Сладкая месть

— Стоунли, — сказала она вслух и крепче сжала холодную серебряную рукоять. Свет маленькой масляной лампы, зажженной на бюро, отражался от длинного тонкого лезвия.

— Ты можешь это сделать, — решительно сказала она себе. — Ты поклялась на папиной могиле, что отомстишь, и ты это сделаешь.

Взвесив нож на руке, она спрятала его в складки ночной рубашки и подошла к двери.

Глава 3

Некоторое время Рейн лежал без сна, размышляя над странными событиями этого вечера, над загадкой молодой женщины в комнате наверху. Он все еще слышал какое-то движение над своей головой, но вскоре звуки затихли, и он уснул.

Но некоторое время спустя его разбудил какой-то шум. Он не понимал, что это, но знал, что что-то слышал. Он провел достаточно много лет на полях сражений, слишком много видел неосторожных людей, погибших из-за недостатка предусмотрительности, чтобы теперь не проявить бдительность.

Он не стал открывать глаза, просто лежал, притворяясь спящим. Откуда-то со стороны двери снова послышался шум. Повернулась ручка. Шаги. Тихий шорох. Рейн напрягся. Девушка прокралась в его комнату.

Он позволил ей приблизиться, узнав легкие шаги, осторожные, но решительные, тихий шелест ткани. Рейн дождался, когда она подойдет к кровати, когда окажется совсем рядом. Сквозь прикрытые ресницы он мог видеть, как она разглядывает его лицо, смотрит на вьющиеся коричневые волосы у него на груди. Она нервно облизнула губы, потом выпрямилась, и ее рука взметнулась высоко над головой. Оружие блеснуло серебром в ее руке в последних отблесках огня в камине.

Рейн напрягся, ожидая фатального удара. Он увидел, как задрожала тонкая рука, как дернулся клинок. Он раскрыл глаза и заглянул в ее глаза, увидел в них неуверенность и борьбу эмоций. Тут она поняла, что он увидел ее, протестующе вскрикнула, и клинок устремился к его груди.

— Черт побери! — Рейн вытянул руку и заблокировал удар. Он поймал в воздухе ее запястье, вывернул руку, так что девушка вскрикнула, но оружия не выпустила. Он нажал сильнее, стремясь обезоружить ее, хоть и опасался сломать тонкую кость. Наконец нож упал на ковер.

Секунду спустя, еще более сердитый, чем прежде, Рейн поднялся, схватил девушку и бросил на постель, придавив всем своим весом к матрасу. Она сопротивлялась, но оба понимали, что это бесполезно. Всего секунда понадобилась ему, чтобы схватить ее за руки и прижать их к кровати.

— Ты — кровожадная мегера. Мне не следовало тебе доверять.

Несмотря на растущий гнев, он не мог не ощутить нежные изгибы ее тела, прикосновение ее грудей к его мускулистому торсу. Их бедра соприкоснулись, он чувствовал ее плоский живот, и жар в его крови принял иное направление.

— Пусти меня, грязный развратник!

Она попыталась освободиться, выгнула спину и напрягла ноги. Когда она ощутила прикосновение жестких волос на его икрах, ее глаза расширились, она впервые осознала, что на нем ничего нет.

— Ты… ты голый козел!

Губы Рейна скривились в холодной полуулыбке. Он хмыкнул, но звук прозвучал очень резко.

— Ты явилась сюда, чтобы меня убить, но все, что тебя сейчас интересует, это то, что я не одет? А чего ты ожидала, крошка? Что я из тех сосунков, что спят в ночных рубашках? Жаль, что пришлось тебя разочаровать.

Ее маленькое тело напряглось.

— Я чертовски разочарована. Разочарована тем, что мой клинок не попал в цель… и ты, собака, все еще дышишь.

— Роли снова переменились, — его глаза скользили по ее телу, наблюдая, как поднимается и опускается от напряженного дыхания ее грудь. — Интересно… а ты вообще способна это сделать?

Она посмотрела на него убийственным взглядом.

— Ты видел нож.

Он чувствовал тепло ее тела, а когда она двигалась, тонкая преграда между ними мягко скользила по его коже. Рейн почувствовал новый прилив жара в чреслах, его член стал еще жестче.

— Где ты его взяла?

— Это чертов нож для писем. Я взяла его в твоем чертовом столе.

