Ни о чем не жалея

Когда Кейт вышла из дома, Рэнд подвел ее к лакею, поджидавшему их с лошадьми: крупным чистокровным гнедым жеребцом и премиленькой маленькой гнедой кобылкой с изящной головкой и стройной шеей, очень похожей на ту, что была у Кейт в детстве.

– Да она просто красавица, Рэнд! – воскликнула Кейт.

– Ты сказала, что любишь кататься верхом. Димплз[3] легко управлять, и в то же время она довольно резвая.

– Димплз? – Кейт удивленно вскинула брови. – Так вы назвали ее в свою честь?

Рэнд слегка покраснел.

– Это Ник Уорринг решил так пошутить, – проворчал он. – Я подумал, тебе приятнее будет прокатиться на ней верхом, чем трястись в фаэтоне.

Кейт не смогла сдержать улыбки.

– Вы с такой легкостью читаете мои мысли, что иногда мне становится страшно.

Рэнд рассмеялся и помог Кейт сесть в дамское седло. При этом ему пришлось взять ее руками за талию, и взгляды их встретились. Кейт первой отвела глаза.

Подойдя к лошади, герцог грациозно вскочил в седло, и Кейт заметила, как напряглись под сюртуком его мощные мышцы.

– Готова? – спросил он, подъезжая к ней. Кейт кивнула.

Они двинулись в путь неспешной рысью, поскольку улицы были запружены каретами, колясками, фаэтонами и прочим транспортом. Кейт искренне наслаждалась ездой. Было приятно чувствовать под собой спину умного животного. Кроме того, ей льстило, что Рэнд вспомнил о ее любви к верховой езде и, как всегда, сделал все от себя зависящее, чтобы доставить ей удовольствие.

До Гайд-парка добрались довольно быстро. Как обычно по утрам, там было полным-полно народа, в основном разодетые в пух и прах великосветские баловни: дамы в нарядных шелковых и атласных туалетах, мужчины во фраках и высоких бобровых шапках, некоторые расфуфырены, как павлины. Не один раз Кейт пришлось сдерживаться, чтобы не рассмеяться при виде этих типов, изо всех сил пытавшихся перещеголять друг друга.

—Похоже, ты находишь эту публику смешной. Или я ошибаюсь? – протянул Рэнд, и его золотисто-карие глаза заискрились веселым смехом.

– Просто некоторые представители аристократии... одеты несколько более ярко, чем я привыкла. – И Кейт многозначительно взглянула на разодетого денди в розовом боа из перьев, с накрашенными губами и лицом, белым от пудры.

Проследив за ее взглядом, Белдон ухмыльнулся.

– Дипломатично сказано, мисс Хармон. Ты хочешь убедить меня в том, что тебе не нравится, когда мужчина носит перья?

– Я предпочитаю их на шляпе.

– Или на птицах. Насколько я помню, ты не очень любишь шляпы. – Он бросил взгляд на веселенький котелочек у Кейт на голове. – Хотя та, что сегодня на тебе, мне очень нравится.

Кейт улыбнулась:

– Мне тоже. Наверное, потому, что она похожа на мужскую. В ней я чувствую себя равной мужчинам, хотя это чувство и преходяще.

Белдон хмыкнул, и они поехали дальше.

С этого дня герцог каждый день приезжал к Кейт, привозя с собой маленькие подарки: то букет роз, то коробку дорогих шоколадных конфет, завернутую в серебристую бумагу и перевязанную голубой атласной лентой. А однажды он принес маленькую фарфоровую музыкальную шкатулку в форме сердечка. Когда он ее открыл, зазвучала ария из оперы, которую они слушали.

Он неизменно вел себя как джентльмен. Манеры его были безупречны, и ничего лишнего он себе не позволял. Но взгляд его темных глаз, казалось, жег Кейт огнем. По ночам ей снились эти полные страсти глаза, губы, ласкающие ее грудь, и она просыпалась вся в поту. Кейт понимала, что должна перестать встречаться с Рэндом, чувствовала, что эти встречи добром не кончатся, но не могла заставить себя отказаться от них.

В конце концов, она женщина и в присутствии Рэнда таковой себя и ощущала.

И потом, меньше чем через три недели они расстанутся.

Последующие два дня герцог не появлялся: уезжал по делам. В понедельник он приехал снова, и Кейт поняла, что за короткое время расставания соскучилась по нему. Утром, когда они в очередной раз отправились в парк, кобылка вела себя беспокойно, то и дело взбрыкивала, но Кейт быстро усмирила ее. За это время ей удалось подружиться с лошадью, и с каждым днем она все увереннее держалась в седле.

