Страница 28 из 38
К концу XV столетия положение до какой-то степени стабилизовалось и войны утихли. Царь Караиндаш восстановил храм в Уруке и, перенимая обычаи местного населения, стал называть себя «любимцем богини Иштар». Перенимание завоевателями-варварами культурных и социальных традиций покоренной страны говорит о начале процесса социального синтеза. Преемник Караиндаша Куригальзу построил новую столицу Дур-Куригальзу и по примеру древних царей требовал, чтобы перед его именем ставили знак бога. Во времена Бурна-Буриаша II (~ 1363–1335 гг. до н. э) вновь появились деловые документы, свидетельствующие об оживлении хозяйственной жизни, о восстановлении городов, о развитии ремесла и торговли. В то же время документы говорят о произошедших переменах. Оказалось, что нашествие варваров полностью разрушило государственный сектор экономики. «…У завоевателей не было ни кадров, ни традиций для ведения сложного и большого бюрократического хозяйства, – пишет И. М. Дьяконов, – поборы взимались, вероятно, в порядке стихийных набегов на земледельческое население. Затем началась раздача царского земельного фонда частным лицам и храмам…»[385]. Так же как во времена аморейского нашествия, произошла стихийная «приватизация» государственных хозяйств. Многие хозяйства лежали в развалинах, царские чиновники разбежались, часть царской земли была захвачена в собственность, часть роздана касситским вельможам или тем, кто брался обрабатывать поля, внося подати. Уцелевшие крестьяне жили в «башнях» («димту») и укреплениях («дуру»); они объединялись в общины, но фактически владели землей на правах частной собственности и могли ее продавать[386].
Военным сословием нового общества стали завоеватели-касситы, составлявшие колесничное войско. Как отмечалось выше, военно-колесничная технология предполагает наличие сильной военной элиты. В ранние времена Касситского царства преобладание этой элиты выражалось в постоянных разбойничьих войнах, военные походы начинались ежегодно по окончании сельскохозяйственных работ в июне, знать жила главным образом военной добычей[387]. Неизвестно, какими были взаимоотношения царя и военной знати в начале касситского периода; возможно, как у хеттов, знать выбирала царей на престол. Однако для Вавилонии были характерны сильные монархические традиции, и в процессе социального синтеза, когда цари объявили себя богами, положение должно было измениться. В XIV в. колесничные воины находились на полном содержании у царя, получали у него коней, колесницы и вооружение. Таким образом, военное сословие было в конечном счете включено в состав государства и жило за счет налогов с крестьян и с городов. Касситов в то время было сравнительно немного, если судить по частоте упоминания в документах, то они составляли примерно 1/20 часть населения[388].
В то время как государственные земли были поделены и «приватизированы», храмы остались владельцами своих земель. В храмовых хозяйствах трудились закрепленные за ними работники, которые, как в прежние времена, получали задание, «урок», и которых можно было переводить с места на место[389]. Храмы вновь стали независимыми от царей и, по-видимому, снова превратились в корпоративную собственность жрецов. Поскольку варвары лишь требовали подати и не вникали в дела управления, то они не препятствовали самоуправлению постепенно восстанавливавшихся городов; некоторым из храмовых городов в знак уважения к их богам давались налоговые льготы. В правление Бурна-Буриаша II раб стоил 20 курру (гур) зерна, примерно столько же, сколько в XIX в. до н. э.; рабы были дороги, и дороговизна рабочей силы указывает на период восстановления. Несколько позже появляются признаки Сжатия, сведения о продаже земли, о ростовщичестве и о распространившемся долговом рабстве, причем рабство не ограничивалось, как прежде, определенным сроком. Разорявшиеся крестьяне бежали из своих мест в предгорья Загроса, где присоединялись к разбойничьим шайкам «хапиру»[390].
