Креольская честь

Они наняли по дешевке старую телегу и поехали в Хаммонд. Не знаю, как насчет игрока, а коренастый и девушка точно поехали.

А куда делся игрок, я не знаю.

— Давно они уехали? — Беспокойство Алекса росло с каждой минутой.

— Еще до полудня.

— Спасибо. — Догнать их ему представлялось вполне возможным Макс не подведет. К ночи они скорее всего остановятся на каком-нибудь постоялом дворе. Остается лишь надеяться, что с Николь все будет в порядке и что ее сопровождающие заинтересованы только в ее деньгах.

«В моих деньгах», — поправился он, мысленно выругавшись. Когда он догонит эту беглянку, он ей покажет.

Ники смертельно устала. Когда она увидела, что солнце уже садится, совсем забеспокоилась. Скоро уже стемнеет. Если она не найдет пристанища, ей придется ночевать прямо в повозке.

— Иди, иди, мой дорогой, — молила она старого Зика, к которому успела даже привязаться. — Продержись хотя бы еще чуть-чуть.

Она решила, что купит ему овса и сена и накормит вдоволь, а сама пересядет в почтовую карету. Зик тихо заржал, словно угадав ее мысли, и потрусил дальше.

Уже стемнело, дорогу освещал лишь месяц, а она все ехала. Достигнув дальнего поворота, она вдруг задрожала от холода и пожалела, что не прихватила с собой ничего потеплее.

Немного времени спустя она увидела вдалеке какие-то желтые точки. Подъехав ближе, она разглядела окна. Это был двухэтажный постоялый двор.

— Слава Богу, — с облегчением вздохнула Ники.

От тряски на деревянном сиденье болели все мышцы и суставы. Натянув поводья, она остановила лошадь, спустилась с повозки и слегка размялась.

Из дома доносились мужские голоса, не очень стройное пение и бренчание расстроенного пианино.

— Вам помочь, мэм? — предложил появившийся из-за угла маленький негритенок.

— Да, пожалуйста. Позаботься о моей лошади. Проследи, чтобы ей дали торбу овса и сена.

— Да, мэм, — сказал мальчик.

Он повел старого Зика в конюшню, а Ники поднялась по кирпичным ступеням и открыла тяжелую деревянную дверь.

Низкий потолок таверны подпирали толстые резные балки, окна были зарешечены. Строили ее, видимо, испанцы, хотя последующие хозяева изрядно попортили ее интерьер.

— Вы кого-то ищете? — спросил хозяин, оглядывая ее с ног до головы. Говорил он с французским акцентом, куда более сильным, чем у Алекса.

— Я должна встретиться здесь с моим мужем, Донованом Сен-Мишелем.

— Боюсь, что он еще не приехал. — Хозяин, здоровенный мужчина с густыми черными длинными волосами, массивными плечами и руками и окладистой черной бородой, приветливо улыбнулся.

— Значит, скоро приедет, — сказала она. — А пока мне нужна комната.

— Только для вас одной?

— Я же сказала, вот-вот приедет мой муж.

— Да, да, вы так сказали.

Он вытер свои ручищи о полотенце, заткнутое аа пояс плотного кожаного передника.

— Его зовут Донован Сен-Мишель, да?

— Да.

— Так я и думал. Когда он приедет, я пошлю его к вам.

— Буду признательна.

— Но заплатить вы должны вперед.

— Да, конечно, — согласилась она, как будто знала это заранее.

Она вытащила из своего саквояжа кожаный мешочек с монетами.

— Я хочу поужинать. А ваш мальчик должен покормить моего коня Хозяин пробурчал, что все понял, и назвал сумму, которую ей следует заплатить. Она показалась ей слишком большой, но Ники была очень утомлена и не стала торговаться. К тому же в таверне было полно мужчин, которые с любопытством за ней наблюдали.

Некоторые отпускали похотливые шуточки по ее адресу и сами же похохатывали. Обслуживали зал две официантки, разносившие кружки эля и стаканы с вином.

Когда она вслед за французом поднималась по лестнице, зазвонил дверной колокольчик и вошел рыжий мужчина в запыленной драгунской форме. Ники почти не обратила на него внимания. Хозяин отпер дверь и сказал:

— В туалет можно попасть по черной лестнице.

Маленькая комнатка оказалась на удивление уютной и опрятной, хотя и по-спартански обставленной На кровати лежал набитый мхом матрас, одеяла выглядели теплыми и чистыми.

