Брызги шампанского

- Прости. Я никогда ничего плохого о тебе не думал, ничего неуважительного. Я люблю тебя, Наташка. В тот вечер слишком много думал…

Ее прорвало. Оттолкнув молодого человека, она размахнулась и начала бить его букетом роз, крича:

- Думал он! Ты вообще думаешь, что говоришь? Да как ты вообще посмел сюда прийти? Вали, и больше не возвращайся! Тоже мне, несчастный нашелся!

Сергей стоял без движения и терпел молча. Когда Наташа немного успокоилась, она увидела, что на его лице осталось множество порезов от шипов. Из некоторых текла кровь. Букет выпал из ее руки.

- Ой, прости… У тебя все лицо в крови. Сам виноват, довел меня. Ой, Сережа, сколько крови! Больно, да?

В эту ночь Наташа и Сергей отправились к нему домой. Впервые у них все произошло так – со страстью, с напором, даже с элементами садизма. Только под утро вспомнили о том, что надо бы чем-то смазать его лицо. Вспомнили – и заснули, довольные и счастливые…

Глава 7

В кабинете одного из следователей ОВД города Химки шла молчаливая кипучая работа. Дело было нешуточным. Непонятная смерть дочери начальника налоговой Виктора Степановича Михайлова. Молодой следователь Александр Исаев собирался это дело как следует проработать. В случае раскрытия его ожидало повышение по службе, премия и благосклонность одного из самых влиятельных людей в городе. Если же неудача… Об этом думать совсем не хотелось. Вчера отец покойной девушки сидел и него в кабинете и, мягко улыбаясь, пообещал, что тогда его просто «закроет». За одним этим словом скрывался крах всей его жизни.

Все это как-то закручивалось вокруг медицины… Сначала самоубийство Антона Горячева. Здесь расследование милиции было не нужно – парень наглотался таблеток, сильно переживал из-за бизнеса, который, несмотря на немалые денежные вливания, не хотел никак налаживаться. Нервный парень, ничего не скажешь. Но там тяжелая давняя контузия, полученная много лет назад на таджикской границе; к тому же до женитьбы Горячев периодически баловался наркотиками… Все эти сведения следователю любезно предоставил Виктор Степанович. К делу о смерти Лены Горячевой особого отношения все это не имело, но, по мнению Исаева, могло пригодиться.

И прямо под боком у Горячева – убийство Мариам Султыгиной в ее собственном доме, похищение ее сына. Женщина какое-то время заменяла заболевшего невролога в платном отделении, где лежал Антон. К счастью для Александра, это дело передали другому следователю. Там – осетинская семья, разборки, кровная месть, сын за отца… В такие дела Исаев предпочитал не лезть. Там все настолько драматично, того и гляди, сам окажешься у них виноватым в том, что влез в семейные вопросы…

А теперь Лена Горячева. Трагично и ужасно. Неделя работы бюро медицинской экспертизы и двух судебных экспертов. Смерть в результате передозировки диазепама. Этот препарат был слабодействующим, но той дозы, которую ввели девушке, хватило бы на четверых сильно страдающих от боли людей. Укол был сделан торопливо и неаккуратно, как будто со злости… На спине у убитой расплылись такие синяки, каких даже опытные эксперты не видели, вокруг них кожа походила на старый, найденный археологами пергамент. В то же время такие уколы вряд ли допустили бы делать человека нервного и неопытного.

Исаеву приходила в голову только одна догадка. Медицинская халатность привела к смерти девушки. Медик, сотворивший это, скорее всего, был пьян… Оставалось найти медицинское учреждение, где это произошло. Вот тут и возникали неожиданные трудности, решить которые не представлялось пока возможным. Что же, Михайлов сказал рыть землю – будем рыть…

В квартире Горячевой они не нашли ничего, хотя, казалось бы, перевернули ее вверх дном. Ни договора на оказание медицинских услуг, ни чека, ни квитанции, ни визитки врача. Вот и попробуй найди виноватого… А дело-то очень серьезное. Мало того, что погибла дочь высокопоставленного чиновника, так еще в какой-то больнице орудуют халатные медики. И если их не остановит сейчас, это может привести к смертям еще многих людей. Все упиралось именно в это, как в каменную стену – где и какую операцию проводили покойной? Эх, может быть, стоило взяться за расследование смерти Мариам Султыгиной – там все было как на ладони, оставалось только найти доказательства вины родственников ее мужа, и у него было бы одним раскрытым делом больше.

