Город моей любви

Мне там нравилось, потому что только в это время мы с Коулом получали шанс побыть самими собой. Что бы Джосс ни рассказала воскресному сборищу, никто никогда не спрашивал нас о маме, и мы могли расслабиться хотя бы на несколько часов в неделю. Плюс к тому Элоди была образцом матери-наседки, и мы с братом в кои-то веки оба наслаждались заботой, которой раньше не знали.

На воскресный обед собирались Николсы, Элли со своим парнем Адамом, Брэден и Джосс.

В ожидании обеда я обычно заходила к Ханне. Всегда задумчивая, Ханна была уменьшенной копией своей роскошной сестры. Если предполагалось, что она станет точно такой же, то девочка уже достигла своего полного роста в пять футов девять дюймов, изрядного для ее возраста. Ханна выглядела совершенно сногсшибательно: короткие, очень светлые волосы, большие бархатные карие глаза, глядящие из-под стильной челки, и тонкое лицо с восхитительным острым подбородком. Она обещала стать более фигуристой, чем я когда-либо буду, уже щеголяя весьма приличным бюстом и красивой линией бедер. В свои почти шестнадцать она могла сойти за восемнадцатилетнюю, и если бы не ее застенчивость, мальчишки бы, наверное, дрались под ее дверью, доводя Кларка до белого каления.

Каким бы книгочеем ни полагала себя я, Ханна была еще большим. Она всегда пряталась за литературой и уроками. Я считала полным безобразием, что эта замечательная личность так необщительна. Обладая острым, как обойный гвоздик, умом, она была к тому же добра, весела и несколько более саркастична, чем старшая сестра. Я полюбила сидеть в ее большой спальне, просматривая груды книг, пока она болтала обо всем и ни о чем.

– Вот эта была неплоха, – заметила Ханна, и, повернувшись к ней от книжной полки, я увидела, что она оторвалась от своего лэптопа. Очевидно, я занималась чем-то более интересным, чем ее друзья на «Фейсбуке».

– Эта? – помахала я подростковой книжкой.

На самом деле я еще ни разу не читала книг для молодежи, но Джосс пела им такие дифирамбы, что я реши ла попробовать. Ханна экономила мне кучу денег, фактически служа персональной библиотекой.

Она кивнула и улыбнулась, на ее левой щеке образовалась ямочка. Девочка и вправду была восхитительна.

– Там клевый парень.

Я подняла бровь:

– И сколько ему лет?

– Двадцать четыре.

Приятно удивленная, я улыбнулась, пролистывая страницы:

– Здорово. Кто бы мог подумать, что литература для подростков так осмелела.

– Главной героине восемнадцать. Ничего ужасного или какого-то такого.

– Приятно слышать. – Я встала с колен и плюхнулась рядом с Ханной на ее огромную кровать. – Не хотелось бы, чтобы ты развращала мою невинность.

Ханна хихикнула:

– Я думала, Малкольм уже это сделал.

Тихо фыркнув от неожиданности, я спросила:

– Что ты обо всем этом знаешь? Тебе уже понравился какой-то мальчик?

Конечно, я ожидала, что она покачает головой, нахмурившись, как всегда, когда я задавала этот вопрос. К полному моему изумлению, ее бледные щеки мгновенно порозовели.

Любопытно.

Я выпрямилась и переставила лэптоп с колен Ханны на кровать, чтобы полностью завладеть ее вниманием.

– Расскажи мне все.

Она искоса взглянула на меня:

– Только ты никому не говори. Ни Элли, ни Джосс, ни маме…

– Обещаю, – поспешно ответила я, ощущая волнение за нее, как пузырьки в шампанском, – первые влюбленности так кружат голову.

Скорчив рожицу на мое явное предвкушение любовной истории, Ханна покачала головой:

– Нельзя сказать, что я с кем-то встречаюсь.

– Тогда как это выглядит? – улыбнулась я.

Она неуверенно пожала плечами, и внезапно ее глаза погрустнели.

– Я ему совсем не так нравлюсь.

– Кому не нравишься? Откуда ты знаешь?

– Он старше.

Тревога кольнула меня в живот.

– Старше?

Ханна, должно быть, услышала нотку осуждения в моем голосе, потому что поспешила отмести мои опасения:

– Ему всего восемнадцать. Он в последнем классе школы.

– И как вы познакомились?

