Страница 10 из 14
Еще 24 мая республиканские самолеты атаковали международную эскадру, осуществлявшую нейтральный патруль у берегов Испании, в порту Пальма-де-Мальорка. Ни один из кораблей не пострадал, но «Дойчланд» на всякий случай перешел в порт Ибица. Вечером 29 мая была замечена республиканская эскадра в составе 2 крейсеров и 4 эсминцев, и тут же со стороны солнца появились 2 бомбардировщика СБ, которые атаковали немецкий корабль. Летчики добились двух попаданий 50-килограммовыми бомбами, которые нанесли серьезные повреждения кораблю и непропорционально большие потери экипажу. Дело в том, что взрывы бомб вызвали большой пожар и сдетонировали боеприпасы для 150-мм орудий. В результате погиб 31 человек и 110 были ранены. Одновременно с атакой самолетов эсминцы республиканцев обстреляли карманный линкор и пошли в торпедную атаку. Лишь в самый последний момент удалось избежать трагической развязки. Поэтому решение немцев провести ответный обстрел порта Альмерия, кстати, военно-морской базы, а не рыбацкого поселка, как пытаются утверждать, выглядит совершенно оправданным.
В общем, война в Испании дала ряд ценных уроков, которые требовалось осмыслить и учесть в будущем, но тут Советский Союз совершенно некстати для себя оказался вовлеченным в необъявленную войну на Халхин-Голе. Некстати потому, что есть основания полагать: победа, одержанная на Халхин-Голе, позволила забыть об испанском поражении, заставив наших летчиков снова уверовать в свою непобедимость и непогрешимость, а опыт, совершенно нетипичный для современной воздушной войны, перечеркнул испанские уроки.
Главным отличием было то, что воздушные бои на Халхин-Голе очень быстро приняли массовый характер – в них участвовали десятки самолетов. И здесь на первый план должна была выйти слетанность и подготовленность к совместным действиям, чего не продемонстрировали ни та, ни другая сторона.
Нам придется кратко рассмотреть хронологию всего конфликта, а для чего – станет ясно немного позднее. Столкновения начались 11 мая 1939 года, но только 28 мая японцы перешли в наступление значительными силами, однако уже на следующий день положение было восстановлено. На земле наступила пауза. 20 июня советские войска провели несколько нерешительных атак, которые больше напоминали разведку боем. 2 июля японцы форсировали реку Халхин-Гол и захватили плацдарм на западном берегу, в том числе стратегически важную высоту Баин-Цаган. Однако уже к 5 июля плацдарм на западном берегу реки был ликвидирован, дальнейшие бои проходили уже на восточном берегу. Весь июль шли бои местного значения, в то время как советское командование накапливало силы для решающего удара. 20 августа советские войска перешли в решительное наступление, японская группировка была окружена и к 31 августа окончательно уничтожена.
А сейчас попытаемся разобраться, какое участие во всех этих событиях приняла авиация. Первые столкновения в воздухе произошли 21–22 мая, однако они заслуживают упоминания лишь как исходная точка, от которой ведется отсчет. До конца мая идут бои истребителей, и, хотя советское командование перебрасывает в район боев бомбардировочный полк, он остается в тылу. Впрочем, японские бомбардировщики тоже пока не появляются в воздухе. А всего до конца мая советская авиация потеряла 21 самолет – не слишком много для 10 дней боев, хотя японцы потеряли чуть меньше. Правда, использовавшийся ими истребитель Ki-27 по своим летным характеристикам превосходил И-16 бис и И-16 тип 10, но ведь советские истребители имели по 4 пулемета против 2 японских!
Положение требовалось исправлять, и 29 мая из Москвы в район боев отправляют группу летчиков-асов во главе с заместителем начальника ВВС РККА Яковом Смушкевичем. Многие из них были Героями Советского Союза, получившими боевой опыт в небе Испании и Китая. Однако гораздо более важным было другое: резко увеличивается численность авиационной группировки, и к началу июня примерно 300 советским самолетам противостоят около 130 японских, вдобавок большинство японских самолетов базировалось в глубоком тылу. Поэтому расхожая фраза о том, что «наступило равновесие», способна вызвать лишь недоумение, впрочем, наши историки предпочитают пользоваться сведениями нашей разведки, завышавшей численность японской авиации примерно в два раза, а не японскими документами.