Характерно также и то обстоятельство, что во второй половине XIV – XIII вв. касситы (в отличие от хеттов и ассирийцев) не пригоняли из походов пленных для поселения на землях Вавилонии, очевидно, в этот период в стране уже не было свободных земель[391]. В то же время развитие городской жизни в этот период так и не достигло прежнего уровня. самый большой город того времени Дур-Куригальзу намного уступал по своим размерам Вавилону времен Хаммурапи[392].
Исследователи отмечают недостаточную изученность касситского периода, поэтому мы попытаемся восполнить недостаток информации за счет привлечения материалов о соседней области, Аррапхе. Расположенная в предгорьях Загроса хурритская Аррапха была близка Вавилонии по культуре, но отставала от нее по уровню развития социальных отношений. Так же как в Вавилонии касситского времени, аррапхские общины жили в укрепленных поселениях «димту». Земля находилась в собственности общин, и семейные наделы время от времени переделялись; формально их продажа была запрещена, однако фактически она была довольно частым явлением, чтобы обойти запреты, продавец надела фиктивно усыновлял покупателя. В конце XV – начале XIV вв. в Аррапхе отмечается процесс разорения общинников, рост числа продаж наделов, расцвет ростовщичества и долгового рабства. Социальные конфликты привели к усилению власти местных царей, в середине XIV в. царь Итхи-Тешшуба воскрешает старые вавилонские обычаи и проводит «освобождение», т. е. отмену долгов. В конце XIV в. Аррапха была завоевана Ассирией, новым государством, заявившим претензии на власть над всей Месопотамией[393].
Сила касситской династии заключалась в колесничем войске, державшем в страхе соседние страны. Между тем время принесло перемены в военном деле. С одной стороны, распространение колесничной тактики привело к тому, что ей овладели все ближневосточные страны, в том числе и соперники касситской Вавилонии, такие как Ассирия и Элам. С другой стороны, пехота постепенно находила способы борьбы с колесницами, противопоставляя им многочисленных лучников или пращников. Это привело к тому, что колесничных коней приходилось защищать налобниками и наспинной броней; колесницы стали тяжелее, в них теперь располагались три воина[394]. Тем не менее роль колесниц падала, а на первое место вновь выходили пешие ополчения; касситы постепенно утрачивали роль военного сословия, воинская повинность была распространена на все население[395].
Утрата военного превосходства над соседями и разорение крестьянства, на которое теперь возлагались и военные обязанности, привело к ухудшению внешнеполитического положения. Вавилония все чаще становилась объектом нападений со стороны агрессивных соседей. В 1215 г. ассирийский царь Тукульти-Нинурта взял штурмом и разграбил Вавилон, страна подверглась жестокому опустошению, множество вавилонян было убито или угнано в рабство. Затем началось время эламских набегов, эламиты несколько раз свергали вавилонских царей. В конце концов в 1158 г. на Вавилонию обрушилось нашествие эламского царя Шутрук-Наххунте. «Он смел жителей Аккада как потопом, превратил Вавилон и его славные жилища в развалины», – говорит хроника[396]. Погром продолжался три года, эламиты вырезали население и увозили на свою родину не только материальные ценности, но и огромные каменные стелы с текстами указов древних царей[397]. Это нашествие, несомненно, означало демографическую катастрофу и гибель большой части населения.
385
Там же. С. 436.
386
Там же. С. 432–433.
387
Там же. С. 420-421.
388
Там же. С. 418-419; Якобсон В. А. Месопотамия в XVI – XI вв. до н. э. // История Древнего Мира. Ранняя древность. М., 1982. С. 186.
389
История Древнего Востока… Ч. 1. С. 436.
390
Там же. С. 423, 435-442.
391
Там же. С. 439.
392
Chandler T. Four Thousand Years of Urban Growth. An Historical Census. Lewiston, N. Y., 1987.
393
ИДВ. Ч. 2. С. 78-81.
394
ИДВ. Ч. 1. С. 439.
395
Там же. С. 444.
396
Цит. по: История Древнего Востока… Ч. 1. С. 428.
397
Там же.