Перечеркнуть прошлое

Воцарилось гробовое молчание, будто весь мир затаил дыхание. А потом Брайс заговорил. Его голос был способен снести крышу дома, все крыши в радиусе пятидесяти миль. Глаза сверкали, а на щеках выступили красные пятна.

— Ты… маленькая беспринципная стерва!

Голова Лары дернулась, словно от удара, тонкие руки взлетели вверх, будто защищаясь.

Брайс вскочил на ноги, и стул с треском отлетел в сторону.

— Расчетливая шлюха! Ты понимала, что я никогда снова не предложу тебе выйти замуж после того, что узнал…

— Не обольщайся, — яростно отбивалась Лара, — я даже не собиралась говорить тебе, Хелен заставила.

Взгляд превратился в наточенное лезвие, красивое породистое лицо застыло, словно кусок гранита. Сильные руки сжали край стола когда он наклонился вперед, и его лицо оказалось прямо у ее глаз, так близко, что она могла различить каждую ресничку, каждую пору на коже.

— От меня ждут доверия и понимания, не так ли? — усмехнулся он. — Ты думаешь, я не знаю, как ты…

— Я догадывалась, что так будет. — Лара отчаянно трясла головой, голос звенел от презрения. — Знала, что ты подумаешь, будто я нарочно все подстроила. Господи, да ты такой предсказуемый!

— А ты нет?! — взорвался Брайс, его взгляд, дробившийся на тысячу ледяных иголок, впивался ей в кожу.

Лара больше не хотела выслушивать оскорбления, она приказала своим одеревеневшим конечностям двигаться, отодвинула стул и встала на негнущихся ногах.

— Я знала, что не всегда надо прислушиваться к советам Хелен. А теперь отвези меня домой.

Он отступил, но совсем немного, так что она ощущала его пульсирующий гнев.

— Вы тешите себя иллюзиями, мадам. Я отвезу тебя тогда, когда сочту нужным, и ни секундой раньше.

Душа у нее ушла в пятки. Так бывает, когда мчишься на большой скорости.

— Какой смысл мне оставаться? Ты выразил все предельно ясно и лаконично.

— Есть причина. Нужно многое обсудить.

У нее было другое мнение: бежать бы и бежать отсюда, подальше от этих глаз.

— Я так не думаю. — Она вздернула подбородок и стойко выдержала взгляд Брайса. — Я возвращаюсь в Англию, и тебе меня не переубедить.

— Будь ты проклята! — Он шагнул к ней, протягивая руки к ее горлу. Сейчас он ее задушит и положит конец жизни ее и ребенка. Вместо этого Брайс сжал ей голову, словно собирался раздавить, как ореховую скорлупу, и заставил заглянуть в самую глубину своих глаз. — Гореть тебе в аду, — процедил он, при этом верхняя губа дернулась вверх, обнажив зубы в волчьем оскале.

— Ты чрезвычайно любезен. — Каким образом ей удавалось говорить, не повышая тона, и еще при этом обнаруживать здоровый сарказм, Лара не знала.

Крылья носа у него раздулись, желваки на скулах напряглись. Затем хватка ослабла, Брайс сделал шаг назад и глубоко вдохнул.

— Называй это как хочешь, но я не позволю тебе уехать. Нам нужно поговорить, прийти к… дружескому соглашению.

— Дружескому? — Лара коротко рассмеялась. — Такое возможно?

Она потерла виски.

— Мы должны подумать о ребенке.

Лара удивленно приподняла брови и замерла в ожидании.

Склонив голову набок, мужчина мерил тяжелыми шагами пол. Последние десять минут, казалось, забрали у него десять лет жизни, но Лара не чувствовала сожаления, она внимательно следила за ним и вдруг поняла, что у него в голове созрело решение. Брайс выпрямил спину, остановился и посмотрел ей в глаза.

— Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

Лара затаила дыхание, такой развязки она не ожидала. Он шутит, разве свадьба — выход? Как воспитывать ребенка в доме, где царит атмосфера неприязни и презрения?

Лара набрала в легкие воздух и вдруг поняла, что не может вымолвить ни слова.

— Ты меня слышишь? — резко спросил он.

Она с трудом перевела дух и кивнула.

— Да.

Это было очень слабое «да», задыхающийся шепот, но Брайс услышал его и кивнул.

— Я составлю примерный брачный договор прямо сейчас, и…

— Я не могу.

