Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 4 из 29



Постепенно, по мере того как развертывались события, у Базили складывалось более ясное представление о причинах друзско-маронитских столкновений. Летом 1845 г. в одном из донесений он уже совершенно четко формулирует свою мысль: «Борьба между общинами и феодалитетом, которой различия рас и религий в смешанных районах придали характер гражданской войны, охватила все население Ливана»[22]. В сущности, этими представлениями он и руководствовался, составляя план урегулирования положения в Ливане, который в январе 1842 г. передал сераскеру (главнокомандующему) Мустафа-паше в ответ на конфиденциальную просьбу последнего.

По мнению Базили, надежным средством «успокоения страны» были «разоружение масс и отмена противозаконной власти шейхов и эмиров». Он полагал, что угнетенное население должно найти поддержку и защиту «от домогательств шейхов» у турецкого правительства, и считал возможным поставить во главе Ливана мусульманина-неливанца, а при нем создать советы представителей всех общин. Проект предусматривал ограничение власти мукатааджиев с разрешением им собирать «налог на неизменной основе» без злоупотреблений. Наконец, Базили выдвинул тезис: «Собственность крестьянина может быть продана только крестьянину, собственность шейха или эмира — шейху или эмиру, собственность монастыря или церкви — монастырю или церкви»[23]. Таким образом, план Базили предусматривал создание централизованной системы управления, ограничение произвола феодалов, предотвращение дальнейшего обезземеливания крестьян и концентрации земли в руках феодалов и церкви.

Консул же Великобритании в это время настаивал на пол ной неприкосновенности привилегий ливанских феодалов. «Его предшествующее поведение, если только оно не обязано его личным чувствам, — сообщал Базили в Стамбул, — дает место для подозрений, более или менее обоснованных, о взглядах его правительства в отношении населения Сирии. Он является ревностным сторонником феодального принципа, и в качестве тори он видит свой религиозный долг в поддержке принципа, особенно потому, что этот принцип, приложенный к современному моральному и политическому состоянию Сирии, представляет много шансов для успеха иностранных влияний»[24].

Впрочем, предложения Базили об ограничении власти шейхов не отвечали и интересам турок. Последствием этого самостоятельного шага российского консула были жалобы английского и французского консулов своим послам в Стамбуле, в которых они обвинили Базили в поддержке Мустафа-паши вопреки интересам христиан. Базили получил выговор от посланника.

В 1844 г., когда друзско-маронитский конфликт вновь начал обостряться, Константин Михайлович направил посланнику в Стамбул новый проект, на этот раз согласованный с его французским и английским коллегами. Основным предложением проекта была замена власти мукатааджиев властью представительной и передача каймакамам функции мукатааджиев по сбору налогов. Излагая свои особые взгляды, Базили писал о том, что желательно было бы поставить во главе Ливана не двух каймакамов, ибо это лишь усилит друзско-маронитский антагонизм, а полно властного правителя, способного бороться с сепаратизмом феодалов. Таким образом, концепция Базили предвосхитила основные положения Органического статута 1861 г.: отмену власти мукатааджиев, ликвидацию друзского и маронитского каймакаматов и назначение одного губернатора с советом при нем, ведающим сбором налогов. Принятие статута Международной комиссией (Базили к тому времени уже не было в Ливане) и его реализация на долгие десятилетия предотвратили развитие конфликта.

Глубоким проникновением в существо друзско-маронитской проблемы Базили был обязан не только своему политическому мировоззрению (а он был противником крепостного права в России и феодальной власти в Ливане), но и серьезному изучению истории и социально-политического строя страны. К этим занятиям он приступил с первых же дней пребывания в Сирии, несмотря на загруженность текущей работой. Об объеме его ежедневной консульской работы можно судить по шутливому со общению Гоголя в письме от 18 февраля 1848 г. из Иерусалима, куда его сопровождал Базили, в Бейрут Маргарите Александровне, жене Базили (ум. в ноябре 1848 г.), внучке бывшего владетельного князя Молдавии Ханжери: «Супруг Ваш здрав с головы до ног, но навьючен депешами, донесениями, от ношениями и всякими переписками»[25].

