Страница 31 из 66
Кризис во Франции
Однако нескончаемая война нарушает бюджетное равновесие королевства, свидетельствуя тем самым о шаткости его финансового фундамента. Король желает мира — но потрясенная Европа пока что не намерена исполнять его желания.
Кольбер и королевские финансы
Возрастающая с каждым днем опасность нехватки финансов (в 1672 году денежный дефицит доходит до восьми миллионов ливров, в 1673 году — до шестнадцати миллионов, в 1676 году — до двадцати четырех миллионов ливров) вынуждает Кольбера отказаться от проведения реформ. Ему приходится вернуться к прежним способам добычи денег — к тем самым приемам, которые он нередко подвергал остракизму: увеличение размера тальи, эда, габели, налога на овладение ремеслом или навыками, на табачную торговлю, на обязательное использование гербовой бумаги… Вместо того чтобы сократить число должностей, он продает новые должностные патенты, как делали это ранее Мазарини и Фуке! Ему приходится даже выпускать ценные бумаги и помещать их к рантье, которых он ненавидит. Совместно с откупщиками габели и пятью откупными ведомствами он создает «Кассу займов», которая выпускает своего рода «казначейские векселя» с пятипроцентной ставкой. Этот механизм, который мог бы стать зародышем государственного банка, служит лишь для того, чтобы избавить государство от хронического денежного дефицита, вызванного войной. Однако задолженность казны продолжает расти — и государству приходится прибегнуть к услугам откупщиков и женевских банкиров, отдав им на откуп управление податей. Все эти методы прямо противоположны убеждениям Кольбера.
Народные волнения
Ежовые рукавицы налоговой системы в сочетании с неудовлетворительной экономической конъюнктурой лишь подливают масла в огонь народных волнений. После смерти кардинала бунты и крестьянские волнения в провинциях периодически возобновлялись: в их ряду вооруженные восстания в Дьеппе, Меце, Монтобане, Ла-Рошели, восстание в Булонне (1662), «бунт Одижо» в Шалоссе (1663-1665), мятеж в Виваре (1670). Тем не менее, несмотря на их упорство и длительность, эти восстания постепенно идут на убыль. Однако в апреле и мае 1675 года народные волнения охватывают Бордо, долину Дордонь и виконтство Тюренн. Лихорадка народного бунта распространяется и на Бретань: на подавление мятежа приходится отправить более шести тысяч солдат, среди которых есть и мушкетеры. В 1675 году Бретань отличилась двумя серьезными восстаниями. Бунт против гербовой бумаги поддержан в Нанте, Ванне, Сен-Мало, Динане и особенно в Ренне. Народ, на чьей стороне оказываются и муниципальные войска и городская элита, выступает против новых налоговых эдиктов о гербовой бумаге, табачной торговле и оловянной посуде. Герцогу де Шону, губернатору Бретани, удается взять ситуацию в свои руки и избежать новых городских волнений. Бунт «красных колпаков» охватывает деревни и села Нижней Бретани, куда приходит весть о том, что в скором времени будут учреждены габель и налоги на зерновые культуры. Эта жакерия под предводительством некоего Лебальпа, бывшего нотариуса, приговоренного к тюремному заключению за подделку документов (другие народные смуты Великого века в основном возглавляют дворяне), перерастает в настоящую войну общества против церковной десятины и поземельной ренты бретонского дворянства. Мятежники, желая навязать свой «крестьянский кодекс», поджигают замки и опустошают аббатства. Порядок, наступивший в провинции с приходом королевского войска, восстановлен ценой жестоких репрессий.
Заговоры
В это же время в обществе рождаются заговоры. Некий шевалье, уже мелькавший в деле Боннессона, Жиль дю Амель де Латреомон, вступает в общество Франциска Аффиниуса ван ден Эндена, мэтра фламандской школы, и шевалье Луи де Рогана, богатого сеньора, освобожденного от своих обязанностей при дворе. Заговорщики намерены отдать испанцам порт Киллебеф, затеять смуту в Нормандии, основать в ней аристократическую республику и похитить юного дофина во время охоты. Члены заговора держат связь с господином де Монтреем, наместником испанских Нидерландов; уже заказана поддельная униформа для людей, призванных изображать телохранителей, однако проект не удается воплотить в жизнь — заговор раскрыт. В тот же миг арестованы шестьдесят человек, четверо из них приговорены к смертной казни: Луи де Роган, шевалье де Прео, маркиза де Виллар и ван ден Энден. Приговор приведен в исполнение.