— Как я был неосторожен. Но даже знай я, что он там, я не поверил бы, что ты можешь им воспользоваться.

— Это показывает только, какой ты кретин.

— Да, — ответил он, сжимая ее крепче, — похоже, что так.

Его губы скривились в хищной усмешке. Эта улыбка ужасала его подчиненных.

— Но теперь я уже не так глуп.

Схватив ее за запястья так, что он мог удерживать их одной рукой у нее над головой, он опустил вторую вниз и стал задирать ночную рубашку.

— Что… что ты делаешь?

— Мщу понемножку, — он перенес свою тяжесть так, что смог задрать рубашку до груди, раздвинул коленом ее ноги и опустился между ее бедер. — Маленькая сладкая месть.

Она издала гортанный звук, когда его рука скользнула по ее телу, пробуя его силу, чувствуя тонкие гибкие мускулы, которые так отличали ее от других мягких и полных женщин.

— Нет. О, Боже, не надо.

Он горел, его член напрягся, пульсируя от желания войти в нее. Неужели она и там такая же гибкая и сильная? Станет ли она извиваться под ним от страсти или будет сопротивляться на каждом жарком, сводящем с ума дюйме пути?

Она подскочила, когда его рука коснулась ее груди, но сосок стал напрягаться под его пальцами.

— Ты не можешь так поступить! — Она попробовала приподняться и стряхнуть его, но он только сильнее навалился на нее. — Боже, ты отнял у меня все, пожалуйста, прошу тебя, не лишай меня еще и этого.

Рука Рейна замерла на ее маленькой груди. Она была тяжелой, округлой, слегка заостренной. Его член жестко касался ее бедер.

— Ну, я конечно же не первый. Ты жила на улице, а там дюжины мужчин, которые…

Но на ее красивых голубых глазах блестели слезы, лицо выражало ужас, и дрожь ее гибкого тела говорила о том, что он не прав.

— Черт возьми! — Рейн скатился с нее, рывком опустил на место ее ночную рубашку, натянув ее до пят. — Ради Бога, тебе придется объясниться или, клянусь, я из тебя дух вышибу.

Она тихо застонала, когда он потащил ее через комнату к шкафу, достал из него темно-красный бархатный халат. Ему пришлось выпустить ее, чтобы одеться, но девушка и не пыталась убежать.

Вместо этого она задрала подбородок и прямо посмотрела ему в глаза.

— Если хочешь, можешь меня бить. Но ты не можешь заставить меня сказать хотя бы слово, пока я не буду готова.

— А сегодня вечером ты была готова? Ты собиралась мне сказать после фатального удара?

Джоселин нервно облизала губы.

— Я… я не знаю.

Честно говоря, она совсем забыла об этом. Она поклялась, что сообщит виконту в последний момент, за какой из своих грехов он заплатил жизнью, но стоя над ним, она могла думать лишь о том, как невероятно хорош он во сне, как силен и невозможно красив. Она знала, что он крепко сложен, но она и не догадывалась, какая у него крепкая мускулатура, как ладно ложились каждая мышца и каждое сухожилие, каким крепким и мощным был он весь.

Она подняла тонкий острый клинок, но, ей приходилось себе в этом признаться, не открой он глаза, она бы вероятнее всего развернулась и вышла бы из комнаты.

— Не знаешь? — повторил он, и взгляд его карих глаз пронзил ее. — Ты не знаешь, сказала ли бы ты мне, почему хочешь моей смерти?!

И когда она ожидала, что на нее обрушится его могучий кулак, он вдруг удивил ее тем, что вздохнул и провел рукой по своим волнистым каштановым волосам.

— Черт возьми, ты меня раздражаешь! — он схватил ее за руку и потащил к двери.

— Куда ты меня ведешь?

— Назад в твою комнату. Но на сей раз, однако, я намерен тебя там запереть.

— Катись к черту!

Но он не останавливаясь тащил ее на четвертый этаж. Одной могучей рукой он распахнул дверь и втолкнул ее в комнату. Она услышала скрип ключа в замке, потом тяжелые шаги Стоунли, когда он кинулся вниз в холл.

Странный он человек, в этом она была уверена. И совсем не такой, каким она его себе представляла. Господи, да любой другой избил бы ее до полусмерти, может быть, даже убил бы за то, что она пыталась сделать. Любой другой, поправилась она, упек бы ее в тюрьму, когда она напала на него на улице.