Дуэль сердец

Молли хотела броситься в его объятия, но когда он повернулся к ней, на его лице было такое же безразличие, как и в тот день, когда он прогнал ее из своего дома.

— Я работал на склоне горы, — сказал Сэм, в его голосе не слышалось ни сочувствия, ни участия, — как вдруг услышал твой крик. Сегодня четверг. Я вспомнил, что у Ангелины выходной, — он говорил все тем же монотонным голосом. — Я догадался, что ты одна дома, — Сэм произносил слова ровно, невыразительно, как-то механически.

— Спасибо, — только и сказала Молли.

— Думаю, Джейсон больше тебя никогда не побеспокоит.

Сэм провел рукой по своим белокурым волосам и огляделся в поисках шляпы, слетевшей с его головы во время драки.

Отыскав ее, он отряхнул шляпу от прилипшей соломы и надвинул себе на брови.

— А где пистолет, который я тебе дал?

— Я… я… даже с пистолетом не смогла остановить Фоли. Сэм, я угрожала, но он выбил пистолет у меня из рук. Полагаю, в конце концов, без твоей помощи мне было не обойтись. Ты просто спас меня, Сэм.

Лучше бы она этого не говорила! Но теперь уже было поздно забирать свои слова обратно. Впрочем, не о чем было сожалеть. По крайней мере, ей удалось пробить его скорлупу. От нее не ускользнула вспышка удивления, мелькнувшая на лице Сэм прежде, чем маска безразличия снова вернулась на свое место.

— Я, пожалуй, пойду, — он прошел мимо Молли к своей лошади, слегка задев ее грудь рукой, что вызвало у нее трепет во всем теле.

Сэм взобрался на своего жеребца и бросил в сторону Молли последний взгляд.

— Я предупреждал тебя насчет этих бриджей, — сказал он, но голос его звучал нежно сейчас.

Молли грустно улыбнулась:

— Да, предупреждал.

— Тебе лучше застегнуть их, пока Джейсон не очнулся.

Молли посмотрела вниз и увидела, что ее бриджи на самом деле расстегнуты, и почувствовала, что горячая краска заливает ее щеки.

К тому времени, как она справилась с застежкой, Сэма уже не было. Молли отказывалась замечать холодную дорожку слез, проложившую себе след на переде ее рубашки.

Сэму стоило неимоверных усилий оставить Молли. Каждый четверг он ездил по склону горы, наблюдая за ее домом. Он пытался образумить себя, убеждая, что теперь дела Молли его не касаются. Но приходил четверг, и он снова оказывался на склоне, наблюдая за ранчо.

Уезжал он лишь в том случае, если Молли с работниками отправлялась куда-нибудь из дома. Сегодня, увидев, что Фоли идет в конюшню, Сэм спустился с горы, женский крик подтвердил худшие из его опасений. Он поблагодарил Бога, что оказался неподалеку, чтобы спасти Молли, хотя, возможно, как и в тот день на болоте, она прекрасно справилась бы и без него.

Когда Сэм вбежал в конюшню, то увидел, что Молли готовится размозжить Фоли голову каким-то металлическим предметом, разглядывать который он не стал, поспешив ей на помощь.

Ее замечание о том, что ей не обойтись было без его помощи, не на шутку расстроило Сэма. Нежность во взгляде Молли сказала ему все лучше всяких слов.

Но он не должен пытаться вернуть к себе Молли! Он не может позволить себе этот риск! Эммит выздоравливал, но с таким же успехом он мог бы и умереть, все было делом случая.

Сэм не доверял Молли, и никогда больше, ни в настоящем, ни в будущем, он не сможет ей доверять, что, как это не было странно, не мешало ему любить ее.

Брошенный ею взгляд, полный нежности, постоянно стоял у него перед глазами. Каждую ночь, засыпая, он вспоминал этот взгляд и думал, что, возможно, после того, как они расстались, Молли поняла, что его любит, по крайней мере, хотя бы немного. Он надеялся, что она также еще и сожалеет о подстроенных авариях.

Но как бы там ни было, в одном Сэм был уверен совершенно: он не должен продолжать оставаться мужем Молли Джеймс. Наоборот, ему следовало находиться от нее как можно дальше — чем дальше, тем лучше. Он не должен позволить себе проявить слабость. Слишком велик был риск: под угрозой тогда находились бы здоровье и жизни его рабочих и близких ему людей.

