На крыльях любви

Нет, я положительно выжила из ума! — решила Алекс. Да он и не думает бросаться на меня с поцелуями. Ему и в голову такое не придет. А тот… постыдный для меня, да и для него самого эпизод в офисе — просто результат того, что я вломилась к нему и стала лезть в душу со своей серией статей. Любой бы вышел из себя, а у него злость вылилась таким несколько странным образом.

Давай, Алекс, соберись и не будь дурой! — приказала она себе. Да, Лео Гамильтон поразительно хорош собой, да, он неотразим — ну и что с того? Во-первых, у него отвратительная репутация; во-вторых, он помолвлен с Фионой Блисс; а в-третьих — и это самое главное, — тебе глубоко отвратителен этот мерзкий тип. Вот об этом и помни, чтобы снова не выставить себя на посмешище.

Будто услышав мысли Алекс и стремясь вернуть ее расположение, «мерзкий тип» опять взглянул на нее и одарил широкой белозубой улыбкой, от которой у девушки зарябило в глазах.

— Слушай, сестричка, мне очень неловко, что я встретил тебя в плохом настроении и вел себя как самый настоящий брюзга. Мне было необходимо принять душ и выпить. — Лео тряхнул стаканом, и кубики льда мелодично зазвенели. — День выдался ужасно тяжелым, но это еще не повод срывать свою усталость на тебе.

Он встал, подошел к боковому столику и взял ее папку. Черновые наброски Алекс о водопроводчике и фининспекторе сначала быстро пробежал глазами, потом вернулся к началу и прочитал уже более внимательно. Затаив дыхание, девушка следила, как он аккуратно закрыл папку и сделал большой глоток виски.

— Нечего торчать у окна словно фонарный столб, — с усмешкой протянул Лео, разглядывая застывшую Алекс. — Давай-ка расслабься, сними жакет и присаживайся. Ты слишком напряжена.

Алекс дернула плечом.

— Я, видишь ли, не могла предугадать твою реакцию, потому и не стала садиться, чтобы в любую минуту успеть улизнуть, — пояснила она, освобождаясь от жакета из добротного твида. Потом медленно пересекла комнату и опустилась в глубокое мягкое кресло. — Ну, и как ты находишь мои черновики?

— Неплохо, совсем неплохо. В сущности, должен признать, что у тебя хороший слог.

— Спасибо на добром слове, — язвительно отозвалась Алекс.

Губы Лео дрогнули в довольной улыбке:

— Не впадай в амбицию, дорогая Ты ведь пишешь для «Кроникл», а я прекрасно знаю, какую белиберду и каким языком пишут тамошние, с позволения сказать, журналисты.

— Ха! Много ты знаешь! Да наш новый главный редактор Майк Тэннер вышвырнул бы меня за порог, пиши я в таком стиле, — парировала Алекс. — И я вообще не понимаю, что тебя так удивляет. Моя бабушка позаботилась о том, чтобы я получила отличное образование. Уверяю тебя, я умею связать вместе несколько слов! — с возмущением закончила она.

— Естественно, я удивился! На моем месте любой другой, кто видел тебя восемь лет назад, просто упал бы в обморок. Если бы меня попросили угадать с трех раз, по каким стопам ты пошла, я бы непременно ответил, что ты вступила в какую-нибудь секту, или стала панком с зеленым гребнем, или вообще затерялась на широких просторах нашей необъятной родины, путешествуя автостопом. Согласись, внешность по тем временам у тебя была вполне соответствующая.

Сокрушительный довод, подумала Алекс. Но не успела ничего возразить в свою защиту, потому что Лео встал и, направляясь к двери, бросил через плечо:

— В любом случае, я проголодался. Предлагаю отложить дискуссию на потом, а сейчас я переоденусь и сварганю нам что-нибудь поесть.

— Эй, погоди! Не нужно ничего варганить, не хочу я твоей еды! — опомнившись, крикнула Алекс вслед удаляющемуся Лео. Но в ответ услышала лишь негромкий смешок.

И снова она осталась одна посреди огромной комнаты. И снова нахлынули воспоминания о том бесконечно долгом и удушливом лете.

Когда Алекс прибыла в Тоскану, она и без того была подавлена утратой любимой бабушки, а «радушный» прием, оказанный ей Элеонорой Лукас, только подлил масла в огонь. Лишь теперь, по прошествии восьми лет, Алекс поняла, что если кто-то и нуждался в жалости в то время, так это как раз жена посла. Ибо не могла женщина относиться с такой невиданной злобой к девочке-подростку, не имей она серьезных личных проблем.