Желая быть Ханне подругой, я тем не менее жаждала подробностей, чтобы понять, есть ли повод для беспокойства. В конце концов, ей всего пятнадцать, и мне очень не хотелось, чтобы кто-то воспользовался ее неопытностью.

Ханна повернулась, расслабившись и почувствовав некоторое облегчение оттого, что доверила мне свою любовную историю.

– В прошлом году одни мальчишки начали подшучивать надо мной и моими подругами. Когда мы были вместе, нас это не особенно беспокоило. Всего лишь обзывалки от кучки придурков-прогульщиков, которые задирают всех, кому в школе нравится. – Она подняла глаза к потолку от глупости юных представителей мужской половины человечества. – В общем, как-то раз в прошлом году я опоздала на автобус и пошла домой пешком. А они за мной.

Я ухватилась за покрывало ее кровати, широко распахнув глаза:

– Они…

– Да все в порядке, – перебила она. – Марко их остановил.

Я еле удержалась от улыбки – так мечтательно Ханна произнесла это имя.

– Марко?

Она смущенно кивнула:

– Его папа – афроамериканец, но семья матери итало-американская, а корни у них в Шотландии. Сам он из Чикаго, но в прошлом году переехал сюда, к дяде и тете. И вот он шел с парой друзей и увидел, что меня дразнят мальчишки. Он их прогнал, представился и проводил меня домой, хотя ему надо было совсем в другую сторону.

«Чем дальше, тем лучше».

Я кивнула, побуждая Ханну продолжать.

– Марко сказал, что всякий раз, как я пропущу автобус, будет меня провожать. И вместе с друзьями стал после уроков тусоваться перед школой, чтобы проследить, успела ли я. Пару раз я опаздывала, и он держал слово и провожал меня до дома.

Чего хотел этот парень?

– Он приглашал тебя на свидания?

Ханна театрально вздохнула:

– В этом-то все и дело. Ведь он просто присматривает за мной, как за младшей сестренкой или кем-то вроде того.

Ну что ж, возможно, он и вправду просто хороший мальчик.

– Может, дело в твоей застенчивости? Ты с ним не разговариваешь?

Ханна рассмеялась – так по-взрослому саркастично, что мне пришлось целую секунду вспоминать, что я говорю с подростком.

– В том-то и штука. С другими мальчиками я сразу замыкаюсь, и ты, конечно, подумала, что, раз он такой классный и симпатичный, я с ним даже заговорить не смогу. Но с ним почему-то легко. Он совсем простой и очень трезво мыслит.

– А откуда ты знаешь, что не очень ему нравишься?

Щеки Ханны покраснели еще сильнее, и она, чуть прикусив губу, отвела глаза.

– Ханна?

– Ну, потому что я его мммммала, – пробормотала она.

Я наклонилась ближе, подозревая, что уже знаю ответ на свой следующий вопрос.

– Что ты сказала?

– Ну, потому что я его поцеловала, – неохотно повторила она.

Я улыбнулась чуть насмешливо. Маленькая Ханна отличалась такой же порывистостью, как и ее старшая сестра. Элли рассказала мне в подробностях о том вечере, когда сама бросилась в объятия Адама, лучшего друга Брэдена. Из уважения к другу тот долго и старательно держал Элли на расстоянии. Ей пришлось с ним нелегко.

– И что было дальше?

Ханна нахмурилась и уставилась в пол:

– Он поцеловал меня в ответ.

– Вау! – Я ткнула кулаком в воздух, как жизнерадостная идиотка.

– Нет, – покачала головой Ханна. – Потом он оттолкнул меня, не сказав ни слова, и избегает меня уже месяц.

У меня заболело в груди оттого, насколько удрученной выглядела девочка. Я обняла ее за плечи и притянула к себе:

– Ханна, ты такая красивая, славная и умная. Будет еще куча мальчиков, которые тебя не оттолкнут.

Я прекрасно понимала, насколько пусты мои слова. Да и никакие слова не могли бы облегчить боль подростковой безответной любви, но Ханна обняла меня в ответ, все же оценив мои усилия.

– Что тут происходит?

Встревоженный голос Элли заставил нас поднять голову. Она стояла в дверях, скрестив тонкие руки на груди и участливо щурясь. Ее светлые волосы были гораздо короче, чем когда-то. Несколько недель после операции она носила на голове шарфы, прикрывая выбритые места. Когда они заросли, Элли сделала весьма сексапильную короткую стрижечку с прядями, которую ненавидела всей душой. Теперь ее волосы отросли почти до линии подбородка и стали такими же шикарными, как у Ханны.