Над старым обшарпанным дубовым бюро висело небольшое зеркало. Для нее уже были приготовлены кувшин и тазик. Огня в камине не было, но холод особенно не чувствовался.

В ожидании ужина Ники бросила саквояж на постель и стала расчесывать волосы. Пользуясь серебряной щеткой, прихваченной из Бель-Шен, единственной ценной вещью, которую она позволила себе взять, Ники причесала длинные волнистые пряди. Они ярко засверкали в свете плошки с китовым жиром.

Послышался стук в дверь. Грудастая служанка поставила поднос с едой на стол.

— Спасибо, — сказала Ники, награждая ее улыбкой вместо чаевых.

От запаха поджаренного хлеба и жаркого у нее дотекли слюнки.

Сначала она поест, затем снимет свою пыльную одежду, осушит бокал вина и, смертельно усталая, тут же уснет..

Молодой рыжий драгун уселся на стул и хватил кулаком по столу.

— А ну принесите мне рома, да поскорее!

Официантка поспешила принести выпивку, которую он уничтожил одним залпом.

— Еще! — потребовал он, на этот раз широко ухмыляясь и звучно шлепнув ее по заду. Широкобедрая служанка захихикала и, пританцовывая, поспешила прочь.

В любой другой вечер Сентимус К. Уоткинс вполне довольствовался бы ее ласками. Но только не в этот. Он получил повышение и намеревался отпраздновать это событие. Как следует набраться рома, а затем переспать с самой аппетитной девицей в таверне.

— Как тебя звать, парень? — спросил лысеющий одноглазый человек, видимо, матрос, сидевший на скамье напротив него.

— Сен-Уоткинс, — Он протянул худую руку.

— Подходящее имя для боевого солдата, — сказал матрос, принимая руку. — Сержант?

— С сегодняшнего дня капрал.

— А меня зовут Уилок Аптон. — Матрос хлопнул себя по спине, затем повернулся к служанке, которая стояла тут же, над его плечом. — Принеси парню выпить, — с ухмылкой сказал он. — А заодно и мне тоже.

Через час матрос отбивал на столе ритм, распевая веселую морскую песню.

Будучи навеселе и надеясь позабавиться с какой-нибудь девицей, Сеп чувствовал себя превосходно.

Он подошел к дубовой стойке, где хозяин наливал вино из бочонка.

— Мне нужна самая хорошая девица во всей таверне.

— Это Дезире, — сказал француз, показывая на широкобедрую официантку, которая обслуживала зал в этот вечер.

Сеп покачал головой:

— Только не сегодня. Карманы у меня набиты монетами, живот полон рома. Мне нужно что-нибудь такое особенное… — И он позвенел кошельком с монетами по стойке.

Хозяин погладил бороду.

— Есть у меня и кое-что особенное, — сказал он, показав глазами на лестницу. — Но она из дорогих.

— Сегодня я щедро плачу.

— У этой волосы как медь, — разогреваясь, начал говорить хозяин. — Талия вот такая тоненькая, — показал он пальцами. — А глаза цвета морской волны.

Сеп одобрительно улыбнулся, но хозяин, пожав плечами, охладил его пыл.

— Но может быть, ты ее и не захочешь. Видишь ли, она любит настоящих мужчин. Таких, которые могут взять ее против воли. Что бы она там ни делала. Понятно?

Драгун выпятил грудь.

— Я покажу ей, какой я мужчина. Она меня не скоро забудет.

— Ты уверен?

— Еще бы.

Хозяин хлопнул его по спине.

— А ну-ка покажи свои денежки. Я думаю, мы поладим.

Когда Сеп открыл дверь Ники ключом, который дал ему хозяин, то убедился, что ему говорили правду. Девушка и впрямь была красоткой. Какой-то миг он стоял в дверях и, подняв лампу, рассматривал ее, любуясь разметавшимися по подушке волосами.

Ее глаза были закрыты, на щеках лежали густые темно-золотые ресницы, губы — пухлые, нежно-розовые. На ней была простая белая ночная рубашка, которая соблазнительно обрисовывала ее округлые груди.

Сеп решительно вошел в комнату и поставил лампу на столик. Предвкушая наслаждение, он молча отстегнул пояс со шпагой, стащил тяжелые черные сапоги и, расстегнув медные пуговицы на мундире, снял и его. Затем сдернул с себя красное нижнее белье, оставшись нагишом. После долгих месяцев службы на благо страны тело у него было подтянутое и жилистое.