Тёмный трубач

Не глядя на полковника, Людорика произнесла механическим голосом:

— Все видят, я — Королева, а они — предатели, они хотели похитить Корону!

Реддик усмехнулся, а на лицах полковника и оставшихся в живых солдат отразился ужас, как будто они не верили своим ушам.

— То были слова Королевы! — проговорил Реддик голосом судьи, выносящего приговор. — И с ними поступят как с предателями. Моя Королева, — он вновь обратился к Людорике, — это место недостойно Вас. Вам нужно показаться народу.

Маска жестокости на лице Людорики смягчилась. Да, теперь её голос стал больше похож на человеческий:

— Поехали. Ведь я владею этой Короной ради Ревении.

Не отрывая взгляда от Короны, Принцесса последовала к выходу. Реддик задержался, проследив за тем, чтобы его люди связали оставшихся солдат Имфри.

— Как и всегда, Корона сказала своё слово, мой храбрый полковник. Теперь я знаю, что для Ревении начинается новая жизнь, но не уверен, придется ли она Вам по вкусу. Будет лучше, если Вы покинете нас, полковник. Слово её Величества — закон, ей решать, когда и как это произойдет. Но, умоляю Вас, не надейтесь на старую дружбу. Вы же прекрасно знаете, что после коронации монарх уже не тот, каким был раньше. Интересно, в какую сторону изменится наша Принцесса?

— Вы не сможете всю жизнь держать её под магическим шаром! — Полковник уже оправился от потрясения.

— Магический шар? Ах, да, мы использовали его, чтобы заставить Принцессу прийти сюда. Ведь Корона признаёт только её. Но уверяю Вас, мой славный полковник, в том, что произошло после, вините только Корону. Править страной и быть наследницей трона — разные вещи. Я уверен, что это уже не та Принцесса, которую Вы знали, а Королева! Нам пора. Взять их! — приказал он своим солдатам.

Роун была настолько поражена происходящим, что у неё даже не возникло желания принять участие в событиях. Но теперь, когда люди Реддика уводили своих пленников, Роун приготовила станнер. Она больше не станет на сторону той, за которую пострадал Имфри, но она и не позволит Реддику расправиться с Полковником. Но, как только Роун подняла оружие, сзади кто-то перехватил её руку и держал, не давая ей пошевельнуться.

Раздался еле слышный шепот: — На этот раз ты не сделаешь этого, идиотка! В такие игры мы не играем!

Сандар! Но как он очутился здесь? Не успела Роун опомниться, как Сандар потащил её назад, так что она больше не видела того, что происходит в пещере Ледяной Короны.

Они удалялись, а Роун всё ещё продолжала сопротивляться. Тогда Сандар со всей силы шмякнул её о стену пещеры. В его голосе зазвучала холодная угроза:

— Ты хочешь, чтобы я выстрелил в тебя из станнера и волок на себе? Я сделаю это, не сомневайся. Ты уже отличилась и этого достаточно. То, что случиться с этими куклами — не твоя забота. Они ведь куклы! Уж мы-то знаем! Они запрограммированы делать то, что укажут им те машины. А какая разница, в какие игры играют марионетки? О тех установках мы узнали многое.

— Они не марионетки! — от обиды и ярости Роун закричала.

— Если они и куклы, то не более, чем мы, когда находимся в Школе. Если бы не их Корона, если бы не эти установки — они были бы свободны. Они — люди!

— Нет, — Сандар продолжал сжимать её руку, — они лишь проигрывают события, придуманные для них машинами. Если после нашего рапорта Служба прикажет вмешаться, то это другое дело. Но нас это не должно волновать. Ну, ты пойдешь сама, или я тебе врежу и потащу?

Глава 12

С Сандаром бороться было невозможно. Роун знала, что он сдержит своё обещание.

— Я пойду, — мрачно ответила она.

Сандар всё ещё держал свою руку на плече Роун, так они и двигались к широкому тоннелю, где их неожиданно осветил луч фонаря. Дядя Оффлас вздохнул с облегчением.

— Скорей!

Он не спросил ни где был Сандар, ни что такое сделала Роун. Луч скользнул, указывая путь к выходу.

