Страница 22 из 38
Данных о ценах и заработной плате значительно меньше; на рис. 3 мы представили имеющиеся данные о ценах на ячмень и заработной плате, выплачиваемой зерном. Как видно из рис. 3, эти данные содержат большую лакуну, приходящуюся как раз на время после катастрофы 1730-х гг.; когда же в 1680-х гг. снова появляются сведения о заработной плате, то ее уровень (насколько можно судить по немногочисленным документам) оказывается в полтора-два раза выше, чем до катастрофы.
В целом заработная плата и цены на продовольствие ведут себя в соответствии с теорией демографических циклов (ср. рис. 1). Как видно из рис. 3, тренд реальной заработной платы, как и должно быть в теории, соответствует динамике цен на рабов, поэтому для анализа экономической динамики удобнее использовать более подкрепленные данные для цен на рабов и землю (рис. 2).
Как видно из этих графиков, после катастрофы 1730-х гг. цена на рабов возросла, а цена на землю резко упала. Это, очевидно, свидетельствует о резком уменьшении численности населения, о чем говорят также сведения о разрушении многих городов и запустении южных областей. Х. Фарбер приводит сведения о резком росте цен не только на рабов, но и на скот, на шерсть, на аренду домов, и хотя эти данные фрагментарны, в совокупности они позволяют говорить о резком скачке цен после 1740 г, что вместе с падением цен на землю говорит об обстановке кризиса, разрухи и войн. Как отмечалось выше, мы практически не имеем сведений об уровне потребления в этот период, но трудно ожидать, чтобы он был высоким (связь между ценой рабов и заработной платой устойчива только в нормальных условиях). Как показывают данные рис. 2, период разрухи продолжался около полувека, что объясняется, по-видимому, возобновлявшимися время от времени смутами и опустошительными вторжениями касситов. Восстановление началось в период правления Абиешу (1711-1684 гг. до н. э.), от которого сохранились сведения об отчистке и обновлении каналов и сооружении на них новых городов[290]. В условиях стабилизации должен был возрасти – и прийти в соответствие с ценой рабов – также и уровень реальной заработной платы; действительно, мы имеем отдельные (хотя и фрагментарные) факты, подтверждающие эти соображения (см. рис. 3). В правление Аммидитаны (1683-1647 гг. до н. э.) процесс восстановления становится более интенсивным; уменьшение цены на рабочую силу и удорожание земли в этот период, очевидно, свидетельствуют о быстром росте населения. В социально-политическом отношении цари XVII в. продолжали традиции предшествующей эпохи и время от времени провозглашали «справедливость». При Амиццадуке (1646 – 1626 гг. до н. э.) цены на рабов и реальная заработная плата практически вернулись к уровню времен Хаммурапи, т. е. к уровню, предшествовавшему кризису. Однако для правления Самсудианы (1625 – 1595 гг. до н. э.) данные о цене рабов и земли отсутствуют. Отрывочные сведения о ценах на скот и ячмень говорят о резком скачке цен[291], таком, как в период кризиса после 1740 г, т. е. есть основания говорить о наступлении нового экосоциального кризиса. О том, что происходило в правление Самсудианы, практически ничего неизвестно. Достоверно лишь то, что касситы продолжали наступать на царство Шумера и Аккада; войны тянулись десятилетиями, в конце концов в 1595 г. касситы и хетты овладели Вавилоном. Нашествие принесло с собой новую катастрофу, Вавилон был разрушен, население вырезано или угнано в плен. Масштабы катастрофы были таковы, что от двух последующих столетий не осталось практически никаких документов. Писцы Вавилона погибли, и не кому было рассказать о том, что было после «конца света»[292].
