Месть Коула Камерона

– Я видел Джесси.

Фейт замерла на полуслове и не сразу смогла заговорить.

– Ты видел... кого?

– Я нашел в бумагах Теда письмо, адресованное Джесси. И я решил... – в глазах Коула появилось выражение беспомощности. С ума сойти! Он знает это уже целую неделю и не может просто взять и сказать... – Фейт! Джесси не женщина!

В его голосе звучал такой неподдельный ужас, что Фейт поневоле перестала злиться.

– Я знаю, – сказала она как можно мягче.

– Ты знаешь?

– И всегда знала. Тед никогда мне не лгал.

– Так что же, – Коул с трудом подыскивал слова, – мой брат был... гей?

Фейт кивнула.

– Да.

– Но он никогда ничего такого не говорил. Я думал... я думал... Почему он не сказал мне? Разве я перестал бы его любить? Мы же были братья!

– Ты много значил для него. Тед боялся тебя разочаровать.

Фейт очень хотела обнять и утешить его: она угадывала его боль по ссутуленным плечам, по потухшим глазам... Но между ними оставалось еще слишком много секретов, и она не решилась.

– Он старался стать таким, как все, – произнесла она. – Старался справиться, но... не сумел. Он все мне рассказал и взял с меня слово, что я никогда ничего тебе не скажу.

– И ты держала слово даже тогда, когда я оскорблял тебя!

– Я дала Теду слово. Я любила его. Он был мне как брат, как лучший друг. Я никогда бы не обидела его.

– Я нашел письма, – перебил ее Коул. – Письма Джесси к Теду. Стыдно признаться, но я прочел их. Они были похожи на любовные письма. – Коул нервно засмеялся. – Да что там! Это были настоящие любовные письма. Разве я мог вообразить, что они были написаны... Фейт! Я был не прав. Я не надеюсь, что ты простишь меня, но...

Может быть, уже поздно? Она слушает его, но смотрит на него не так, как прежде, когда они заменяли друг другу весь мир.

– Фейт, милая, я хочу, чтобы ты знала: я все понял... насчет Питера.

Фейт подняла голову.

– Что?

– Да. – Коул глубоко вздохнул и продолжил: – Ты была одинока. Тед был... Ну... Он старался бороться с собой. Я думаю, он мог испытывать к женщине определенные чувства...

Фейт покачала головой.

– Все было совсем не так.

– Нет. – Коул взял ее за плечи. – Ты не обязана мне ничего объяснять. Я сам во всем виноват, только я один. Но я хочу, чтобы ты знала: я уехал от тебя не по своей воле, мне пришлось! Меня несправедливо обвинили и... Это длинная история. Дело в том, что я не смог бы оправдаться, не втянув во все это тебя.

– Меня?

– Да, все случилось в ту самую ночь, когда мы были вместе – Коул погладил ее по щеке и вздохнул. – Я мог сказать отцу и шерифу, что был с тобой, но не хотел. Я слишком любил тебя.

– А сейчас? – Фейт заглянула ему в глаза, словно пытаясь увидеть в них ответ. – Сейчас ты любишь меня?

Коул крепко обнял ее.

– Я всегда любил тебя. Ты ведь знаешь. Я докажу тебе это, если только ты дашь мне еще один шанс.

Фейт заплакала.

– Я так тосковала по тебе! Все эти годы я вспоминала тебя и думала, почему, почему ты меня покинул!

Коул поцеловал ее.

– Я больше никогда не покину тебя. И я буду любить Питера как собственного сына.

«Сейчас или никогда», – подумала Фейт. Она положила руки ему на грудь и, собрав все свои силы, сказала:

– Коул, Питер и так твой сын.

В первое мгновение ей показалось, что он не понял.

– Питер мой сын?

– Да, милый. Твой сын. – Фейт крепче обняла мужа и сказала: – Через несколько недель после того, как ты уехал, ко мне пришел Тед. Он хотел узнать, не нужно ли мне чего-нибудь, все ли у меня в порядке. Я призналась ему, что беременна... Коул, твой брат был необыкновенным человеком! Он сказал, что у ребенка должно быть твое имя. И предложил мне выйти за него. Я сказала ему, что я... что брак может быть только фиктивным, и тогда он рассказал мне о себе.

Коул не сразу пришел в себя.

– Мой сын, – сказал он наконец. – Мой сын. У меня есть сын.

Он подхватил Фейт на руки и закружил по комнате. Фейт засмеялась. Когда он остановился, она сказала:

– Я хотела тебе сказать еще в Нью-Йорке, наутро после того, как мы занимались любовью, но...

– Не надо об этом... я был просто идиотом!

Фейт обвила его шею руками, и их разговор прервался поцелуем. Потом они долго стояли обнявшись. Вдруг Фейт выпрямилась, словно внезапно о чем-то вспомнив.

– Питер ничего не знает!

Коул улыбнулся.

– Вот и хорошо. Скажем ему вместе.

– Он так скучал без тебя! Говорил только о тебе!

– Я тоже. Я тоже говорил только о нем.

Входная дверь неожиданно распахнулась.

– Мама! Я забыл машинку. – Глаза Питера округлились. – Коул?

– Привет, чемпион! – Коул наклонился и протянул к нему руки. – Скучал без меня?

Питер подбежал к нему и повис у отца на шее.

– Мама сказала, что тебе пришлось уехать.

– Пришлось, – ласково сказал Коул. – Но теперь я вернулся. И больше никогда, никогда не уеду.

– Никогда, – тихо повторила Фейт и заплакала от счастья.