К огромному сожалению, Алекс так и не удалось выполнить язвительный наказ мачехи не высовывать нос из своей комнаты и не попадаться никому на глаза: уже через минуту она наткнулась на сводного брата Лео. Вот-вот, именно «наткнулась», поскольку мчалась тогда, после первой беседы с Элеонорой, ослепленная слезами и не разбирая дороги, по длинному коридору и прямо головой влетела в широкую грудь высокого молодого человека.

— Так-так. Ты, значит, и есть моя новоявленная сводная сестричка, — проговорил Лео, обняв худенькие, угловатые плечики Алекс сильной рукой. Потом отвел ее в ближайшую гостиную и продолжил. — Ну, и в чем проблема?

Алекс подавленно молчала. Как могла она рассказать этому неотразимо прекрасному юноше о том, что истинной причиной ее слез была его родная матушка? Разлепив наконец дрожащие губы, она наплела ему что-то насчет того, как нелепо она сейчас выглядит.

— Видишь ли, я тоже не нахожу удачной твою идею выкрасить волосы в такой, мгм… такой цвет, — ровным голосом молвил Лео, терпеливо выслушав ее невнятное бормотанье. — Но поверь мне, детка, это еще не конец света. Твои волосы… какие они были? Я имею в виду — раньше.

Она промычала, что «они были, ну… такими беленькими». И тогда Лео протянул к ней руки, осторожно обхватил ее голову большими ладонями и пристально посмотрел в зареванное лицо.

— Вот что я тебе скажу, милая моя, — задумчиво произнес он, растягивая слова, — могу что угодно поставить на карту — хоть голову заложить, — что через несколько лет ты превратишься в самую настоящую красавицу. Эти глубокие глаза, эти беленькие — как ты говоришь — волосы… Да парни, глядя на тебя, так и будут валиться направо и налево и сами складываться в штабеля!

— Правда? — со всхлипом выдохнула Алекс, перед внутренним взором которой немедленно возник образ эдакой фам фаталь[2].

— Не сойти мне с этого места! — Лео рассмеялся, чмокнул ее в кончик носа и поспешил к дверям, чтобы присоединиться к поджидавшим его друзьям.

Такого незначительного знака участия, о котором красавец Лео забыл уже по пути к бассейну, Алекс хватило, чтобы влюбиться в него со всей силой и искренностью юного сердца. Вот он, настоящий герой, добрый, ласковый и романтичный Принц из ее девичьих грез. Сейчас она спит, но скоро все ее несчастья канут в Лету, потому что Он разбудит ее своим целительным поцелуем…

…Прекрасные мечты были грубо прерваны появлением Элеоноры, которая на аркане затащила упирающуюся Алекс в парикмахерскую, где ее остригли чуть ли не наголо.

Девушка чувствовала себя униженной, растоптанной. Теперь Алекс не сомневалась, что стала законченной уродкой и больше всего похожа на солдата-новобранца. Долгие часы проводила она у зеркала, в отчаянии цепляя пальцами кончики волос и дергая их в разные стороны, будто от этого они могли скорее отрасти. На такую страхолюдину Лео и взглянуть-то не захочет, тоскливо размышляла она. Уж лучше держаться от него подальше.

Увы, этого ей никак не удавалось — они ведь жили в одном доме. И по той же причине Лео был свидетелем злобных нападок матери на Алекс, которые случались все чаще и чаще.

Со временем Алекс поняла: что бы она ни делала, что бы ни говорила, как бы ни старалась угодить Элеоноре Лукас — все вызывало у той лишь вспышки неоправданного, ничем не объяснимого раздражения. Сэр Джеффри вставал на сторону Алекс, однако он постоянно уезжал по делам, и тогда ничто не сдерживало его жену. Правда, надо отдать должное Лео — он тоже иногда заступался за сводную сестру, но его гораздо больше занимали веселые дружеские вечеринки, на которых он пропадал по два-три дня.

Иными словами, все шло из рук вон плохо. И тут у Элеоноры пропала эта ее ненаглядная брошь! Не зря говорят: пришла беда — открывай ворота. Беспомощную, дрожащую от страха Алекс схватили и упрятали за решетку. Конечно, винить полицейских нельзя. Что им еще оставалось, если на единственного подозреваемого — временно проживающую в доме девчонку — указала сама леди Лукас, супруга достойнейшего сэра Джеффри!

2

Роковой женщины (франц.).