Звездоплаватели

— Вот и дверь! — сказал Мельников.

В первый раз Второв услышал дрожь в его голосе.

— Куда девалась стена?

— Кто может ответить на такой вопрос. Факт тот, что перед нами дверь внутрь корабля. Она открылась автоматически, как только закрылась наружная.

Наклонившись, они заглянули в отверстие. За ним находилась радиальная труба. Голубое пламя, горящее в чаше, отражалось на ее стенках длинными светлыми полосами. Противоположный конец трубы скрывался во мраке.

— Наружная дверь закрылась, как только мы от нее отошли, — сказал Второв.

— Да, одному из нас следовало остаться на пороге. Здесь автоматика иная, чем у нас. Она видит и действует самостоятельно. И самое поразительное, — она сохранилась в полной исправности. Этот корабль многому научит нас.

— Мы сумели открыть дверь снаружи, — сказал Второв. — Неужели не сумеем сделать это изнутри?

— Если не мы, то наши товарищи откроют ее. Они знают, где мы находимся. Это шанс на спасение.

— Перерыв связи заставит их поторопиться на помощь.

— Вряд ли! Мы предупредили, что радиосвязь может прерваться. — Мельников внимательно посмотрел на Второва. — Неужели ты боишься, Геннадий?

Молодой инженер покраснел.

— Не знаю, — откровенно ответил он. — Я не боялся, когда мы с вами сидели в кабине разломанного самолета. Но здесь… кажется, боюсь.

— Непонятное должно вызывать страх, — задумчиво сказал Мельников. — Это верно! Однако, — прибавил он обычным тоном, — не будем терять времени.

Они подошли к каменной чаше.

Даже вблизи не видно было, на чем она стояла. Но не могла же чаша висеть в воздухе без всякой опоры. Второв попробовал провести рукой под чашей. Его пальцы коснулись чего-то твердого, и он нервно отдернул руку. Мельников осторожно ощупал невидимую опору. Чаша стояла на чем-то, имевшем кубическую форму. Но это “что-то” было абсолютно невидимо, — непонятным образом застывший воздух.

Они тщательно обследовали все помещение, имевшее в диаметре метров шесть. Только ощупью можно было определить его размеры. Перекрещивающиеся отражения уничтожали видимость расстояний. Толпа фантастических призраков — десятки Мельниковых и Второвых — в неестественных позах, прямо, боком и вверх ногами, при каждом их движении причудливо переплетались со всех сторон, извиваясь в какой-то дикой пляске.

Второв старался не смотреть, но они отовсюду “лезли” в глаза.

— Надо уйти отсюда, — сказал он наконец, — у меня кружится голова. Ничего, что хотя бы отдаленно указывало на механизм двери, они не нашли.

— Вероятно, он находится на центральном пульте управления, — сказал Мельников. — Здесь должен быть какой-то пульт. Да, — ответил он Второву, — надо уйти, у меня тоже кружится голова. Но я опасаюсь, что и эта дверь закроется, как только мы войдем в трубу. Логически должно быть так.

— Давайте я войду один, а вы останетесь здесь.

— А что из этого толку? Нет, лучше вместе.

Они стояли перед загадочной дверью, не решаясь войти. Здесь, в центре, было, конечно, безопаснее. Белопольский, спустя некоторое время, поймет, что разведчики попали в какую-то ловушку, и пришлет помощь. Как открывается наружная дверь, на звездолете знают. Но если они, войдут внутрь корабля, то рискуют остаться там навсегда, — было совершенно неизвестно, удастся ли найти способ выбраться.

“Что же делать? — думал Мельников. — Как поступить? Остаться здесь и ожидать товарищей? Но ведь все равно когда-нибудь придется пройти внутрь”.

Будь он одни, он не колебался бы ни минуты. Но Второв! Ответственность за него лежала на Мельникове.

“Эх, была не была! В крайнем случае, они сумеют прорезать стенку трубы или даже взорвать ее”.

— На всякий случай, оставим записку, — сказал он. Кратко, но достаточно подробно описав все, что с ними произошло, Мельников положил записную книжку возле чаши на невидимый постамент. Книжка казалась висящей в воздухе, и ее нельзя было не заметить сразу.

