Страница 103 из 108
— Надеясь создать вакцину от укусов нежити, я привил себе препарат, в котором был практически уверен, но мне не повезло и я стал тем, кто сидит перед вами… не очень приятное зрелище, я понимаю…
— Ближе к делу, — перебил я словоохотливого упыря, — я не собираюсь рассиживаться здесь до вечера!
Упырь поперхнулся и закашлялся — видно, не привык дед к подобной непочтительности.
— Что ж, — невозмутимо продолжил он, справившись с кашлем, — вернемся к нашим баранам… чтобы не сойти с ума, человек должен быть либо абсолютно неагрессивным, как я, либо ненавидеть Зло так, как его ненавидите вы… и не надо так иронично усмехаться — без этого вас давно бы сломал лежащий на ваших плечах груз.
Груз тут же напомнил о себе звоном невидимых цепей — впервые за прошедшие с момента пленения годы демон попытался разорвать оковы. Кажется, до сих пор он воспринимал свой плен как краткосрочный отпуск по техническим обстоятельствам. Успокаиваться он не желал, и по окончании нашей безмолвной схватки упырячья келья приобрела совершенно сюрреалистический облик: уцелевшие стены покосились и причудливо изогнулись, кое-где каменная кладка превратилась в изящное кружево, разъеденная побочными магическими выбросами, но хозяин кельи не пострадал — возведенная мной защитная стена послужила ему прекрасным укрытием.
— Уверен, вы задумывались, что может случиться, когда эта сила вырвется на свободу после вашей смерти, — упырь неодобрительно осмотрелся, — смерти, пожары, всеобщий Хаос. Я же предлагаю вам забыть о подобном варианте, если не навечно, то по крайней мере на весьма долгий срок.
— На каких условиях? — хрипло спросил я: вспышка активности демона вымотала меня сверх ожидаемого.
— Киаксару нужен настоящий фраваши, — грустно усмехнулся упырь, — маг, повелитель умов, достойная легенд личность, Спаситель Западного Края, наконец…
Он выпрямился в кресле и остро заглянул мне в глаза.
— Вы повергли Амунаки, горного духа, но он и его заключенный в талисмане Огня брат — всего лишь слуги настоящих врагов человеческого рода, Семи Духов Бездны, объявивших Западный Край своей вотчиной и готовых превратить весь мир в юдоль страданий!
Старик поднялся и простер ко мне иссохшую длань:
— Я более не предлагаю тебе сделки, но говорю: прими дар бессмертия и пользуйся им как оружием в борьбе со Злом!
Дед верно просчитал мои мотивы: одно дело — расправиться с похитившим моего ученика вурдалаком, другое — лишить город единственного покровителя… и все же стать таким же, как он, страшиться солнечного света… А разве подземелья не были моим домом в течение десятилетий? И разве предлагаемая мне работа не есть продолжение давних трудов?
— Надеюсь, ты знаешь, где живет эта великолепная семерка? — спросил я, убирая разделяющую нас стену и протягивая упырю обнаженное запястье. — Сейчас кусать будешь или ритуалы соответствующие соблюдешь?
— Какие еще ритуалы? — искренне удивился фраваши. — И кусаться с тобой — невелико удовольствие… вот если бы на твое место да юную деву…
Старик коснулся завитка на резной спинке кресла, и подлокотник подпрыгнул, открыв выстланную бархатом потайную нишу, в которой лежал обыкновеннейший медицинский шприц.
— Сам введешь или мне доверишь как опытному медику? — спросил он, взяв шприц в руки.
— Коли уж, чего там, — проворчал я, но тут демон предпринял еще одну отчаянную попытку освободиться.
Руку фраваши отбросило хлестким ударом, шприц выпал из ослабевших пальцев, но, запутавшись в складках одеяния, не разбился, а, звякнув о каменный пол, откатился в сторону. В последний миг я успел прикрыть старика защитным куполом — келья взорвалась, впервые за тысячелетия впустив внутрь ослепительные лучи полуденного солнца. Защитный купол мгновенно утратил прозрачность, спасая фраваши от гибели, но мне уже было не до него.
Вот когда пригодились многолетнее корпение над заплесневелыми гримуарами и кропотливое изучение трофейных знаний! Давно канули в Лету и неврастеничный бухгалтер, и прекраснодушный спаситель мира — серые крылья Ворона бросили тень на вмиг притихший Киаксар.