Первым результатом научных занятий Константина Михайловича была «Записка о внешней торговле Сирии», которую он препроводил 20 мая 1841 г. поверенному в делах Константинопольской миссии В. П. Титову, оговорившись, что в ней речь идет о состоянии сирийской торговли лишь в период египетского управления до принятия торгового договора, заключенного 4 (16) августа 1838 г. между Блистательной Портой и британским правительством. Исследование сирийской экономики позволило Базили в дальнейшем ориентироваться в изменениях экономической ситуации в стране, о чем по долгу службы он был обязан регулярно сообщать в императорскую миссию в Стамбуле.

Вряд ли кто-нибудь из преемников Базили на посту генерального консула, в том числе и К. Д. Петкович, автор книги «Ливан и ливанцы» (СПб., 1885), так обстоятельно разбирался в конкретных экономических вопросах. Здесь проявились наследственные склонности Константина Михайловича; согласно же намекам главы миссии в Иерусалиме игумена Порфирия Успенского, консул имел собственные коммерческие дела в Сирии. Позже, уже в одесский период жизни, Базили проявил профессиональные знания банковского дела и был приглашен принять участие в выработке устава Херсонского земского банка, членом правления которого он стал.

Его теоретические экономические познания в 40-х годах, вероятно, ограничивались курсом политической экономии, пройденным в нежинской гимназии, в которой, по проекту В. Г. Кукольника, курс народного государственного хозяйства должен был быть включен в преподавание в предпоследнем классе (читался он как «основания государственного хозяйства по системе Адама Смита»)[26].

Надо сказать, что классики западноевропейской политической экономии Адам Смит и Жан-Батист Сей в начале века стали известны русской читающей публике («Зато читал Адама Смита / И был глубокий эко ном») и были переведены на русский язык. Кроме того, на страницах русских журналов 1810–1840-х годов имела место оживленная полемика между фритредерами, выражавшими интересы торгового земледелия, и протекционистами, отражавшими заботы слабой промышленной буржуазии, нуждавшейся в защитных пошлинах и поощрительных мерах со стороны правительства. В числе первых были Н. И. Тургенев, О. И. Сенковский, профессора-экономисты И. В. Вернадский, Н. Бунге. Вторых представляли помощник Сперанского Н. С. Мордвинов и министр финансов Е. Ф. Канкрин. Эта полемика не могла пройти мимо внимания Базили. Он сам склонялся на сторону приверженцев свободной торговли, толкуя ее в духе физиократов; так, он видел источник богатства Сирии в ее земледелии и положительно оценивал растущий вывоз сельскохозяйственных продуктов. Но вместе с тем, обладая способностью к многостороннему анализу, он видел огромные потери Сирии от вывоза необработанного сырья и ввоза полуфабрикатов и готовых товаров из этого сырья, а также от гибели ткачества под воздействием конкуренции дешевых и низкосортных тканей западноевропейской фабричной промышленности. Поэтому он высказывался в пользу проведения турецким правительством протекционистских мер.

За «Запиской о внешней торговле Сирии» последовали «Статистические заметки о племенах Сирийских и о духовном их управлении», содержащиеся в качестве приложения в изданиях «Сирии и Палестины…» в XIX в. Заметки включали сведения о религиозном и этническом составе населения Сирии и подробную характеристику этнорелигиозных общин страны.



22

Там же. Д. 799. Л. 234.

23

Там же. Д. 736. Л. 12.

24

Там же. Л. 8.

25

Гоголь Н. В. Полное собрание сочинений. Т. 14. С. 55.

26

См.: Кукольник Н. Лицей князя Безбородко // Лицей князя Безбородко. СПб., 1859. С. 18; Лавровский Н. Гимназия высших наук и лицей князя Безбородко. С. 70.