Рис. 3. Данные о заработной плате при месячном найме (в пересчете на кг в день) и цена ячменя (в сиклях за пан = 1/5 кура). Полиномиальные тренды для заработной платы (сплошная линия) и цен (прерывистая линия)[293]
* * *
Возвращаясь к анализу исторического процесса с позиций трехфакторной модели, необходимо заметить, что нашествие амореев было намного более разрушительным, чем нашествие кутиев, – междоусобные войны продолжались около двух столетий. Долгие войны не позволяли приступить к восстановлению хозяйства, военное давление оставалось высоким, а численность населения – низкой; как условлено ранее, мы называем такие периоды интерциклами.
Масштабы нашествия были таковы, что этнокультурная традиция шумеров оказалась надломленной, – в процессе социального синтеза изменился даже язык, в культурном (и, вероятно, антропологическом) отношении получили преобладание семитические элементы. Хотя амореи не обладали новым оружием, их физическое и психологическое превосходство было признано, и они стали военным сословием в тех городах-государствах, на которые распалось единое царство после нашествия. Падение монархии под ударами варваров привело к разрушению государственных хозяйств, «приватизации» и возрождению частного сектора; так же как нашествие кутиев, нашествие амореев вызвало реверсивную трансформацию структуры и возврат к ранним формам социальной организации (трансформация типа ВАC). Повторяемость этого явления (оно еще раз повторится после нашествия касситов, а затем после нашествия халдеев) заставляет видеть в нем некую закономерность, не объяснимую в рамках трехфакторной модели. Очевидно лишь то обстоятельство, что частнособственническое общество, возникающее среди развалин, является социальной формой, соответствующей относительно низкому демографическому давлению и условиям децентрализации. Когда давление повышается, оно уступает место этатистской монархии; и как в «урском», так и в «старовавилонском» цикле это происходит без большой борьбы.
В XIX в. наметилась относительная политическая стабилизация, которая означала начало нового демографического цикла. Междоусобные войны поутихли и появились характерные признаки периода роста: рост населения, восстановление разрушенных поселений, относительно высокий уровень жизни крестьян, дороговизна рабочей силы, относительная политическая стабильность. К концу столетия появляются признаки Сжатия: рост городов, развитие ремесел и торговли, разорение крестьян-собственников, рост помещичьего землевладения, рост ростовщичества, распространение долгового рабства, падение уровня оплаты труда, низкий уровень потребления, большое количество безработных и нищих, попытки проведения социальных реформ. Разорение крестьян-собственников создало благоприятные условия для развития частного предпринимательства, и период Сжатия в XVIII в. был периодом расцвета частнособственнического общества. Дальнейшее усиление Сжатия – как в предыдущем цикле – привело к возрождению монархической традиции. Около 1793 г. цари Рим-Син и Хаммурапи провели социальные реформы, ограничившие ростовщичество и продажу земель. Так же как в предыдущем случае, этатистская трансформация структуры (типа АCВ) совершилась без больших потрясений, и, так же как в предыдущем цикле, за реформами последовали обширные ирригационные работы с целью наделения землей бедняков. Вероятно, народные массы понимали, что эти работы могла провести лишь возрожденная монархия, и именно это обеспечивало новым царям необходимую поддержку[294].
С другой стороны, социальные реформы можно рассматривать как продолжение процесса социального синтеза, как усвоение аморейскими вождями местных традиций. В итоге амореи не были изгнаны, подобно кутиям, а заняли место военного (и отчасти чиновничьего) сословия. Во времена Хаммурапи мы впервые можем наблюдать предназначенную для содержания воинов систему наделов – прообраз позднейших систем такого рода (икты, тимара и т. д.). В отличие от более поздних поместий наделы воинов при Хаммурапи были маленькими, едва достаточными для содержания пехотинца. Во времена господства «справедливости» военное сословие, очевидно, не обладало существенными привилегиями перед другими сословиями.
290
История Древнего Востока… Ч. 1. С. 389.
291
Farber H. Op. cit. Graph. 12, 13.
292
Там же. С. 388-391, 415.
293
Ibid. Appendix. Tab. H. Мы исключили случаи найма детей родственниками, а также сомнительные случаи, выделенные в таблице знаком вопроса.
294
История Древнего Востока… Ч. 1. С. 267.