Я мысленно протянул руку, и невидимая цепь перехлестнула глотку демона, заставив его хрипеть и корчиться от боли. Я презрительно рассмеялся, и глухой рокот сошедшей в горах лавины отозвался на мой смех.
Ни разу со времен той давней схватки я не тратил сил с такой бездумной щедростью, но границы их с тех пор раздвинулись неизмеримо, и я чувствовал, как испуганно вздрагивает планета под моими ногами…
Небо затянуло плотной пеленой взметнувшейся пыли, заскрипели, оседая и рушась, ветхие здания, засуетились очнувшиеся от столбняка жители…
Демон спрятался, завернувшись в лохмотья мрака, лишь на задворках сознания осталось его извиняющееся поскуливание. Я обвел горизонт гневным взором и увидел клубящуюся на северо-западе непроницаемо-черную тучу.
Обитель Семи Духов Бездны! Вот подходящий момент решить все проблемы одним ударом! Я приготовился смести их с лика планеты, когда заметил яркий блеск знакомых аур в цитадели… Моя Команда… и новый кандидат в ее ряды, Экс-Владыка Кандис, и Энлиль, ставшая для Зайченко важнее собственной жизни… Что будет с ними, с Киаксаром, о котором так печется его фраваши? Нет, время Битвы еще не настало.
Стремительно вернувшись в тесную клетку собственной плоти, я ликвидировал последствия разрушений и убрал защитный купол. Келья фраваши вновь обрела привычный полумрак.
Старик медленно поднялся с пола, машинально подняв валявшийся у ног шприц, и согнулся в низком поклоне.
— Прости неразумного старца, Господин! — пробормотал он, не решаясь поднять глаза. — Я совсем выжил из ума, когда решился докучать тебе и твоим людям!
Я восстановил свое кресло из разбросанных по келье обломков и устало опустился в его уютные объятия.
— Хватит молоть чушь, старик, — сердито бросил я, — давай сюда шприц, пора приниматься за дело!
Фраваши распрямился и устремил на меня печальный взор:
— Нет, Господин, это невозможно, — тихо возразил он, — бессмертие при твоей мощи, которую ты мудро не спешил проявлять, слишком опасно для основ мироздания. Это как раз тот случай, когда лекарство может оказаться страшнее болезни…
Фраваши резко взмахнул рукой, и шприц серебристой рыбкой выскользнул из его ладони, устремившийся к ближайшей стене… Зря он так…
Я бросил Зов, и стеклянный цилиндрик изменил траекторию полета, плавно зависнув над моим запястьем.
— Ничего не случится с твоим мирозданием, — сообщил я ему, вводя содержимое шприца в вену, — у меня уже была возможность стать властелином мира, только, с моей точки зрения, любой возможный оклад не окупает сопутствующих должности головных болей…
… Жидкий огонь хлынул по жилам, лишив меня дара речи. Я судорожно хватал ртом воздух, пока не сообразил перенести в келью бочонок вина из ближайшей таверны и снежный сугроб с одной из горных вершин.
Холодному вину и снежной купели удалось немного вернуть меня к жизни, но окружающий мир вновь изменился, повернувшись ко мне еще одной неведомой доселе гранью. Я настороженно прислушивался к происходящим в организме изменениям — вернулись давно, казалось, забытые ощущения насыщенности бытия. Словно кто-то раскрасил черно-белую гравюру аляповатыми глянцевыми красками. Коктейль тщательно подавляемых и потому нерастраченных эмоций тысячелетнего вампира-аскета взбурлил подобно нагретой солнцем бутылке шампанского!
— Мог бы и предупредить, — буркнул я напряженно замершему фраваши, — сколько лет выдержки у твоей бурды?
— Около полутысячи! — гордо ответствовал злокозненный старец — Я рад, Господин, что вы не утратили чувство юмора!
— А оно у меня было? — спросил я озадаченно и, не дожидаясь ответа, предложил: — Ты бы меня проинструктировал, что ли: какую диету соблюдать, режим дня опять-таки… Вурдалаком мне еще бывать не приходилось!
— А никакой диеты не нужно, — обрадовал меня фраваши, — диету соблюдать пришлось мне, и на солнце бывать тоже можно, хотя теперь это удовольствия доставлять не будет.