Страница 248 из 256
— Вызываю неопознанный корабль. Говорит база орбитального контроля Теяфай. Требуем представиться и указать направление полета.
— Я Ога из межзвездной флотилии Эо Таэа, — он постарался приспособить под новые условия свой архаичный словарь. Если бы он заговорил на старый манер, то не только бы поступил невежливо, но и мог выдать ту информацию, которую не хотел разглашать. И все же ответить следовало. — Мы хотели бы наладить контакт, и я прислан в качестве дипломата, чтобы договориться о праве дозаправки в вашей системе.
— Здравствуйте, Ога. Как понимаем, под межзвездной флотилией Эо Таэа вы подразумеваете вот эти объекты. — На той же волне поступил файл с координатами цилиндров на краю Солнечной системы. Ога послал сигнал подтверждения.
— Ога, снова говорит база орбитального контроля. Не приближайтесь, повторяю, не приближайтесь к стыковочной станции. Оставайтесь на прежней орбите, пока с вами не свяжется служба безопасности Теяфай. Приносим свои извинения за возможные неудобства.
Требование было вполне разумным, и к тому же Ога засек, что в тени солнечных батарей орбитальной станции разворачиваются ракетные установки. Его корабль был простым разведывательным челноком, а не боевым судном. Пускай защитные орудия Теяфай и были вооружены примитивными атомными торпедами и для того, чтобы разрушить колонии Эо Таэа, потребовались бы неоднократные прямые попадания, но все равно Ога ничего не смог бы сейчас противопоставить, поскольку у него просто не оставалось топлива для запуска скалярного привода.
— Ваше требование принято.
Зависнув на орбите, Ога решил поближе рассмотреть города-айсберги, кажущиеся хрупкими льдинками на фоне чудовищного океана. До чего же суровым должно было быть существование там, внизу, в условиях удвоенной гравитации, где вся жизнь людей проходила в стесненных пределах ледяных поселений и замкнутого биосферного кольца. Все, что располагалось за его границей, было столь же мертвым, как и космос. Они постоянно видели перед собой далекий, вечно пустынный горизонт. Городские корабли могли плыть целую жизнь, но не встретить других осколков цивилизации. Но теяне были сильным народом. Их раса привыкла к тяжелым условиям. Резкие климатические изменения, связанные с различными сезонами их родной планеты, вызвали психологический отклик, который другие народы посчитали бы тяжелым заболеванием — принятую социумом шизофрению. И теперь все эти множественные Аспекты — свой для каждого обстоятельства — помогали им бороться с враждебной безбрежностью мирового океана Теяфай. Они должны были справиться и снова подняться. Жизнь продолжалась. Теяне усвоили великий урок Клейда: жизнь есть надежда — единственная надежда на то, что смерти вселенной удастся избежать.
«Каждая частица будет так далека от остальных, что станет находиться в своей собственной, персональной вселенной. Это создаст бесчисленное множество одиноких вселенных», — так говорил один подросток в желто-зеленом скафандре, сидя под звездами на броне огромной колонии. В тот раз Ога не нашелся, что ему ответить. Его слова напугали бы мальчишку, и хотя сам он сделал свое открытие еще на пути к Милиус 1183, Ога до сих пор не до конца сам полностью все осознал и недостаток понимания вызывал страх и у него. «Да, — должен был сказать он. — И в этом-то как раз наша единственная надежда».
На дальнем радаре возник сигнал. Из-за края планетарного диска появился корабль. Разум — слишком медленный инструмент перед лицом безжалостной математики космоса. Чужак потратил всего долю секунды, чтобы вычислить местоположение Оги, рассчитать его курс, геометрию и основные параметры. Автоматические системы произвели нацеливание и задействовали скалярный привод. С ускорением в тысячу g убийца устремился к анпринскому челноку. Игры с пространственно-временным континуумом в такой близости от планеты должны были вызвать возмущение гравитационных волн и превратить ее водную поверхность в подобие гонга. По всей Теяфай должны были прокатиться гигантские цунами, а нить космического лифта — заиграть подобно кнуту в руках погонщика. Сделать было уже ничего нельзя. Только чистые инстинкты спасли Огу, когда к нему устремились ракеты. Двадцать наноторпед помчались к цели, практически ослепив его затылочное зрение белым пламенем своих сверхскоростных двигателей, но прежде он успел ощутить характерные гармоники защитных полей Врага.
