Зороастр

Однако, народ не унимался; с восхождением солнца опять послышались крики и жалобы, так что Иисусу Навину пришлось сдерживать народ и пустить в ход оружие его ратников.

По обеим сторонам долины, по которой шли еврейские полчища, возвышались высокие гранитные скалы, солнце опять погасло, как и накануне; опять люди начинали изнемогать; но вдруг, среди этого отчаяния, раздался радостный крик и пронесся перекатным гулом по всему полчищу; евреи догадались, что посланные вперед гонцы нашли источник свежей воды и не ошиблись; скоро показался Ефрем и громогласно сообщил радостное известие: по указанию Моисея был в песке открыт источник ключевой воды. Тогда поднялись все от мала до велика, с кувшинами в руках, к спасительному источнику и проталкивались сквозь ряды ратников; последние охотно пропускали нетерпеливых единоплеменников и весело приветствовали своих родственников, также спешивших за водою.

Скоро вся долина наполнилась мужчинами и женщинами, несущими воду; многие не успевали даже донести ее до палатки, у них отнимали по дороге кувшины; у источника же была страшная толкотня и Иисус Навин повел туда своих ратников, чтобы хотя несколько водворить порядок; некоторые же мужи из колена Иудина распорядились вырвать растущие на пути деревья, чтобы народу был свободный ход.

Кроме того, устроили еще нечто вроде водоема, чтобы можно было напоить скот. Усталость, изнеможение, жажда, — все было забыто; все весело говорили и смеялись; вода освежила отуманенные головы, утолила нестерпимую жажду. Затем раздались хвалебные песни и положено было расположиться лагерем близ источника. Закололи много штук скота, чтобы на славу отпраздновать этот счастливый день; а Моисей, вернувшийся к народу и убедившийся, что теперь все счастливы и довольны, удалился в близлежащую пещеру, жаждя покоя и отдохновения своей встревоженной душе, полной забот о благе народа.

Матери, покончившие со своими хозяйственными делами, повели детей к источнику показать им то место, на которое указал посохом Моисей и откуда текла вода; все считали это великим чудом.

Везде были радость и ликование, только в одной палатке не разделяли всеобщего веселья, а именно в палатке Гура, старейшины Иудина колена.

После обеда Мирьям сидела одна со своими служанками. Рувим, муж Мильхи, сказал ей, что Гур, по приказанию Моисея, окончательно передал начальство над войском Иисусу Навину, так что последняя надежда Мирьям исчезла; затем пришла Мильха и стала звать пророчицу к источнику, но та отказалась и осталась в палатке ждать мужа; ее служанки были заняты пряжею, а Мирьям считала эту работу слишком унизительною для себя; между тем время шло, а Гур не являлся;· ей прислали сказать, что он занят расстановкою ратников, под руководством Иисуса Навина и это известие так и кольнуло ей сердце. Мирьям стала ждать мужа к ужину, но и тут ей пришлось разочароваться; старый Гур прислал сказать жене, что Иисус Навин пригласил его, вместе с сыном и внуком, к себе. Мирьям не выдержала и залилась слезами; а между тем до нее доносились радостные крики ратников, прославлявших Иисуса Навина. И Мирьям возненавидела человека, которого она когда-то так сильно любила.

Ужин перед палаткою Нуна продолжался очень долго; в полночь Мирьям отослала служанок спать, а сама осталась ждать возвращения мужа; ей было больно, что в первые дни супружества, Гур оставил ее одну. Долго сидела она, наконец, ей очень захотелось спать и она легла. Лишь только начало светать, как ее разбудил воинский крик, предвещавший тревогу. Она вскочила, взглянула на постель мужа и увидела, что там его нет, на песчаном же полу она заметила следы ног Гура; значит, он приходил и, быть может, смотрел на нее, Мирьям, когда она спала. И это действительно было так. Старая невольница, служившая еще ее родителям, подтвердила, что приходил Гур, долго смотрел на спящую жену и, затем, нагнулся и поцеловал ее. Это известие очень обрадовало Мирьям, и она скорее убрала голову, надела подаренное ей Гуром светлое платье и отправилась с ним проститься.

Ратники становились по местам; палатки уже давно были сняты; Мирьям долго искала мужа; наконец, она отыскала его. Он вел очень серьезный разговор с Иисусом Навином, но лишь только Мирьям взглянула на последнего, как ею овладел какой-то непонятный страх и она не решилась подойти ближе к разговаривающим.