— Ну, теперь идем!

Пятиугольное отверстие было той же величины, что и наружная дверь. Неизвестные звездоплаватели, очевидно, были небольшого роста. Мельников, нагнувшись, перешагнул порог. Второв последовал за ним.

Они остановились сразу за дверью, тревожно наблюдая за ней. Закроется или нет?.. Дверь закрылась.

Они увидели, как отверстие затянулось точно прозрачной газовой пленкой, сперва чуть заметной, но затем быстро густевшей. Потом, как-то сразу, резким скачком, только что бывшее перед ними отверстие исчезло. На его месте блестела гладкая, по-видимому металлическая, стена.

Это было так странно, так необъяснимо, что несколько минут оба звездоплавателя смотрели на чудесную стену, не будучи в состоянии сказать хоть одно слово. Они задыхались от волнения.

Только что на их глазах произошло явление, совершенно неизвестное земной науке. Пустота, сквозь которую они свободно прошли, превратилась в металл! Высшей наукой — непонятной, загадочной — повеяло на них от этого феномена, который, несомненно, являлся только применением еще неизвестных им законов природы.

— С этой стороны почему-то нет граней, — сказал наконец Мельников.

— А вам не кажется странным, что мы ее видим? — спросил вдруг Второв.

— Кого?

— Стену. Здесь должно быть совсем темно.

“В самом деле”, — подумал Мельников.

Лампы на шлемах они потушили, когда вошли внутрь корабля. Голубой огонь чаши остался за дверью. Но стена была видна. Больше того, они видели свои тени, шевелившиеся на ней. Значит, за спиной свет!

Мельников обернулся и вскрикнул. В его голосе были радость и удивление.

ИЗ ГЛУБИ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ

Труба, которую они видели из-за двери, идущей в темную даль, оканчивалась в трех шагах. Смутно виднелись деревья леса. Свет был светом дня, очевидно не таким слабым, как им казалось в самом лесу. Этот свет был достаточным, чтобы видеть внутри короткого отрезка трубы, непонятным образом заменившего целую трубу. Этот свет создавал тени.

— Выход! — радостно вскричал Второв.

— Нет, — сказал Мельников. — Это не выход. Смотри внимательней.

И Второв увидел…

Неясная масса деревьев была по сторонам и сверху, но прямо впереди ее не было. Темная пустота уходила вглубь леса. Видимая труба оканчивалась в трех шагах, а дальше продолжалась труба, ставшая невидимой, какой-то призрак трубы, о существовании которой можно было лишь догадываться.

И все же это была та самая труба, по которой они пришли сюда. Только она стала по неизвестной причине абсолютно прозрачной, как пьедестал, на котором стояла чаша.

Мельников подошел к “краю”. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы шагнуть дальше. Под ногами он различал траву, казалось, что идти некуда, оставалось только прыгать вниз.

Но металлическая подошва его ботинка ступила на гладкий пол. Рука ощущала полукруглую стенку. Труба была тут, твердая, как и раньше. И невидимая!..

Они шли в полутора метрах над “землей”, как будто по воздуху. Ноги не слушались, и на каждом шагу они спотыкались, хотя пол был ровным. Ходить, не видя, по чему идешь, было не так просто.

— Если бы кто-нибудь мог на нас посмотреть? — сказал Второв. — Странное зрелище! Два человека идут по воздуху.

— Если труба прозрачна снаружи.

— А разве может быть иначе?

— Все возможно.

Мельников включил лампу на шлеме.

Луч света лег на металлическую стенку трубы. Они видели характерные блики, создаваемые светом на поверхности гладкого металла. Но одновременно они видели, и то, что находилось за трубой.

Это противоречие производило ошеломляющее впечатление.

Как раз в этом месте, вплотную к трубе, росло дерево. До того, как зажегся свет, его было плохо видно, — черный контур ствола. Но и теперь дерево осталось таким же темным, хотя находилось в метре от их глаз и на него должен был падать луч света.

— Вот доказательство, — сказал Мельников. — Металл трубы прозрачен односторонне. Внешний свет проходит свободно, но внутренний не может пройти. Снаружи нас никто не смог бы увидеть.