Страница 12 из 29
При общем мире, при мудром правлении быстро возрастало благоденствие племен, подвластных Фахр эд-Дину, и влияние его усиливалось и распространялось по всей Сирии. Он был в дружеских сношениях с воинственными племенами Набулуса и Иудейских гор, с кочевьями пустыни, с друзами Халебских гор, с ансариями. Как представитель туземного феодального элемента, он легко мог сделаться главой общей конфедерации воинственных племен Сирии и ниспровергнуть османское владычество, слишком поспешно привитое Селимом к древу арабской народности, еще исполненному в ту эпоху жизненных сил, хотя и подавленному гением завоевателя, которому в османских хрониках присвоено название Грозного (Яуз).
Дела Сирии стали внушать основательные опасения Порте. Обычными происками (в 1033 г. хиджры [1623/24 г.]) дамасский паша поднял на Фахр эд-Дина эмиров Харфуш и Сиффа и сам выступил с войском. Он был разбит наголову и попался в плен. Эмир оказал великие почести своему пленнику, успел заключить с ним выгодный мир и даже приобрести его дружбу. Но через пять лет Порта решила низложение могущественного вассала. При султане Мураде великий везир Халиль-паша с армией вступил в Сирию чрез Халеб, а капудан-паша Джафар с флотом показался у берегов. Некоторые из вассалов Фахр эд-Дина передались туркам. Сын его эмир Али одержал бесполезные победы и погиб в сражении; другие искали спасения в бегстве, и сам эмир был осажден турками в своем неприступном замке на скалах ливанских. Голод принудил его искать другого убежища. Он укрылся со своим семейством в пещере, висящей над пропастями гористого Джеззина.
Ахмед Кючук-паша, который травил, как зверя, несчастного эмира по ущельям ливанским, открыл его следы и, видя, что не было возможности приступить к отверстию пещеры, прорыл ее сверху и таким образом взял эмира в плен и отвел его к великому везиру. Он был немедленно отправлен в Константинополь[75]. Из его детей одни достались в плен туркам, другие были умерщвлены. Турки поставили тогда владетелем Ливана эмира Али Алам эд-Дина из партии иемени в надежде тем совершенно разрушить влияние кейсиев, сосредоточенное в доме Маанов. Но едва удалилось турецкое войско, эмир Мельхем Маан, племянник Фахр эд-Дина, спасшийся от плена турецкого, при содействии своих приверженцев без труда согнал с гор Алам эд-Дина. Это стоило жизни Фахр эд-Дину и всем членам его семейства, отведенным в Константинополь. Сперва они там были хорошо приняты и помилованы; но при известии о новых смутах на Ливане они были казнены[76], за исключением малолетнего эмира Хусейна, спасенного по ходатайству везира.
Впоследствии Порта заблагорассудила признать эмира Мельхема владетелем Ливана. Она достигла своей цели: нанесла семейству Маан роковой удар, от которого оно никогда уже не успело оправиться, и оставила преемнику ровно столько влияния, сколько нужно было, чтобы управлять краем и бороться с другими вассалами, даже с пашами, но не иметь решительного перевеса над ними.
При Мельхеме и при его детях Ахмеде и Коркмасе, которые вместе правили Ливаном, никогда не прекращались междоусобия и распри между партиями кейси и иемени как здесь, так и на Антиливане. Паши дамасские попеременно продавали то тем, то другим свое покровительство и надбавляли ежегодную подать. Впоследствии они даже успели совершенно изгнать из Ливана и Антиливана оба владетельные семейства Маанов и Шихабов, которые около десяти лет укрывались в пещерах Кесруана или скитались в горах Халебского пашалыка.
Иемени торжествовали. Среди этих тревог города Сайда, Сур и Бейрут были конфискованы Портой от Ливанского княжества, и первый из них сделался местопребыванием нового паши, поставленного Портой над прибрежными округами для ближайшего надзора за Ливаном[77]. Ряд знаменитых везиров Кепрюлю усиливал тогда правительственную власть во всей империи[78]. Ахмед-паша дамасский сам принадлежал к этому семейству и успешно действовал в Сирии к упрочению турецкого владычества. Но смуты не прекращались на Ливане. Турки упорно преследовали род Фахр эд-Дина. Сайдскому паше удалось завлечь в свои сети эмира Коркмаса и изменнически его умертвить[79]. Брат его Ахмед спасся израненный и еще года два скрывался в Кесруане. Его соперники при всем покровительстве пашей не успевали ни любви ливанских племен приобрести, ни утвердить за собой власти. Кейси восстали массою и призвали своего эмира. Многочисленные ополчения двух враждебных партий встретились в равнине Бейрутской[80]. Кровопролитная битва, в которой иемени были разбиты и лишились своих вождей, доставила эмиру Ахмеду княжество Ливанское вопреки козням пашей. Его торжество отозвалось и на Антиливане, куда не замедлили водвориться вновь Шихабы.