После долгой паузы бои в воздухе возобновились, но заметьте: снова авиация противников даже не пытается поддерживать свои войска. Перед нами типичная картина 1916 года: истребители упоенно гоняются друг за другом, не желая замечать ничего вокруг. При этом используется тактика «собачьей свалки», не имеющая ничего общего даже с самыми примитивными тактическими приемами.
22 июня 1939 года, ровно за два года до начала Великой Отечественной войны, состоялся первый крупный воздушный бой и родилась первая из легенд, которые потом сослужили очень дурную службу советским ВВС. По страницам множества книг гуляет басня о бое 105 советских самолетов против 120 японских, в котором наши летчики уничтожили 31 вражеский самолет, потеряв 13 своих.
На самом деле все обстояло иначе. С японской стороны в бою участвовал только 24-й сентай в составе 18 истребителей Ki-27, наши истребители вступали в бой разрозненными группами и ни минуты не имели численного превосходства. Более того, преследуя истребители 22-го полка, японцы гнали их до самого аэродрома и ухитрились сжечь несколько машин уже на земле, после чего повернули назад. Потом над горой Баин-Цаган состоялось второе столкновение, в котором уже обе стороны понесли потери, и наконец японцы улетели на свои аэродромы, вероятно, израсходовав боеприпасы и топливо. Японцы утверждают, что уничтожили 47 советских самолетов, что тоже свидетельствует о незаурядной фантазии летчиков, потеряв всего 7 своих. Кстати, к 13 сбитым советским самолетам следует добавить 4 сожженных на земле.
Однако все, абсолютно все наши историки называют бой 22 июня блестящей победой. Имея вшестеро больше самолетов, потерять в два раза больше – это победа?! Но зато «впервые японские летчики показали спины, не по своей воле покинув поле боя».
Дальнейшие события, если верить официальной и официозной советской истории, принимают уже совершенно сюрреалистический характер. Немедленно в районе боев появляются ужасные эскадрильи асов «Семь самураев» и «Короли воздуха», которые панически бегут, едва завидев в воздухе наши самолеты. Сбитые японские полковники торжественно кланяются зеленым сержантам, которые их насмерть победили. Интересно, кто-нибудь взял на себя труд посчитать, сколько вражеских полковников (японских, немецких, румынских, финских) и кавалеров Рыцарского креста (Золотой Свастики, ордена Божественного Попугая) кланялось нашим доблестным сержантам?! Вообще-то таким количеством словесной шелухи, как правило, прикрывают разгромы еще более страшные, чем имевший место 22 июня.
Во всяком случае, бои 24 и 26 июня характеризуются кратко: грандиозная победа. Гнусные японцы утверждают, что 26 июня они не потеряли ни одного самолета. Разумеется, врут, собаки. Кстати, 24 июня впервые приняли участие в боях бомбардировщики СБ. А 27 июня в бой наконец-то вступили и японские бомбардировщики. Интересная деталь, не правда ли? Зачем же истребители обоих противников ведут тяжелые бои? Из любви к искусству? Самое грустное, что налет японских бомбардировщиков на наши аэродромы 27 июня наши летчики попросту прохлопали. Противник беспрепятственно отбомбился по трем аэродромам, и от больших неприятностей нашу авиацию спасло лишь то, что японцы бомбили ничуть не лучше, чем наши истребители их ловили, зато они компенсировали это не менее трескучими заявлениями. За один день японцы «сбили» 99 советских самолетов и «сожгли на аэродромах» еще 49. В общем, противники показали себя достойными один другого. Попытка разобраться в потерях приводит к заключению, что в июне японцы снова одержали победу, но теперь с гораздо более скромным счетом.
Советская разведка продолжала вешать лапшу на уши своим командирам, утверждая, что японцы сосредоточили уже около 300 самолетов, хотя никаких пополнений те не получили, а вследствие потерь численность японской авиации упала примерно до 100 самолетов. Им противостояло около 280 советских самолетов.