Покорение

Тирл ничего не ответил, потому что ответа не было. Он и сам не знал, почему принимает такое участие в судьбе девушки, рядившейся мальчишкой. Девушки, которая была дочерью рода, много лет воевавшего с его семьей. Ее братья убивали его братьев. По всем канонам он должен был ненавидеть Заред и помочь людям брата, захватившим ее.

Но он сделал все, чтобы отнять у них Заред, а позже, когда она пыталась перевязать его рану, всячески старался подольше удержать ее рядом.

Тирл глянул на Энн и улыбнулся. Может, его просто привлекла новизна ощущений? У него было множество прекрасно одетых женщин. Каково это — переспать с девчонкой, которая утром вполне способна подраться с ним за его же одежду?

— Нечего тут выведывать, — отрезал он с самым невинным видом. — Я всего лишь пытаюсь выручить несчастных, доведенных до отчаяния людей.

Энн фыркнула, что, по его мнению, совершенно не подобало такой утонченной леди.

— Можешь хранить при себе свои секреты, но держи своих Перегринов от меня подальше. Не хочу оказаться такой же дурочкой, как леди Лайана. А теперь уходи, пока кто-нибудь не увидел тебя и не донес отцу.

Тирл нервно взглянул в сторону большого замка Хью Маршалла.

— Спасибо, — пробормотал он, наскоро целуя ее, прежде чем перепрыгнуть через ограду.

После его ухода Энн уселась на скамью и улыбнулась. Как приятно видеть человека, способного смеяться, принимать жизнь такой, какая она есть, человека, похожего на тех людей, которых она знала во Франции.

Мать Энн отвезла дочерей на свою родину, когда Энн было только пять лет, а ее сестре Кэтрин — шесть. Девочки выросли в семье своей матери, в доме, где царили красота, смех и философские беседы. Там они могли говорить что хотят, и никто не находил ничего необычного в том, что женщины тоже могут быть умны и образованны. Поклонники превозносили их красу, умение играть в карты, скакать верхом, читать вслух, называли самим совершенством.

И теперь, оглядываясь назад, Энн знала, что не оценила по достоинству то чудесное время свободы и счастья. Казалось, все это было так давно!

Когда Кэтрин исполнилось семнадцать, а Энн — шестнадцать, Хью Маршалл потребовал, чтобы жена привезла дочерей в Англию, поскольку настала пора найти им мужей. Девушки, совсем не помнившие отца, ничуть не испугались, мало того, предвкушали путешествие в новую страну и возбужденно перешептывались, мечтая о женихах.

Но вот жена Маршалла, прочитав письмо, мгновенно увяла. За одну ночь глаза потухли, волосы потеряли блеск. Сначала девушки слишком волновались в ожидании новой жизни, чтобы заметить состояние своей любимой матери, но к тому времени, когда их корабль бросил якорь в английском порту, они увидели, что бедняжка стала такой бестелесной, что походила на призрак, а в лице не осталось ни кровинки.

Не прошло и двух недель, как они узнали, в чем дело. Хью Маршалл оказался угрюмой неотесанной скотиной и правил своими поместьями грубой силой и террором. Жена и дочери оказались такими же его жертвами, как и окружающие его люди.

Здесь женщины забыли о смехе и комплиментах поклонников. Хью Маршалл не скрывал разочарования, узнав, как воспитывала детей жена.

— Ты не дала мне наследника, — орал он на жену, худевшую с каждым днем, — да еще и наполнила головы этих дурочек всякой ученой чушью! Они пытаются спорить со мной!

Когда Кэтрин заявила, что ей не нравится выбранный отцом жених, тот подбил ей глаз и запер в комнате на две недели. Кэтрин наконец со слезами согласилась выйти за омерзительного старика, которого навязал ей отец. Маршалл, хоть и был богат, хотел стать еще богаче, но больше всего на свете жаждал власти и мечтал о внуках, которые сидели бы по правую руку короля. Поэтому и выдал Кэтрин за графа, дальнего родственника короля. Граф почти все время проводил при дворе, и Маршалл надеялся ввести дочь в высшие круги.

