Украденная невинность

В течение многих дней она пребывала в состоянии лихорадочной активности, засиживалась далеко за полночь за последними приготовлениями, а накануне базара обратилась к мужу с просьбой:

— Эдуард, вы должны позволить Гвендолин присутствовать. Я не просто прошу, я умоляю вас! Подумайте, что скажут в обществе, если моя единственная дочь останется в стороне от события, к которому я готовилась почти целый год!

В конце концов лорд Уоринг смягчился (что случалось с ним весьма нечасто). Не то чтобы Гвен питала хоть малейший интерес к смертельно скучной благотворительной деятельности матери, но, когда ей разрешили поехать на базар, устроенный в парке Воксхола, девушка приняла новость с восторгом. Это было одно из самых любимых мест ее прогулок, которых ей особенно недоставало за время домашнего ареста.

Сейчас она шла по главной аллее парка, окруженной с обеих сторон раскидистыми старыми вязами, радуясь тому, что удалось наконец ускользнуть из-под бдительного ока отчима. Впрочем, это было не особенно трудно, поскольку он ел глазами молодую вдовушку, леди Бертон, в надежде завязать очередной недолговечный роман. Что касается леди Уоринг, та была так погружена в распродажу, что ей не было дела абсолютно ни до чего. Теперь бы самое время наслаждаться свободой, но Гвен поймала себя на том, что вздыхает.

Главная аллея вела к уменьшенной копии готического храма с фонтаном на крохотной площади, где всегда кто-нибудь прогуливался, поэтому девушка предпочла свернуть на боковую тропинку. Здесь было совершенно безлюдно и очень тихо, лишь неподалеку заливался соловей. Можно без помех любоваться на луну с одной из скамеек.

Гвен невольно вспомнила другую ночь и другую прогулку в саду — ту, которая закончилась для нее нежнейшим поцелуем. Никакой возможности увидеть Сен-Сира после приезда в Лондон у нее не было, да она и не искала бы ее, даже пользуясь большей свободой. Отчим ни за что не позволил бы виконту нанести визит, и тот прекрасно знал это… впрочем, откуда у нее такая уверенность, что он явился бы, не будь к тому никаких препятствий?

Но никто не мог запретить Гиен думать о Сен-Сире и переживать заново единственную встречу наедине. Задумчивая улыбка появлялась на ее губах при воспоминании о греховной красоте его лица. Она как будто снова ощущала короткое прикосновение-ласку и могла бы предаваться этому еще долгое время, если бы гравий не захрустел под быстрыми шагами. Уверенная, что ее разыскивает лорд Уоринг, Гвен поспешно поднялась со скамьи.

— Почему вы перестали улыбаться, леди Гвендолин? — Этот вкрадчивый голос, раздавшийся в се мечтаниях, неожиданно стал реальным, как и высокий смуглый человек. — Ваша улыбка полна очарования, особенно когда вы размышляете. Я искал вас по всему парку — и вот нашел.

— Лорд Сен-Сир!.. — прошептала девушка, осознавая наконец, что новая встреча происходит наяву.

— К вашим услугам, миледи.

— Что привело вас в Воксхол? — Она ухитрилась задать вопрос небрежно, хотя сердце бешено билось.

— Только желание снова видеть вас. — Удивление, которого Гвен не сумела скрыть, вызвало у него легкую улыбку. — У меня вошло в привычку жертвовать некоторые суммы на благотворительные цели, в том числе вашей матушке, поэтому я был наслышан о сегодняшнем базаре. Поскольку сегодня распоряжается леди Уоринг, вы тоже должны были оказаться здесь.

Гвен промолчала. Она не могла подыскать слов, не могла оторвать взгляда от движущихся губ Сен-Сира. В них было нечто наводящее на нескромные мысли скорее, чем любые слова обольщения.

— Весь вечер я следил за вами, — продолжал виконт после недолгого молчания, — и разглядел глубочайшую скуку под маской светской любезности. Зная присущую вам склонность к разного рода авантюрам, я предположил, что вы непременно ускользнете, когда решите, что с вас довольно.

Этот откровенный намек на некоторые события прошлого нельзя было назвать достойным настоящего джентльмена, но Гвен вовсе не рассердилась.