– Ты отлично ездишь верхом, – похвалил ее Рэнд. Они делали круг по парку, в котором, как обычно по утрам, было не протолкнуться. – Полагаю, ты научилась этому в Бостоне?

– На дедушкиной ферме. А еще я очень много ездила верхом в Египте, хотя там это было намного труднее. Я так и не смогла привыкнуть к жаре.

Пришпорив лошадей, они поехали быстрее, как делали каждый день, и обогнали открытый экипаж, которого Кейт раньше в парке не видела. Она узнала сидевшую в нем женщину – красавицу леди Хэдли, – и сердце ее учащенно забилось. Дама махнула Рэнду рукой, чтобы он подъехал, и, бросив на Кейт извиняющийся взгляд, он подчинился.

Однако вернулся Рэнд довольно быстро, всего несколько минут спустя.

– Ваша хорошая знакомая, надо полагать? – спросила Кейт, пытаясь подавить невесть откуда взявшееся чувство ревности. Эта обворожительная особа была когда-то его любовницей.

– Да, моя старая знакомая, – ответил Рэнд, внимательно глядя на нее, и прибавил: – Между нами все кончено, Кейт. Леди Хэдли меня больше не интересует. Я ее уже давно не видел.

Кейт поняла, что он говорит совершенно искренне.

– А зачем вы мне все это рассказываете?

– Ты не догадываешься? Я хочу, чтобы ты знала: у меня никого нет. – Он направил лошадь к платану, росшему у тихого пруда, подальше от шумной толпы гуляющих, и, схватив лошадь Кейт под уздцы, заставил ее подъехать к нему. – За последнюю неделю мы провели вместе довольно много времени, но я должен кое-что о тебе знать.

– Что именно? – с беспокойством спросила Кейт.

– Я знаю, что ты еще не замужем, но знаю также и то, что ты не похожа на остальных женщин. Ты повсюду путешествуешь, живешь жизнью, какая тебе нравится. Скажи мне, Кейтлин, ты все еще девушка?

Кейт вспыхнула от смущения. Она понимала, почему он об этом спрашивает, по крайней мере, считала, что понимает.

– А это имеет какое-то значение?

В карих глазах Рэнда, пристально смотревших на нее, что-то мелькнуло и погасло.

– Нет, – покачал он головой. – Просто я пытаюсь быть... галантным. А ведь я хочу тебя, Кейт. Ты и представить себе не можешь, как сильно.

– Я не дура, Рэнд, и понимаю, что вы хотели многих женщин. И не намерена становиться очередной вашей добычей.

– Значит, ты все-таки хочешь выйти замуж? На твоей лекции ты сказала, что ни за что не откажешься от свободы.

– Именно это я и имела в виду. В моей жизни нет места мужу. Может быть, когда-нибудь в будущем и найдется, но сейчас определенно нет. И, тем не менее, мне хотелось бы думать, что... если мы станем близки... я буду значить для вас больше, чем просто очередная из многочисленных любовниц.

Спрыгнув на землю, Рэнд подскочил к Кейт и снял ее с лошади.

– Кейт, дорогая, – проговорил он. – Ты вовсе не очередная жертва, которую я хочу затащить в постель. Я еще никогда не встречал таких женщин, как ты, и думаю, никогда не встречу. Я с ума по тебе схожу, Кейти. Я знаю, ты скоро уедешь. У нас осталось мало времени, так давай же насладимся им в полной мере.

Нет, это какое-то безумие, мелькнуло в голове Кейт. Рэнд просит ее стать его любовницей, и она с радостью готова согласиться.

«Но ты же женщина, – возразил внутренний голос, – ты имеешь право знать, что это такое».

Кейт понимала, что замуж она выйдет не скоро, если выйдет вообще. И скорее всего за какого-нибудь ученого, или клерка, или друга отца, такого, как, например, Джеффри Сент-Энтони. И если она сейчас откажет Рэнду, у нее никогда больше не будет возможности познать всю силу страсти, которую она могла бы с ним испытать.

– Я не знаю... Мне нужно время, чтобы подумать.

– Боюсь, именно времени у нас и не много.

Он был, естественно, прав. Если она готова стать его любовницей, нужно решаться. Кейт взглянула в красивое лицо Рэнда и поняла, что желает его так же страстно, как и он ее.

3

Ямочки (англ.)