Страница 3 из 14
Но мы немного отвлеклись. Как только первый аэроплан поднялся в воздух, серьезные люди сразу начали размышлять, как же его приспособить к делу, в смысле – к уничтожению себе подобных. Ждать долго не пришлось, уже в 1911 году, во время Итало-турецкой войны, кто-то там летал и что-то в воздухе делал, кажется, сбрасывал ручные гранаты. Следующими под раздачу попали опять те же самые турки, потому что в 1912 году, во время Первой Балканской войны, как утверждают болгары, капитан Петров произвел самую настоящую бомбардировку самыми настоящими бомбами. Однако мы должны отнестись с недоверием к этим сведениям, которые больше всего смахивают на гонку приоритетов в стиле «Киевская Русь – родина слона», ведь почему-то два года спустя, когда началась Первая Мировая война, никто об этих итало-болгарских упражнениях почему-то не вспомнил.
Вообще Первая Мировая в плане воздушной войны интересна гораздо меньше, чем война на земле, потому что противники, построив огромное количество неплохих для тогдашнего уровня развития техники самолетов, плохо представляли, что с ними делать. Даже к 1918 году, когда война закончилась, теория воздушной войны все еще находилась в зачаточном состоянии. Более того, сами воздушные силы считались не более чем придатком к армии, причем относились к ним как к вспомогательным войскам, которые сами по себе боевой ценности не имеют. Недаром сразу после окончания «горячей» войны в штабах всех стран вспыхнула война «холодная» – летчики взбунтовались и потребовали признания авиации самостоятельным видом вооруженных сил, равным армии и флоту. Заметьте – не родом войск, как, скажем, артиллерия, а именно видом вооруженных сил. Хотя в начале 1920-х годов эти претензии выглядели несерьезно.
Однако мы забежали немного вперед. Когда началась война, главные ее участники имели от 100 до 200 аэропланов, которые пока действительно не имели серьезной боевой ценности, и на них обращали мало внимания. Использовались эти летательные аппараты для ведения разведки, так как больше ни на что не были пригодны, ведь все они не имели никакого вооружения. Даже если какой-нибудь энтузиаст начинал швырять на головы вражеских солдат ручные гранаты, это воспринималось просто как экстравагантная выходка, не имеющая никакого значения. Утверждения, будто самолеты начали применять для корректировки артогня, лучше обосновывать более надежно. Радиостанции образца 1914 года вряд ли подходили для этого, а применявшиеся для этой цели аэростаты просто тащили за собой телефонный провод. Первые более или менее пригодные к использованию радиостанции появились только в декабре 1914 года. Однако именно тогда родился один из типов военных самолетов, благополучно доживший до сегодняшнего дня, – разведчик. Англичане утверждают, что именно самолеты-разведчики 22 августа 1914 года принесли важнейшую информацию о наступлении немецких корпусов, что помогло английскому экспедиционному корпусу избежать гибели.
Действия разведчиков вызывали естественное недовольство противника, но как бороться с ними, пока никто не знал. Пилоты начали брать с собой револьверы, винтовки, ножи. Кто-то пытался сбить противника гирькой на длинном тросе, так сказать, воздушным кистенем. На самый крайний случай оставался воздушный таран, который применил изобретатель мертвой петли Нестеров. Но все это не решало проблемы, хотя 5 октября 1914 года французские летчики ухитрились сбить немецкий самолет из карабинов. В результате возникла необходимость в создании второго специализированного типа самолетов – истребителя.
Такое положение сохранялось до начала 1915 года, когда фронты окончательно окостенели, генералы начали отчаянно искать выход из тупика, в который они попали. На роль «вундерваффе» поочередно назначались тяжелые пушки, отравляющие газы, танки. Было решено испробовать и авиацию, хотя первые попытки были предприняты еще в конце 1914 года. Это дало толчок работам по созданию третьего основного типа самолетов – бомбардировщика. Но ждать появления полноценных боевых самолетов пришлось довольно долго.