Сэм пересек горный хребет и стал спускаться вниз, направляясь в «Кедровую Бухту». Если очень постараться, то ему не доведется попасть домой до наступления темноты. Чем меньше времени он будет проводить в этом огромном пустом доме в одиночестве, тем лучше.

Сэм отправился шататься по окрестностям, благо дел при желании можно было отыскать сколько угодно.

Ближе к ночи он вернулся домой, вернее туда, где раньше чувствовал себя, как дома. Однако, теперь любимое ранчо «Кедровая Бухта» больше походило на тюрьму. Его мучили воспоминания о Молли: в этой постели он спал с ней, по этим ступенькам нес на руках, в этом тазике Ли Чин приносил воду, когда он стирал кровь с ее тела… тогда он впервые увидел ее пышную грудь и ароматные розовые соски…

Если бы только он мог найти утешение в другой женщине. Не в Лили, нет. Лили больше не привлекала его. В какой-нибудь другой женщине, которая бы утешила его на ночь, а потом бы легко отпустила.

Но даже к этому Сэм не был готов. Воспоминания о Молли еще слишком сильно жгли ему сердце.

Молли и Джейсон пришли к безмолвному соглашению не упоминать ни словом, ни намеком, ни жестом, ни взглядом о его разбитой и распухшей губе и сизо-фиолетовом синяке над глазом.

Но каждый раз, когда Молли видела его перекошенные черты лица, едва заметный огонек веселья вспыхивал в ее глазах и согревал ей сердце. Подарок от Сэма! Именно так она думала о случившемся.

Еще один подарок от Сэма зрел в ее утробе. Самый драгоценный подарок на свете!

РЕБЕНОК.

Вначале Молли отказывалась поверить. У нее была задержка месячных, но такое случалось и раньше. Когда же ее плоский живот слегка округлился, Молли поняла, что подозрения верны. Последние сомнения исчезли, когда по утрам ее стало тошнить, из-за чего она вынуждена была гораздо позднее обычного приступать к работе.

Но все это было неважно! Зато теперь у нее появилась еще одна цель, ради которой стоило жить. Она представляла, каким красивым будет их с Сэмом ребенок. Однажды она сказала Сэму, что у него будут прекрасные дети, и теперь судьба предоставляет ей случай самой в том убедиться.

Молли одевалась в своей комнате, впервые за последние несколько недель испытывая радость, как вдруг Ангелина постучала в дверь, чтобы узнать готова ли она к поездке в город.

Пожилая женщина открыла дверь в тот момент, когда Молли подняла руки, чтобы надеть свое розовое муслиновое платье. Было воскресенье, Молли собиралась в церковь.

Ангелина беглым взглядом окинула фигуру Молли.

— Это хорошо, что ты едешь сегодня в церковь, chica, — сказала она, улыбаясь. — Ты сможешь помолиться, чтобы Господь послал вам с сеньором Сэмом примирение. Теперь тебе нужно думать не только о себе, но еще и о ребенке. Хотя бы ради него ты должна вернуться к мужу.

Молли вскинула голову.

— Ты знаешь?

— До сегодняшнего дня я не была уверена, но сейчас, взглянув на твой живот…

— Впрочем, все это не так уж важно, — перебила Ангелину Молли. — Дом моего ребенка будет здесь, на ранчо «Леди Джей». Какая разница, пошлет ли нам с Сэмом Господь примирение?

— Это очень важно, — возразила Ангелина, — улыбка сбежала с ее лица. — Ребенку нужен отец! Тебе, как никому другому, должно быть известно, что такое — расти полусиротою.

Молли вспылила:

— Я выжила и полусиротою. И он выживет. Или она, не знаю, кто родится.

— Ты на самом деле полагаешь, что сеньор Сэм не попросит тебя вернуться к нему, когда узнает о ребенке?

Молли резко повернулась к Ангелине, бросив одеваться:

— Он не узнает о ребенке. По крайней мере, мне хотелось бы, чтоб он узнал как можно позже. Я не желаю возобновлять брак, в котором нет любви. Ты бы осталась с Хоакином, если бы он не любил тебя?

Ангелина отвела рыжую прядь волос со щеки Молли.

— Возможно, если бы только у меня был ребенок и я желала бы ему добра, — грусть светилась в глазах пожилой женщины.

Молли опустила взгляд.