При всех этих бедствиях, разрушавших мало-помалу здание, воздвигнутое Фахр эд-Дином, достойна примечания прочность местных элементов, на коих оно было основано. Оно находило надежнейшую опору в феодальном организме края, и как только стихала буря, едва эмир отдыхал от гонений, все окрестные племена охотно подчинялись его влиянию. Летописи ливанские упоминают о том, что в 1091 г. хиджры [1680 г.] владельцы Баальбека, эмиры Харфуш, являлись в Дейр эль-Камар для суда с Шихабами у эмира Ахмеда и по его решению соглашались платить дань Шихабам.
Несколько лет спустя паша тараблюсский, желая наказать мутуалиев в Джубейле, поручил эмиру ливанскому идти на них войной. Турки, как и поныне, находили в народных и в семейных распрях, свойственных феодальному правлению, вернейшее средство для обуздания одних другими. При помощи мутуалиев они не один раз казнили друзов; была пора вооружить друзов на мутуалиев. Но мысль о конфедерации сирийских племен для противодействия козням турецким по примеру Фахр ад-Дина заставила эмира ливанского отклонить предложение паши, коего войско было разбито мутуалиями[81]. В донесениях своих Порте паша приписал это интригам эмира и призвал опять на Маанов опалу дивана. Эмир опять бежал, и опять паши поставили князем на Ливане эмира из дома Аламэддинова. Едва турецкое войско выступило из гор, кейси изгнали враждебную партию и призвали своего эмира[82], а паша сайдский исходатайствовал ему прощение у Порты.
Таким образом, влияние турецкое попеременно колебалось в Сирии среди всех попыток к возрождению туземного элемента. Единственной опорой турок были феодальное раздробление сирийских племен и взаимные их ненависти. Правительство нуждалось в туземцах, способных обуздывать анархические навыки Сирии, и не могло помышлять о том, чтобы непосредственно управлять краем. Искусный наместник султана обращал подобных людей в орудие своей политики, казнил их и миловал по произволу. Как только возникал гений, способный и обуздать народные страсти, и устоять против насилий и козней турецких, Сирия очевидно стремилась к свержению турецкого владычества. Но была ли способна Сирия управиться сама собою, могла ли она обойтись без турок или, вернее сказать, без властелинов иноплеменных? Судьба Фахр эд-Дина в XVII столетии, а в XVHI — судьба Дахира эль-Омара заставляют в том сомневаться. Посреди всех этих кризисов в продолжение трехвекового владычества, которое можно по справедливости назвать вялой трехвековой борьбой дряхлого элемента арабского с турецким элементом, преждевременно истощенным в разливе, не соразмерном жизненным его силам, нельзя не заметить постепенного ослабления и развращения арабской народности в Сирии, равно и постоянных успехов турецкой системы в поборении народностей, системы, которая служит единственным залогом власти в этом политическом хаосе, именуемом турецкой империей.
75
В феврале 1635 г. — Прим. ред.
76
Фахр эд-Дин II был казнен 13 апреля 1635 г. — Прим. ред.
77
Сайдский пашалык был создан в 1660 г. — Прим. ред.
78
Представители семьи Кепрюлю занимали пост великого везира (садр-азама) во второй половине XVII в. Они осуществили ряд мероприятий, направленных на укрепление государственного аппарата и армии, на урегулирование налоговой системы; боролись против сепаратизма пашей. — Прим. ред.
79
В 1662 г. — Прим. ред.
80
Кейси и иемени сражались в эти годы дважды: в 1664 г. и в 1667 г.; Бейрутская битва имела место в 1667 г. — Прим. ред.
81
В 1693 г. — Прим. ред.
82
В 1694 г. — Прим. ред.