Впрочем, немцы припасли в рукаве любопытный козырь в виде еще одного воздушного судна – цеппелина. Причем, в отличие от аэропланов, граф Цеппелин довел свое детище до вполне приличных кондиций, которые позволяли реально использовать его. Другое дело, что германское командование имело в своем распоряжении всего лишь 6 дирижаблей и планировало использовать их для ведения «стратегической разведки», так как цеппелины не были связаны малой дальностью полета.
21 октября 1914 года можно назвать днем рождения стратегических бомбардировок, ведь целых 3 английских бомбардировщика Авро-504А совершили налет на фабрику цеппелинов в Вильгельмсхафене, а немцы даже сумели сбить один из них. Жизнь начинала бить ключом, и если раньше многие армейские генералы видели в самолетах не более чем забавную игрушку, теперь они были вынуждены смириться с неизбежным. Генерал Ю. Данилов писал:
«Из-за нехватки у нас аэропланов противник мог маневрировать как хотел, используя свою развитую железнодорожную сеть, и быть уверенным, что его планы не будут раскрыты слишком быстро. В то же самое время, имея заметно более хорошие аэропланы, противник мог следить за каждым нашим шагом совершенно безнаказанно».
Но, как мы видим, даже здесь пока еще речь идет только о разведке. Вот таким было положение в начале войны.
Как мы уже говорили, положение начало меняться в 1915 году. Первый шаг к созданию настоящего истребителя сделали французы. Практически с самого начала стало понятно, что надежным оружием самолета может стать только пулемет, однако управлять самолетом и одновременно вертеть эту тяжелую штуковину пилот не мог. Французы Гарро и де Роз предложили жестко закрепить пулемет, чтобы он стрелял сквозь плоскость винта – это облегчало прицеливание. На лопастях пропеллера были установлены стальные призмы, которые отражали пули. Дебют изобретения состоялся 26 февраля 1915 года. Не самый лучший вариант, однако он позволил Гарро одержать несколько побед. Родилась новая тактика воздушного боя – теперь истребитель сближался с противником по линии огня. А немного позднее голландский изобретатель Фоккер предложил конструкцию синхронизатора, позволявшего производить выстрел так, чтобы пуля успевала проскочить между лопастями пропеллера. Дорога к дальнейшему развитию истребителя была открыта.
Зимой 1915 года начались и организационные реформы. Все воюющие страны дружно кинулись формировать специализированные бомбардировочные и истребительные эскадрильи, но, что самое странное, при этом не планировали значительно увеличить производство самолетов. Как ни странно, идея «скоротечной войны» все еще сидела в головах политиков и военных.
Этой же зимой произошло еще одно событие. Как мы упомянули, англичане начали стратегические бомбардировки с удара по «авиазаводу». Немцы в январе 1915 года тоже приступили к подобным операциям, однако с самого начала двинулись иным путем.
Рассказ придется начать с совершенно неполиткорректного высказывания, с которым, однако, как мне кажется, согласятся очень и очень многие. «Поскреби любое военное преступление, и ты сразу обнаружишь немца». Во всяком случае, в отношении авиации это определение совершенно справедливо, даже еще более справедливо, чем можно было бы предположить. Самое странное, что авиация еще не появилась, а преступления уже были.
Дело в том, что к началу Первой Мировой войны Германия оказалась единственным государством, которое имело нечто вроде стратегической авиации, хотя она и состояла не из самолетов, а из воздушных судов. Мы говорим, разумеется, о цеппелинах, потому что самолеты 1914 года если и могли долететь до Англии (а что еще, по мнению немцев, следовало бомбить?), то никакой бомбовой нагрузки они взять не могли. К началу
1915 года немцы уже успели опробовать расстрелы заложников, уничтожение культурных ценностей, пора было переходить к массовым убийствам мирного населения, и они это сделали.