Но теперь уже ничего не поделаешь. Сегодня ему предстояло посетить несколько медицинских центров и частных клиник в Химках и Зеленограде. Вроде бы упоминалась какая-то подруга из Зеленограда, к которой Лена хотела поехать. Кстати, зачем было обманывать всех насчет этой подруги? Ее нашли без труда, так как ее знало все семейство покойной. Дозвонились девушке и выяснили, что она месяц назад уехала в командировку в Екатеринбург и, конечно, ни о какой встрече с Горячевой не договаривалась.

Значит, Елена что-то для себя запланировала. Нашла у себя в организме что-то настолько опасное, что не захотела посвящать в этого никого из семьи, даже отца, хотя они явно были очень близки. Решила скрыться ото всех.

От размышлений заболела голова. Александр порылся в ящиках в поисках анальгина, но его не оказалось. Набрал по внутреннему телефону четыре цифры.

- Але, Серег… У тебя анальгина не найдется? Голова трещит… Цитрамон? Тоже подойдет. Если время есть, зайди, минут пять посидим.

С дознавателем Сергеем Леоновым они дружили еще со школы милиции. Сейчас друг стал куда более занудными педантичным, чем раньше, в юности, но это объяснялось его работой в отделе дознания. Там эти качества ценились. А вообще – отличный парень, всегда и поможет, и поддержит.

- Открыто! – ответил Исаев на вопросительный стук. Сергей зашел, присел рядом. Сегодня его походка и жесты были очень энергичными, с лица не сходила довольная улыбка.

- Ты чего такой счастливый? – подозрительно глядя исподлобья, спросил Исаев. – Недавно жаловался: и с девушкой поругался, и на повышение другого дознавателя хотят… А сейчас прям весь светишься!

- Ты знаешь… - Сергей смутился. – из-за этого повышения я и нервничал. Работаешь, работаешь, а тут раз – откуда-то всплывает Зайцев, и повысить, оказывается, надо его! Я переживал, из-за этого с Наташкой и поссорился. Потом, правда, я извинился, сейчас все хорошо.

- А повышение как же? – ехидно спросил Александр.

- Да я подумал – успею еще… И тут же мне сообщают, что новое звание у меня в кармане. Все наладилось. Чего грустить? Кстати, вот твои таблетки.

Исаев проглотил цитрамон, запил водой. Часы на стене показывали пол-второго дня, время обеда. Он достал из ящика бутерброды, нажал кнопку на электрическом чайнике.

- Ну и отлично. А то ты сам не свой был в последнее время. На свадьбу-то когда пригласишь?

Леонов опустил глаза.

- Я уже об этом думаю, но с Наташкой еще на эту тему не разговаривал. Не знаю, захочет ли она, встречаемся-то мы совсем недавно.

- Захочет! Да она с радостью побежит с тобой в ЗАГС! Девчонке двадцать пять, приезжая из Твери, осталась без работы, а тут ты, как манна небесная!

- Вечно ты все опошлил, - поморщился Сергей. – У меня все проще. Я люблю ее, мечтаю жить с ней, детей от нее хочу… Кстати, насчет детей. Случайно утром прочитал в Интернете: одинокие женщины больше не ищут партнеров, чтобы завести ребенка…

- Это как? – проглотив бутерброд, спросил Исаев.

- Ну, это больше, в Америке, у нас пока это не так прижилось, если только среди богатых женщин.… Идут в больницу, там им помогают. Можно даже выбрать, чтобы твой ребенок был похож на кого-то конкретного…

Обед пролетел за разговором незаметно. Через полчаса Сергей ушел, а Исаев, которому его слова засели в голове, открыл новости на «Мэйл.ру».

«Одинокие американки более не озабочены поиском мужчины, они все реже ищут партнера для заведения потомства. В специализированных клиниках предоставляются услуги по оплодотворению. По желанию можно выбрать внешность и возраст донора, для этого имеются каталоги. Как правило, этой услугой пользуются одинокие леди старше сорока лет, занятые собственным бизнесом, либо разведенные дамы и вдовы, не рожавшие детей или потерявшие единственного ребенка…»