XXVII

Предстояла сильная борьба; разведчики, посланные вперед, вернулись и сообщили, что к амалекийцам присоединились еще другие племена пустыни и хотя евреи превосходили их численностью, но стояли много ниже них относительно ратного дела.

Неприятель подымался с юга, с оазиса, лежащего у подошвы Священной горы; это была первоначальная родина племени, вскормившая их, любимая ими страна, за которую они готовы были пролить всю кровь до последней капли.

Иисус Навин повел своих ратников на самое широкое место долины, для того чтобы можно было воспользоваться их численностью перед неприятелем; тут они расположились лагерем, а назначенная с северной стороны равнина для поля сражения примыкала к более узкому месту равнины, что облегчало защиту палаток.

Моисей, Аарон и другие старейшины поместились на вершине гранитной скалы, позади войска, чтобы следить за ходом сражения.

Но вот раздались звуки боевых труб и их было слышно все громче и громче; амалекийцы пробились на равнину, долженствовавшую служить полем сражения. Эта равнина была окаймлена высокими гранитными скалами и если бы неприятель одержал победу, то погиб бы весь лагерь. Почти невозможно было обойти врага или напасть на него с того или другого фланга; но и скалы должны были быть полезны для еврейских военачальников: там были скрыты по ущельям и на высотах пращники, которые по условному знаку должны были принять участие в сражении.

С первого взгляда увидел Иисус Навин, что ему трудно будет одолеть врага; воины, отправившиеся на сражение, были все сильные бородачи, закаленные в бою; члены у них были гибки и подвижны и они очень ловко владели серпообразными мечами.

После пехоты выступили воины на верблюдах и произвели панику в рядах еврейских ратников, которые пустились в бегство, а неприятель ворвался в их ряды и рубил направо и налево; но вот раздался крик амалекийских женщин, которых брали на войну, чтобы воспламенять храбрость в мужчинах и пугать врагов; эти женщины держались за ремни, прикрепленные к седлам и испускали неистовые крики, поколебавшие мужество многих самых храбрых евреев.

Иисус Навин, видя, что его ратники дрогнули, приказал им отступить еще более назад, так чтобы открыть врагу вход в долину, тогда он мог выгоднее пустить в дело всех своих воинов и сделать натиск на врага спереди и с двух сторон и, кроме того, тогда пращники и стрелки смогут также принять участие в битве.

Ефрем, окруженный своими товарищами, исполнявшими обязанности гонцов, был послан в северный конец долины к военачальникам, чтобы приказать им двинуться вперед.

Между тем, амалекийцы ворвались в равнину и были окружены со всех сторон, а те, которые хотели бы вернуться назад, падали на месте под стрелами из лука или под камнями пращников.

Моисей, Аарон и Гур, смотревшие издали, с вершины скалы на сражение, удивлялись ловкости и опытности Иисуса Навина.

Наконец, Моисей стал молиться, чтобы Всевышний помог евреям одержать победу; но вот он, утомленный молитвою, опустил руки.

Был полдень, солнце сильно жгло, а сражение все еще продолжалось; статная фигура Иисуса Навина мелькала то здесь, то там, но вдруг с северной стороны, где стояли палатки еврейского народа раздался новый воинский крик.

Горсть амалекийцев по известным им одним тропинкам пробралась к палаткам евреев и произвела там ужасный переполох; тут Гур вспомнил о своей молодой жене и сердце его облилось кровью.

Но вот Иисус Навин с небольшим отрядом помчался на помощь несчастным, но все же амалекийцы успели опрокинуть отряд Нуна и пробраться в лагерь; освободив отца, Иисус Навин стал гнать неприятеля из палаток и тут пришлось драться грудь с грудью. Амалекийцы пробрались в палатку Гура и там произошла одна из самых горячих схваток; когда Иисус Навин вбежал, то увидел, что на окровавленном полу палатки схватились евреи и амалекийцы. Служанки Мирьям были связаны и их госпожу хотели увести как добычу; между тем, жена амалекийского вождя из ревности и досады собиралась поджечь покрывало пророчицы, которая лежала на полу связанная, бледная, и почти лишившаяся сознания; но лишь только показался Иисус Навин, Мирьям взглянула на него умоляющим взором, как на спасителя; затем она помнила только, что происходило что-то ужасное и везде была кровь и кровь.