Через полгода после возвращения в Англию мать Энн умерла. Хью ничуть не скорбел о потере, твердя, что она никогда не была ему настоящей женой и к тому же наплодила одних дочерей. Жена, неспособная дать мужу сына, ничего не стоит в глазах мужа! И раз уж она догадалась освободить его, теперь он может жениться во второй раз, и новая жена нарожает ему дюжину сыновей.

Энн стояла у свежей могилы и испытывала только глубокую, всепоглощающую ненависть к отцу. Это он убил мать, так же наверняка, словно вонзил ей в горло нож!

После смерти матери и помолвки сестры Энн объявила отцу войну. Девушке было почти все равно, что с ней станется, поэтому она осмеливалась спорить с ним, и предъявлять собственные требования.

Энн знала, что отец не задумается использовать ее как пешку в своей хитроумной игре, точно так, как использовал Кэтрин. Но Энн поклялась, что ее не постигнет участь сестры. Она пустила в ход весь свой ум и врожденную хитрость, чтобы уговорить Хью Маршалла устроить турнир в честь свадьбы Кэтрин. На этом турнире она собиралась выбрать себе мужа и убедить отца выдать ее за человека, который станет достойным спутником. Она не позволит отцу сбыть ее с рук.

Взглянув на замок отца, она прищурилась и поджала губы. Отныне здесь начнется сражение между его силой и ее умом. Исход этой битвы определит ее жизнь. Если победит отец, она проведет остаток дней в тоске и душевных терзаниях.

На турнире она увидит все, что может предложить Англия, и отыщет человека, который одновременно понравится и отцу, и ей самой.

Услышав шаги, она обернулась, увидела своих дам и принялась перебирать в памяти подробности визита Тирла. Хорошо, что он не станет сражаться на турнире. Отцу, несомненно, понравится Тирл. Если его брат, герцог, умрет, он унаследует титул, а, кроме того, их семья очень, очень богата.

Но у Энн не было ни малейшего желания выходить за Тирла. Он был молод, красив, богат и холост, но слишком уж болтлив и слишком никчемен. Если они и поженятся, скорее всего уже через год поубивают друг друга.

— Миледи, вы получили дурные вести?

Энн удивленно пожала плечами:

— Нет, ничего такого, чего бы я не слышала раньше. Пойдемте, погуляем немного. А еще лучше покатаемся верхом. Пусть ветерок освежит мне голову!

Заред стояла на обочине и наблюдала, как люди ее брата стараются вытащить из грязи большую телегу. Они находились в пути уже два дня, а теперь до места проведения турнира осталось несколько часов. Заред от волнения не могла спать и засыпала Северна вопросами. Обычно он рявкал на нее, требуя немедленно замолчать, но теперь, похоже, сам почти не смыкал глаз. Неужели тоже волнуется? Но этого быть не может! Ведь Северн сражался на многих турнирах!

— А остальные ты выиграл? — выпалила она.

— Что еще за «остальные»?

— Остальные турниры, в которых ты участвовал. Ты завоевал все призы?

Северн молча уставился в серьезное личико сестры, казавшееся бледным в лунном свете. Он в жизни не посетил ни одного турнира. Его юность прошла в стычках с Говардами.

— Конечно, нет, — пожал он плечами, и Заред мгновенно поникла. — Зато Роган выиграл несколько.

— Должно быть, изумительное зрелище: все эти мужчины в доспехах. До чего же они, наверное, великолепны! — рассмеялась Заред.

— Да тише ты! — зашипел Северн. — Как я смогу защитить тебя и не позволить окружающим распознать твою истинную природу, если ты смотришь телячьими глазами на каждого хвастливого осла в дорогих доспехах?!

— Не настолько я глупа! — огрызнулась девушка. — И никогда бы…

— А как насчет Ральфа? — ехидно осведомился Северн. — Бедный мальчишка вообразил, что вожделеет моего младшего брата!

— Вожделеет? Ты уверен? Что он сказал? — затараторила девушка, но тут же осеклась, услышав язвительный смешок. — Его похоть меня не касается! — надменно бросила она. — Он для меня ничто.

— Ну да, как же! — продолжал издеваться Северн. — Смотри веди себя прилично на этом турнире. Не наделай глупостей и не опозорь имя Перегринов.

— Твое дело — прославить наше имя на ристалище, а обо мне не беспокойся, — рассерженно отрезала Заред. Как он смеет думать, будто сестра способна обесчестить род Перегринов!