontinent.org/article_rus_48f922df4597b.html)
Что здесь значит дефицит торгового баланса с одновременным ростом экономики? Что значит, что китайцы приняли выгодную им стратегию удешевления их валюты в отношении доллара (т. е. попросту скупали дешевеющий американский доллар, не давая ему упасть), но эта стратегия была выгодна и американцам ( точнее им в первую очередь, но до поры до времени), позволяя им, несмотря на дефицит и долг, быстро наращивать экономику? Все это - ни что иное, как непрямая форма кредита, который американцы брали у китайцев, а также у японцев и т. д. Как и прямой кредит, это до поры до времени, точнее, до определенной меры, выгодно обеим сторонам. Но только до определенной меры. Потому что, как и прямой кредит, это заимствование несет и риск, тем больший, чем больше объем долга. А объем этот по любым критериям в разы превзошел показатели Великого кризиса 1932 – 37- го годов. И это, не считая того, что для взбадривания загнанной лошади экономики Буш требовал от своего нацбанка понижать процентные ставки на кредиты, выдаваемые коммерческим банкам. А те в свою очередь понижали ставки по ипотечным кредитам, пока не лопнул тот самый банк. Т. е. американское правительство вместо того, чтобы охладить пыл в конкурентной борьбе между собой потерявших чувство меры в одалживании своих банков и потребителей, само толкало их к еще большему риску. И одновременно само одалживало вне всякой меры за рубежом. И действовало при этом, как азартный участник свободного рынка в конкурентной борьбе. Только в отличие от банков и предпринимателей, оно участвовало в конкурентной борьбе между странами.
Таким образом, мы видим, что то, что произошло в случае нынешнего мирового кризиса, не противоречит предложенной модели. Но с другой стороны, из статьи Фукуямы, в том числе из уже приведенных цитат, вытекает необходимость доразвития модели. Потому что в таком виде, как она есть сейчас, она не все объясняет в произошедшем. Остается все же неясным, как даже будучи азартным игроком в мировой конкурентной борьбе между странами, американское правительство дошло до таких совершенно немыслимых степеней риска. Чувствуется наличие еще одного фактора, кроме азарта конкурентной борьбы. И он есть. О чем свидетельствуют такие слова из уже приведенных цитат из Фукуямы:
“….вице-президент Дик Чейни, по слухам, с самого начала сказал президенту Бушу, что “дефицит ничего не значит” — этому, мол, учат 1980-е годы”.
и
“Очевидно, Чейни не прав — дефицит кое-что значит”?
Они свидетельствуют о том, что заявления американских и вообще западных экономистов и политиков после кризиса 1932 – 1937-го годов, что они все поняли и кризисов больше не будет, т.к. они теперь умеют их предотвращать, это - явное преувеличение. Что-то они, безусловно, поняли, но далеко не все и ряд важных вещей не понимают и сейчас. Поэтому описываемая ситуация, это не ситуация, в которой люди осознанно идут на большие риски из-за азарта и под давлением обстоятельств. Это ситуация, в которой люди, азартно рискуя, еще и не понимают, какие именно риски они берут на себя (и, к сожалению, не только на себя, но и на свою страну и на все человечество). То, что дело обстоит именно так, можно подтвердить еще многими цитатами из Фукуямы. Например, такими:
“Идеи — это одна из главных статей нашего экспорта, а с начала 1980-х годов, когда на президентских выборах победил Рональд Рейган, на мировом уровне доминировали две идеи, американские по своей сути. Первая — это определенная концепция капитализма, гласившая, что двигателем экономического роста являются невысокие налоги, мягкие регулятивные механизмы и ограниченная по сравнению с прежними временами роль правительства. Рейганизм обратил вспять тенденцию ко все большему наращиванию мощи правительства, которая существовала последние 100 лет. Отказ от регулирования стал девизом современности не только в США, но и по всему миру…...
Большие идеи рождаются в контексте определенной исторической эпохи. Им редко удается пережить кардинальные перемены в обстановке. Вот почему в политической жизни доминирование левых и господство правых обычно сменяют друг друга циклически, на памяти одного поколения.
Для своего времени рейганизм (или тэтчеризм — его британская разновидность) подходил отлично. Со времен “Нового курса” Франклина Рузвельта в 1930-е годы государственные аппараты по всему миру неуклонно разрастались и разрастались. К 1970-м годам крупные “государства благосостояния” и экономические системы, скованные бюрократическими ограничениями, доказали свою огромную дисфункциональность…..Благодаря революции, которую осуществили Рейган и Тэтчер, стало проще нанимать и увольнять работников, что причинило людям огромные страдания в условиях сокращения или полного упразднения производства в традиционных отраслях. Но одновременно это подготовило почву для почти тридцати лет экономического роста и возникновения новых секторов типа информационных технологий и генной инженерии.