Страница 8 из 18
Но затем правительство начало прилагать большие усилия по обустройству в новых городах постоянных жителей, несущих службу. Переводило туда служилых из старых городов, набирало пополнение из разного люда, не имевшего до того службы или тягла.
Правительство предоставляло поселенцам денежное жалование и деньги на дворовое строение. Первые 1–3 года выдавалось из государевых житниц хлебное жалованье. Затем служилые уже кормились сами — с земли, которую им раздавали поблизости от города. Также обрабатывали они государственную «десятинную пашню», с которой собирался хлеб в крепостную житницу на случай осады или недорода и для помощи новым поселенцам.
Дворы служилых «по прибору» обычно располагались за пределами собственно «города»,[33] в слободах, стрелецких, пушкарских, казачьих. Слободы отгораживались от поля острогом, а за пределами острога, на посаде, — земляным валом и надолбами.[34]
Дети боярские, дворяне и другие категории служилых «по отечеству» получали поместья около города, а также на удалении от него, на «отъезжих полях».
Пока одни дети боярские пахали, косили или молотили, другие с оседланными лошадьми были готовы в любой момент выехать на отражение набега.
Со временем в новых городах и вокруг них появлялось неслужилое население. Они ставили себе дворы на посаде, селились в поместьях служилых людей или на государевой свободной земле. Города окружались «выселками», слободами, селами и деревнями.
Укрепленные правительственные города способствовали и расселению вольного казачества.
Любавский пишет: «Охват русскими поселениями Муравского шляха и его рукавов, до слияния Дона и Оскола включительно, имел и другие важные последствия. Когда татарам стало труднее проникать севернее слияния Оскола с Донцом, установилась сравнительная безопасность и в бассейнах Сулы, Псела и Ворсклы. И вот в конце XVI и в начале XVII здесь появляются казацкие селения».[35]
Люди, что приходили сюда ловить рыбу, бить зверя и собирать мед, стали устраиваться на постоянное житье возле своих «входов». Там, где находились охотничьи угодья, ловли и бортные деревья, появлялись постоянные поселения вольных казаков.
Правительство всячески старалось набирать на службу в новых городах и совершенную вольницу. При постройке Царевоборисова воеводы известили гулящих людей по Осколу, Донцу и их притокам о разных радостях, ждущих их на службе. Помимо хлебного и денежного жалования им давались во владение юрты[36] «безданно и безоброшно», то есть с освобождением от натурального и денежного налога.[37]
Осмелились пойти на юг и монахи, у рек выросли монастыри — Корейский, Святогорский и др.
В общем, русская оседлость всех видов шагала по Дикому полю.
С продвижением фронтира на юг стали более безопасными и прилегающие к нему внутренние районы Московской Руси, куда также потянулся поток переселенцев с севера и северо-запада. Например, в конце XVI в. происходила инициативная колонизация Орловского края, где крестьяне и служилые брали себе землю и создавали поселки по берегам рек и на опушках лесов.[38]
Освоение степной окраины сыграло поистине спасительную роль для России не только как линия обороны от набегов. Этот район, заселявшийся лишь со времен царя Ивана, быстро стал житницей Руси.
К югу от Оки земля была лучше, чем в Замосковном крае с его «холодной сыростью, подзолистым суглинком или супесью, болотистыми сеножатями». И ее было вдоволь.[39]
Уже во время страшного неурожая 1600–1604 гг. крестьяне из центральных и северо-западных районов Московского государства «прибегали к изобильным странам, из числа коих наипаче г. Курск был, продавалась в нем тогда четверть[40] ржи по шести и семи алтын», — сказано в книге первого курского краеведа С. Ларионова (1786).
Если ранее неурожай охватывал почти всю земледельческую Русь, то теперь появились регионы, отличные по своим климатическим и погодным условиям от Нечерноземья.[41]
Большая засечная черта
Когда в 10-х гг. XVI в. русское правительство начинает проводить первые оборонительные мероприятия на «крымской украйне», возрождается система засек — искусственных лесных завалов. А применялись они еще в домонгольские времена для обороны от половцев.
