Страница 32 из 76
Нахера располагалась в долине реки Эбро на широкой открытой равнине, где стороны могли показать все свои лучшие стороны. Силы союзников превосходили войско принца Уэльского (по одним данным – 37 тыс. против почти 20 тыс.; по другим – чуть ли не 60 тыс. и соответственно 28 тыс.; современным исследователям кажутся более достоверными цифры из первого соотношения). В то же время, качественный состав французов и кастильцев, несмотря на все их разнообразие, все же уступал врагу в профессиональной подготовке и тактической выучке: 2 тыс. французских рыцарей и 5500 испанских, 4 тыс. легкой и средней андалузийской конницы (или хинеты-дротикометатели), 6 тыс. арбалетчиков и около 20 тыс. плохо организованных и слабовооруженных ополченцев против 10 тыс. рыцарей и 10 тыс. лучников с копейщиками и арбалетчиками у Черного Принца и Педро Жестокого.
Занимательно, но обе армии не могли считаться «национальными» в современном понимании этого слова. И та и другая состояли из представителей разных народов. У Энрике были как испанцы (в том числе рыцари из духовного ордена Калатравы) или рыцари спитальеры из представителей разных народов, так и наемные французские ветераны Столетней войны дю Геклена. У англичан собственно островитян с Туманного Альбиона было не более тысячи бойцов (400 рыцарей и 600 лучников брата принца Уэльского Джона Гонта). Все остальные – наемники с подвластных англичанам французских территорий, прежде всего из Нормандии и Аквитании, Гаскони, а также арагонцев и кастильцев; в том числе так называемые «белые отряды» или «бриганты» – профессиональные головорезы, сражавшиеся тому, кто им хорошо платил (скорее все же на столько – насколько им платили).
Перед битвой англичане традиционно для себя спешились. Авангардную линию возглавили младший брат принца Уэльского Джон Гонт (вояка крепкий, но звезд с неба не хватавший) и один из самых харизматичных английских вожаков после Черного Принца сэр Джон Чандос. По одним данным у них под началом были 3 тыс. тяжеловооруженных всадников при поддержке 3 тыс. лучников. По другим – весь союзный авангард насчитывал не более 3 тыс. воинов.
Всем им противостояли 2000 – 2500 спешенных французов самого Бертрана дю Геклена (пожалуй, самых опасных бойцов во всем союзном воинстве) и тяжеловооруженных испанцев маршала д’Одрегема. Среди последних было немало фанатичных рыцарей из военно-духовных орденов. Их прикрывали легкоконные застрельщики (хинеты-дротикометатели и даже пращники) и арбалетчики, чья подлинная численность нам неизвестна.
Главные силы обеих сторон встали позади. У англичан было три отряда, в каждом из которых поровну рыцарей и лучников. Левофланговый возглавлял Генри де Перси (10.11.1341 – 29.02.1408, Йорк, Англия). Центр Черный Принц взял на себя (при нем был и зачинщик всей «бузы» Педро Жестокий). Правый край поручили прославившемуся своей лихой атакой в тыл врагу под Пуатье Жану III де Грильи Капталю де Бюшу, Аманье IX д’Альбре и Жану II Горбуну д’Арманьяку. Испанцы по краям выставили хинетов, арбалетчиков и много тяжелой кавалерии. В центре у них расположились отборные силы – 1,5 тыс. тяжелых всадников. Если левым крылом руководили брат Энрике Тельо и великий приор ордена госпитальеров, правым – сенешаль Энрике, граф Дения и магистр военно-духовного ордена Калатравы. Численность противоборствующих этих отрядов противоборствующих сторон до конца не ясна: называются очень противоречивые цифры.
Противники выделили резервы: у англичан он насчитывал 3 тыс. гасконцев и других наемных тяжелых всадников вместе с таким же количеством лучников под началом короля Мальорки и графа д’Арманьяка; у испанцев – совершенно разномастное городское ополчение, вооруженное как попало!