Сандар со злостью толкнул Роун. Выйдя наружу, мужчины, не сговариваясь, бросились в сторону лагеря, не заметив человека, сражённого станнером Роун. Сандар всё ещё держал её, как будто боялся, что Роун может сбежать.

— Дисторты все сдохли — кроме одного, — Сандар прочёл показания приборов.

— Не удивительно. Их не подзарядили, — мрачно ответил дядя. — Чем раньше мы уберёмся отсюда, тем лучше. Не знаю, чем закончится то, что ты здесь натворила.

Дядя одарил её ледяным взглядом, от которого у Роун мурашки пробежали по коже.

— Хотелось бы надеяться, что нам удастся взлететь, не обнаружив себя полностью.

— А что с установкой? — первый раз в жизни Роун осмелилась задать вопрос в такой ситуации. — Неужели мы, или Служба, так и оставим её? Сандар говорит, что все люди на Клио зависят от неё, что они — марионетки. Это же противоречит Четырём Законам.

— Закрытые планеты, как ты знаешь, не попадают под Основной Закон. То, что решит Служба после нашего рапорта, не наша забота.

Роун поняла, что дальше спорить бесполезно.

Однажды Психократы сделали людей других планет частью их эксперимента. А когда, наконец, эпоха их ужасного правления закончилась, и рабы вырвались на свободу, результаты как вмешательства Психократов, так и освобождения от их власти, ещё долго сказывались на поколениях людей и служили предупреждением человечеству.

Даже если бы ей самой не случилось познакомиться с Людорикой или полковником, не случилось быть втянутой в паутину интриг, открытие установки возмутило бы её не меньше. Сандару легко называть людей марионетками, но она, Роун, жила их жизнью и видела, что это нормальные люди, гораздо более человечные, чем двое мужчин рядом с ней. Что ж, разумней и проще всего оставить решение главной проблемы на усмотрение Службы, но как люди, находящиеся на расстоянии Галактики, могут определить судьбу Клио? Да и когда они вмешаются, если вообще решат это сделать?

Конечно, тогда уже полковнику ничем не поможешь. Роун не сомневалась, что Реддик сделает всё возможное, чтобы избавиться от Нелиса Имфри. А Принцесса, ныне Королева, — она изменилась, стала жестокой. Людорика не заслуживает этого рабства.

Мысли Роун вращались вокруг одного и того же. Теперь уже на неё не распространялись чары Принцессы, но она никак не могла выкинуть из головы туманное будущее Ревении и её новой Королевы.

Сандар втолкнул Роун в палатку вслед за дядей Оффласом, а сам отправился собирать дисторты.

Не обращая внимания на Роун, дядя Оффлас направился прямо к кому, посмотреть, не было ли каких-либо сообщений за время их отсутствия. По щелчку машины Роун поняла, что сообщений нет. Дядя Оффлас вытащил рекодер и уже было собрался нажать на кнопку, как что-то ему не понравилось и, впервые с того момента, как они покинули пещеру, он обратился к Роун.

— Кто-то сделал запись.

— Это сделала я, когда вернулась в лагерь, — и Роун почувствовала, что одержала маленькую победу. Ему уже не стереть отправленное.

Но дядя почему-то совершенно не был зол. Скорее в лице его читался интерес, как будто бы он сделал новое открытие.

— И что же ты записала — как глупо ты себя вела? — ни тени холодности в его голосе, как будто он искренне хотел узнать правду.

— Я рассказала о том, что со мной произошло, — спокойно ответила Роун. Потом, набравшись смелости и, таким образом, восстав против своего пожизненного рабства, она выпалила:

— Он, Граф Реддик, хочет убить полковника. Принцессу держат под контролем. У них всё, как по нашим старым записям о злых чарах. Полковник — её друг, но она приказала его казнить. Но не она хочет этого — это машина! Мы не можем позволить ей сделать это!

Она рассчитывала, что дядя не захочет и слушать её. Вместо этого, он всё с большим интересом её разглядывал. Поначалу это обнадёживало, но потом Роун поняла. Он смотрел на неё изучающе, как на часть таинственной установки. И в этот момент Роун поняла, что если что-то и можно сделать, чтобы изменить складывающееся положение вещей, то это сделает она одна.