Шевалье де Роган (1635-1674)
Второй сын принца де Гимене, герцог де Монбазон, Луи де Роган наследует от него должность обер-егермейстера Франции. Под обаятельными манерами и приятной внешностью Луи скрывается жестокий донжуан, порочный и непостоянный. Его безумная страсть к игре, постоянные долги, дерзости, отпускаемые в лицо госпоже де Монтеспан, и, наконец, ссора со вспыльчивым Лувуа становятся причиной его ухода (точнее, изгнания) от двора. Весной 1674 года Луи де Роган участвует в заговоре Латреомона и ван ден Эндена, став его номинальным главой. Арестованный 11 сентября, он приговорен к смерти и обезглавлен 27 ноября на площади перед Бастилией.
Ру и Сардан
В июне 1669 года гугенот-фанатик из Нима, Клод Ру де Марсийи, схваченный в Швейцарии, был препровожден в Бастилию под охраной гвардейцев королевского корпуса, а затем колесован на Гревской площади. Его обвиняли в том, что он хотел убить Людовика XIV и взбунтовать многие провинции, чтобы основать в них «республику». «Во Франции найдется еще сотня Равальяков, — клянется осужденный, — хорошо подготовленный удар остановит весь мир!» Другой протестант, Жан-Франсуа де Поль, граф де Сардан, являвшийся уполномоченным конфедерации гугенотов, образованной в Лангедоке, Гиени, Провансе и Дофине, в апреле 1674 года вел переговоры с Вильгельмом Оранским и испанским правительством. Обе стороны пообещали ему финансовую поддержку и военную помощь. «Конфедераты» настаивали на созыве Генеральных штатов, не отказываясь от идеи сформировать «сепаратное, независимое и суверенное государство». Это дело, нить которого ведет к делу Рогана, не имело пагубных последствий для протагонистов: Сардан так и не был арестован.
Последние кампании
Вильгельм Оранский, приободренный полученными им сведениями о внутреннем положении во Франции, не желает прислушиваться к мнению тех, кто советует ему начать переговоры. Он чувствует, что победа уже не за горами. Разве не его флот сумел навязать свои законы на водном пространстве, простирающемся от Ламанша до Гасконского залива? Разве остров Нуармутье не был захвачен в течение трех недель?
Сицилийский поход
В 1674 году на Сицилии разразилось восстание против господства испанского короля. Осенью небольшой французской эскадре под управлением шевалье де Вальбеля удается пробиться сквозь испанскую блокаду и снабдить припасами Мессину. На королевском совете поставлен вопрос о французской экспедиции: клан Летелье-Лувуа, ратовавший за укрепление «квадрата», не одобряет этот проект, тогда как клан Кольбера, благоволящий к флоту, настаивает на его осуществлении. Людовик XIV останавливает свой выбор на небольшой операции, которая будет проделана в целях отвлечения внимания. В феврале 1675 года Дюкен высаживает войска в Сицилии. Титул вице-короля Сицилии получает герцог де Вивонн, брат госпожи де Монтеспан. В январе 1676 года французский флот вступает в битву с голландцами у Липарских островов. 22 апреля Дюкен выходит победителем из боя, произошедшего вблизи Агосты, а 2 июня, получив помощь де Турвиля, он громит голландский флот, стоящий на рейде в Палермо. Итак, французы — хозяева Средиземноморья.
Упущенная возможность
Смерть Тюренна вынудила короля на время отказаться от осадной войны во Фландрии: на смену ей пришла война маневренная. В апреле 1676 года королевскими войсками взят Конде, тогда как Бушен окружен войсками Месье, брата короля. К театру военных действий тем временем движется подкрепление в пятьдесят тысяч испанцев и голландцев под командованием Вильгельма. Людовик XIV появляется с войсками, превосходящими войско противника по численности, вблизи Денена. Войска короля расположены на возвышенности, расставлены в боевом порядке — это уникальная возможность напасть на противника неожиданно! Однако Людовик колеблется: не спешиваясь, он держит военный совет, выслушивая мнения Лувуа и других маршалов. Последний и трое из четырех опрошенных маршалов советуют проявить осторожность. Король Франции не может рисковать и доверить свою судьбу случаю! Людовик XIV соглашается с их мнением, однако впоследствии он до конца жизни будет сожалеть об этой прекрасной, но упущенной им возможности.