— Что значит «не могу»? — Брайс нахмурился, снова назревала буря. — Это — единственное решение. И, кстати, единственная причина, по которой ты забеременела, — колко заметил он.

— Мерзавец! — Почему все хорошее когда-нибудь заканчивается? — Я не хочу быть твоей женой и замуж за тебя не выйду.

Глаза Брайса превратились в узкие щелочки.

— Тогда существует еще один выход, — спокойно и холодно заявил он. — Как только родится ребенок, ты отдашь его мне.

Ларе показалось, что жизненные токи покинули ее. В молчании шарила она рукой в пространстве в поисках стула для поддержки. Сильная рука Бранса подхватила ее.

— Ты понимаешь, о чем просишь? — хрипло прошептала она.

— Это мой ребенок.

— И мой тоже. Я думаю, ты понимаешь, что закон будет на моей стороне.

Ларе вдруг стало холодно — холодно, тревожно и одиноко, ей захотелось очутиться дома в кровати.

— У тебя нет иного выбора, кроме как стать моей женой, — прорычал он, — потому что я не собираюсь оставлять тебе собственную плоть и кровь.

Свадьба с Брайсом сделала бы ее счастливейшей женщиной в мире. При иных обстоятельствах. Он ненавидит ее и желает ей гореть в аду! Что из такого замужества может получиться?

— Я не могу стать твоей женой, — сказала она тихо, но твердо.

— Тогда ребенок — мой, — заявил он. Надменность сквозила во всем его облике — в гордом повороте головы, в римском профиле, в прикрытых веками внимательных глазах. — Никаких возражений, ребенок останется со мной. — Слова прозвучали будто приговор, не подлежащий обжалованию. Брайс даже мысли не допускал, что она начнет оспаривать свои права, он вынес свой вердикт! — Теперь я отвезу тебя домой, — добавил он после короткой паузы.

Лара понимала, что не может уйти без борьбы, но чувствовала себя, то ли усталой, то ли больной. Она позволила ему усадить ее в машину, закрыла глаза и всю дорогу до дома молчала. Выходя из автомобиля, девушка приняла его помощь, и так, рука об руку, они вошли в дом. Как только девушка исчезла в спальне, Хелен вышла в гостиную.

Лара слышала приглушенные голоса. Очевидно, тетя считает ее поведение глупым. Она скинула туфли и легла в кровать. У нее много времени, чтобы обдумать все и принять решение, — море времени. Ей нужно найти укромное местечко, где бы Брайс не нашел их, и устроить свой дом, семью, надо поразмыслить… Глаза закрылись сами собой, и к ней пришел успокоительный сон. Лара не слышала ни мотора заводившейся машины, ни легких шагов Хелен, когда та пришла укрыть ее одеялом.

Она затерялась в мире снов, в одном из которых она и Брайс были счастливой супружеской парой и имели нескольких детей, в другом она с ребенком на руках бежала через лес, прячась от погони, а в третьем он превратился в младенца и сосал ее грудь.

Лара проснулась вся в поту, голова кружилась. Несколько минут посидев на кровати, девушка, шатаясь, двинулась в ванную.

Там Хелен и нашла ее — на полу, съежившуюся от боли, но в сознании.

Ее уложили в постель и послали за доктором, который приехал быстро, отругал будущую маму за то, что не явилась на прием, как только узнала о беременности, заверил, что волноваться не о чем, и прописал покой, прогулки и повышенную заботу близких, особенно в первые три месяца.

Затем приехал Брайс: рубашка застегнута косо, волосы в беспорядке.

— Что произошло? Малыш вне опасности? — настойчиво спрашивал он.

Малыш! Не она! Ни слова о ее самочувствии. Лара чуть не разрыдалась от тоски.

— Все в порядке, — сказала она, — Хелен запаниковала раньше времени, тебе не стоило беспокоиться.

— Я все равно волнуюсь. Как ты себя чувствуешь?

Наконец-то!

— Хорошо.

— Я могу что-нибудь сделать для тебя?

Лара спрятала перекошенную улыбку.

— Ничего, спасибо…

— Тебе необходимо отдохнуть.

— Наверно. Только я не нуждаюсь в твоих указаниях, — яростно выговорила она. — Спасибо, что навестил, можешь идти. Уверена, Хелен проинформирует тебя о моем состоянии.