Ракеты выигрывали в скорости, но Ога был выносливее. Он успел произвести необходимые расчеты. Да, числа по-прежнему подчинялись ему. Последний раз оглянувшись назад, на подернувшуюся рябью поверхность Теяфай, он увидел, что огоньки торпед гаснут один за другим. Теперь оставалось только надеяться, что тактика, просчитанная с точностью до наносекунд, окажется успешной. Его преследовало боевое судно. Он должен увести противника от флотилии Эо Таэа. Но на сей раз уже нельзя было растянуть гонку на десятки световых лет. Для этого у него не было ни топлива, ни форы. Не имея запасов и вооружения, он должен был покончить с преследователем прямо здесь и сейчас. Но для этого требовалось пространство.
За ним снова гнался тот же самый корабль. Об этом свидетельствовали гармоники, порождаемые его полем, спектр ядерных реакторов, пульсация радарных сигналов, которые Ога мягко, чуть ли не целуя, посылал к Врагу, и даже конфигурация судна, записанная приборами еще в ту секунду, когда преследователь только выплывал из-за планетарного диска. Именно этот корабль пытался достать его в течение всех тех долгих лет. Сплошная загадка. Ускорив восприятие времени, Ога получил несколько минут на принятие решения, и за этот срок требовалось найти ответ.
Враг знал, куда он отправится, хотя Огу и удалось оторваться от него в бурных потоках гравитационного поля нейтронной звезды. Убийца даже не пытался преследовать свою жертву. Он изначально знал, что ее курс рано или поздно пройдет через систему Тей. Следовательно, хотя Огу и удалось уцелеть в холокосте у Милиус 1183, его преследователь в точности знал, с кем имеет дело и где тот родился. Противник был способен видеть сквозь толщу умного льда, за которой скрывался Торбен. И корабль вылетел из-за планеты. Да, он был вражеским, но управлял им не Враг. Тот бы вскипятил Теяфай до самого ядра. Ога продолжал размышлять, уже влетая в оортово облако. И вот там, среди одиноких крупиц льда, он пришел к выводу. Он развернул свой челнок и истратил остатки реактивной массы, чтобы затормозить. Корабль преследователя отреагировал незамедлительно, но его обычные двигатели были не настолько мощными. Должны были пройти месяцы, а то и годы до того, как они сблизятся. К тому времени Ога будет готов. Все еще преодолевая собственное ударное поле и выдерживая тормозную перегрузку в тысячу пятьсот g, он заставил себя сформировать один-единственный сигнал, которому предстояло преодолеть миллионы километров: «Я сдаюсь».
Миллиарды лет тому назад, еще до того, как родилось местное светило, здесь встретились и заключили свой холодный брак две кометы. Среди тех драм, что предворяли рождение из пылевого облака и Тей, и Теяфай, и Бефиса, и вообще всех двенадцати планет, они нашли друг друга и образовали гравитационный союз среди вечного ледяного крошева, замерзшего при температуре, лишь на доли градуса отличающейся от абсолютного нуля. И теперь между двумя глыбами мертвого камня скрывался столь же остывший и почти столь же безжизненный корабль-осколок. Ога поежился. Ему и в самом деле было очень холодно, несмотря даже на свойства данной формы. Заключенные в ледяной панцирь нити двигались со скоростью Родителей Эо Таэа. Он ощущал себя древним словно окружающий туман и столь же усталым. Ога посмотрел в разрыв между мертвыми кометами. Он мог бы мгновенно выскочить из своего укрытия.
Вечную снежную бурю разорвали лучи света. Пришло внезапное понимание: Враг уже рядом. Ога подождал еще немного, нацелив на опасный участок все свои органы восприятия.
«Ты же не всерьез говоришь, верно? Ведь ты должен был понять».