…Между прочим, на поле сражения предстояло столкнуться трем разным тактическим приемам ведения боя! Испанцы, веками сражавшиеся с легкой мавританской (арабской) конницей, сильны были быстроногой конницей, идеально подходившей для действий на открытой местности, где была свобода маневра и можно было забрасывать врага дротиками, не вступая с врагом в ближний бой на мечах и копьях. Быстрый кавалерийский наскок – вот их излюбленный прием, в котором они чувствовали себя, как рыба в воде. Вполне понятно, что и защитное снаряжение испанцев было под стать их маневренному бою – легким и недостаточно прочным против мечей и копий. Кроме того, позиционные сражения между большими армиями в Испании почти не практиковались. Их союзники в битве при Нахере французы, пытаясь атаковать в лоб англичан, уже «досыта накушались» смертоносными ливнями их метких и скорострельных лучников. К тому же они быстро пришли к выводу, что идя в атаку верхом на своих боевых конях, они, как правило, остаются безлошадными: коварный враг в первую очередь стремится выбить из-под седоков их лошадей. Раненые кони становятся неуправляемыми, нарушают строй атакующих и вперед уже движется беспорядочная толпа, чья ударная масса оказывается в разы меньше, чем при правильном построении. Более того, туши сраженных на поле сражения лошадей превращались в дополнительное препятствие на пути следующей волны атакующих французских рыцарей, замедляя их ход и давая стрелкам неприятеля лучше прицеливаться и отправлять в цель еще больше стрел. Таким образом, французы вынуждены были ходить на врага в атаку пешими. Конечно, она становилась значительно медленнее, ее таранная сила пропадала, но зато каждый рыцарь превращался в менее крупную цель, не вносил столько неразберихи при ранении, а его доспехи, почти полностью защищавшие его фигуру, позволяли ему лучше угрожать врагу. Англичане были сильны непревзойденными стрелками из лука и по сути уповали только на их огневой вал, непреодолимый как для конницы, так и для пехоты неприятеля, только лишь если их не заставали врасплох, они заняли неудачную позицию либо у них слишком быстро закончились стрелы. Напомним, что даже если английская стрела не пробивала защитного доспеха, то ее скорость и масса при ударе о цель была такова, что равнялась силе удара тренированного боксера-тяжеловеса. Дальнейшие комментарии излишни.
Ход битвы был весьма похож на предыдущие противостояния французов и англичан. Пока хинеты-дротикометатели, подобно осиным роям, отвлекали передовых английских лучников, спешившийся франко-испанский рыцарский авангард дю Геклена и д’Одрегема схлестнулся с передовыми неприятельскими рыцарям и копейщиками и бился с ними очень достойно. Им даже удалось подвинуть неприятелей на 4 – 5 м назад (или, как тогда говорили, на длину копья), но англичане сумели стабилизовать свой фронт и ни на шаг не сдвинулись, отчаянно сражаясь врукопашную. Но когда английские стрелки прогнали своим смертоносным огнем с поля боя легконогую кастильскую кавалерию и к тому же рассеяли пехоту неприятеля, то ситуация стала меняться не в пользу войск Энрике де Трастамара.
…Между прочим, историки не исключают, что именно в противоборстве английских лучников и андалузских всадников-хинетов решился исход сражения. Последние проигнорировали советы Бертрана дю Геклена ни в коем случае не сближаться с фланговыми отрядами Черного Принца, чтобы английские лучники не смогли их достать, а лишь совершить глубокий охватывающий конный маневр, тем более что открытая равнину явно располагала к такому маневру. Таким образом они, по замыслу французского полководца, вынудили бы фланговые силы союзников сильно развернуться и Черному Принцу не удалось бы эффективно использовать их в ходе сражения. Но азартные андалузские конники-дротикометатели слишком сблизились и оказались под смертоносным огнем вражеских стрелков из лука и стали нести большие потери, так и не выполнив своей боевой задачи, сковать видимостью охватывающей атаки вражеских фланговых лучников. Черный Принц времени даром не терял и двинул в атаку крылья своих главных сил, благо хинеты на обоих флангах Энрике обратились в бегство, не выдержав смертоносного ливня английских стрел.