Засечные черты опирались на массивы Брянских и Мещерских лесов, на реках Ока, Вожа, Осетр, Упа.
Без леса не могло быть и засеки. Леса, где проходили засеки, назывались заповедными; законом запрещалось их вырубать или без санкции правительства прокладывать через них дороги.
Для создания засечной полосы на аршин или два от корня рубились деревья, одно около другого или крест-накрест. Ствол падал вершиной к «полю» (откуда приходили степняки), но оставался лежать на пне. Ширина полосы составляла 40–60 саженей.[42]
За состоянием засек следили засечные сторожа. Каждые два километра устраивались курганы для световой связи или дозорные посты — это были кузова на высоких деревьях.
Засеки для удобства надзора делились на звенья, границы которых обозначались пнями, натесами на деревьях и т. д.
Для проезда через черту сооружались «пропускные пункты» с подъемными мостами, воротами, башнями. Окрестному населению строго воспрещалось делать через черту собственные «перелазы».
Строительство Большой засечной черты (название, присутствовавшее в документах того времени) началось в 50-е гг. XVI в. В ее состав вошли некоторые старые города с обновленными укреплениями и ряд новых городов (Волхов, Шацк, Дедилов).
К 1566 г. была закончена постройка укреплений от устья реки Вожа до реки Жиздры — царь Иван лично инспектировал их.
Черта имела две ветви. Западная проходила через район южнее Козельска, Белев, Одоев, Лихвин, Крапивну, Тулу, Венев и упиралась в Оку выше Переяславля-Рязанского. Восточная ветвь от Шацка шла на север, к Оке, а оттуда опять на юг, к Сапожку, Ряжску, и снова к северу, до Скопина.
Между Тулой и Веневом черта состояла из двух рядов укреплений, между Белевом и Лихвином — из трех, между Белевом и Переяславлем-Рязанским — из четырех.
На черте находились многочисленные естественные препятствия — реки, болота, озера, овраги. К числу искусственных препятствий относились засеки, рвы, валы, надолбы, частоколы, остроги. На дне рек, в районе бродов, вбивались заостренные колья, затапливались «бревна с гвоздьем дубовым частым».
Укрепления были обращены как к «полю», так и на свою сторону — чтобы при необходимости встретить крымцев, возвращающихся после набега с добычей.
Главным городом черты являлась Тула, обладавшая каменной крепостью, с населением в конце XVI в. около 5 тыс. человек. Тульский острог охватывал значительную территорию с трех сторон от крепости — в его границах находились дворы посадских и детей боярских. В слободах, примыкавших к острогу преимущественно с юга, откуда приходили непрошенные гости, жили служилые казаки, засечные сторожа, стрельцы и пушкари, часть ремесленников, ямщики.
Типовой городок на черте был обнесен валом, по верху которого шел стоялый острог.[43] Над воротами стояла башня, крытая шатром, под которой помещался сруб для караула. Между городским валом и засекой оставалось 15–20 сажень свободного пространства, пересеченного частиком,[44] рвами и надолбами.
33
Город в понимании того времени — защищенная ограждением внутренняя часть поселения.
34
Надолбы — цепь из двух-трех бревен, соединенных между собой и вкопанных в землю наклонно.
35
Любавский. Наступление на степь. С. 14, 15.
36
Юрт — общинное земельное владение, где занимались рыболовством, охотой, бортничеством. Позднее — вся земля, принадлежащая казачьему войску.
37
Миклашевский. С. 23–26.
38
Павлов-Сильванский. С. 110.
39
Павлов-Сильванский. С. 110.
40
Хлебная мера. 1 четверть = 209,9 л.
41
Миклашевский. С. 7.
42
1 сажень = 2,13 м.
43
Стоялый острог — ограждение из ряда плотно поставленных бревен, с внутренней стороны скрепленных горизонтальными скрепами.
44
Частик — заостренные колья, вбитые в землю в шахматном порядке.