— Милорд, вы совершенно правы, — сказала она с улыбкой. — Последние несколько часов я только и делала, что искала пути к спасению. Впрочем, небеса заранее присмотрели за этим, послав моей матери любовь к благотворительности, а отчиму — поистине козлиную похотливость. Им обоим чаще всего не до меня.

— Я бы не назвал это удачей, — заметил виконт, недвусмысленно скользнув взглядом по округлостям ее грудей. — Ведь вы находитесь в полном подчинении у лорда Уоринга.

Гвен не понравился такой поворот в разговоре.

— У каждой медали есть оборотная сторона… — Девушка помрачнела, но потом заставила себя улыбнуться. — Что ж, раз мне все равно предстоит выговор за долгое отсутствие, не лучше ли с толком использовать минуты свободы? Надеюсь, у нас одинаково романтическое настроение для прогулки под луной?

— Можете быть совершенно в этом уверены. — Сен-Сир улыбнулся очень просто, без насмешки, и Гвен впервые заметила восхитительные ямочки у него на щеках.

Он галантно согнул руку в локте, предлагая опереться. Гвен так и сделала, почему-то слишком остро ощутив прикосновение ткани рукава к обнаженной коже. Они медленно двинулись по тропинке в глубь парка, беседуя о своеобразной красоте деревьев в свете полной луны, о на редкость хорошей погоде, о книге Гвен и любимом развлечении виконта. Таковым оказались бега, что совсем ее не удивило.

— В течение двадцати лет я не пропускаю скачек на Эпсомском ипподроме. Еще мальчишкой начал делать ставки на дерби.

— А мне нравится ездить верхом. Я мечтаю когда-нибудь иметь собственную лошадь, обязательно чистокровную и горячую.

— О да, — задумчиво сказал Сен-Сир. — Прекрасную чистокровную кобылку в масть к вашим волосам и с горячим норовом, под стать вашему.

Гвен сразу утратила непринужденность, которую только-только обрела. Все же девушка с улыбкой повернулась к виконту, встретила его взгляд и невольно подумала, что впервые видит мужчину, глаза которого заглядывают прямо в душу. Они продолжали двигаться вперед, причем всякий раз он сам выбирал тропинку и всякий раз та оказывалась наиболее узкой и мало освещенной. В тени гигантского вяза Сен-Сир остановился, повернулся и привлек Гвен к себе.

— Известно ли вам, насколько вы отличаетесь от остальных женщин? Вы как будто чище душой, но при этом готовы исследовать жизнь, вместо того чтобы пассивно плыть по течению.

— Писатель должен знать о жизни как можно больше, иначе едва ли создаст шедевр.

— Но существует еще замужество, — наклоняясь чуть ближе, продолжал виконт. — Любая женщина мечтает о семье, о доме и детях. Вы ведь тоже хотите этого, не так ли?

Несколько мгновений она смотрела в темные бездонные глаза — и вдруг, впервые за всю свою жизнь, испытала потребность в том, о чем только что говорил Сен-Сир. Тем не менее Гвен упрямо повторила то, что давно уже заучила наизусть.

— Я никогда не выйду замуж, милорд. По-моему, замужество — один из вариантов рабства. Мужчина в браке волен иметь любовниц, пользуется всеми благами жизни, в то время как женщина сидит в четырех стенах и нянчит детей, которыми он спешит наградить ее. Ей на долю достается лишь то немногое, что соизволит разрешить муж.

— А как же любовь?

— В любовь я решительно не верю! — отрезала она, но потом отвела взгляд и сказала тише: — Хотя… если бы любовь существовала, то, без сомнения, была бы прекрасна. Можно представить себе мужчину и женщину, влюбленных друг в друга всем сердцем, способных разделить радости любви, вместе испытать их. — Любить! Разве это не означает защищать друг друга от бедствий жизни, лелеять друг друга и никогда, никогда не причинять друг другу боль? Но люди живут иначе, и это означает, что любви не существует. На этот раз виконт молчал очень долго.

— Однако, отказываясь от замужества, вы лишаете себя одного из главных наслаждений жизни. Как вы узнаете, что такое плотская страсть?

— Думаю, найдется человек, который посвятит меня в ее тайны, — храбро заявила девушка, ни минуты не сомневаясь, что именно такого ответа от нее и ждут.