Страница 8 из 13
9/22 марта в 8 часов утра Пржемышль сдался. Немедленно по получении краткого о сем донесения Верховный главнокомандующий приказал собраться всем в церкви для присутствия на благодарственном Господу Богу молебствии. Помню очень интересный момент, когда мы все собрались перед церковью и встретили Верховного главнокомандующего. Лицо его было радостное и взволнованное. В это время к нему подошел начальник Штаба и доложил, что получено донесение генерала Селиванова, что выехавший для переговоров о сдаче из Пржемышля парламентер заявил, что нам сдается весь гарнизон в составе — 9 генералов, около 3000 офицеров и чиновников и 130 000 нижних чинов, считая в том числе и военнообязанных рабочих. Верховный главнокомандующий вздрогнул, удивленно взглянул на начальника Штаба и своим точным и ясным голосом сказал — «это не может быть. Вероятно, ошибка Прикажите немедленно проверить эти цифры и до получения совершенно точных результатов не опубликовывайте этих цифр». Радостное и счастливое состояние духа было у всех присутствовавших на этом молебствии. Государь Император изволил прибыть к началу молебна, и алы не могли без слез смотреть на Его одухотворенное лицо и на Его влажные от сдерживаемых слез прекрасные, добрые и ясные глаза Государь Император повелел оставить генералу Кусманеку, коменданту Пржемышля, саблю и пожаловал орден Св. Великомученика и Победоносца Георгия 2–й степени Верховному Главнокомандующему и тот же орден 3–й степени Командующему осадной армией генералу Селиванову.
10/23 марта. По произведенному точному вчера подсчету пленных, взятых нами в Пржемышле, выяснилось, что нам сдались—9 генералов, 93 штаб–офицера,2500обер–офицеров и чиновников и 117 000 нижних чинов. В Ставке мечтали, что с освобождением нашей осадной армии и, произведя необходимые перегруппировки на фронте, мы приступим к выполнению плана, как у нас называли—генерал–адъютанта Иванова, а именно удар на Черновицы и наступление через Краков в Силезию, при одновременной активной обороне Северо–Западного фронта.
В 15 часов Государь Император уехал из Ставки.
Определилось начало наступления немцев из Восточной Пруссии, как результат, вероятно, преждевременной и плохо веденной нашей операции против Мемеля.
11/24 марта. Сегодня утром наш Штаб принес поздравление нашему Верховному главнокомандующему по случаю взятия Пржемышля. Приветственную речь сказал начальник Штаба Янушкевич. Речь была прекрасная и скромная, и начальник Штаба, произнося ее, от волнения прослезился. Верховный главнокомандующий растроганным голосом ответил ему, благодаря нас всех за исполненную нами работу, и, обняв, поцеловал начальника Штаба
Сегодня утром получено известие, что отряд генерала Потапова под давлением немцев благополучно отошел к Либаве.
В Балтийском море германские крейсеры обстреляли побережье около Полангена
12/25марта. В Черном море шторм. На фронтах определяется сильный нажим немцев на Нарев. На Юго–Западном фронте нами взято 5600 пленных.
Как результат падения Пржемышля, нам сообщают, что в Болгарии заметен некоторый поворот в нашу сторону. Болгарский военный министр генерал Фичев передал нашему военному агенту дислокацию турецкой армии.
13/26 марта. В Черном море шторм стих. «Кагул» и «Память Меркурия» вышли к берегам Румынии для ловли контрабанды.
14/27 марта. На Юго–Западном фронте продвинулся вперед генерал Радко–Дмитриев. В Черном море неожиданно опять начался шторм, но командующий флотом все‑таки вышел в море.
Ночью шторм так же неожиданно стих. В Ставку прибыл Е.И.В. Великий Князь Кирилл Владимирович.
15/28 марта. В Севастополе получена радиотелеграмма командующего флотом — «Адмирал поздравляет Флот с историческим днем первой бомбардировки Босфорских укреплений». В 19 часов нами получена из Севастополя телеграмма с донесением, что сегодня флот бомбардировал укрепления Босфора, производя разведку гидроаэропланами. При входе в Босфор расстрелян большой пароход, который выбросился на берег и взорвался.
Наши летчики сбросили бомбы в форт Эльмаз, на котором гарнизон в панике разбежался, другая бомба упала за кормой неприятельского миноносца типа «Милет». Неприятельские миноносцы пытались атаковать, но были отброшены огнем нашего Флота обратно, внутрь Босфора.
Сегодня германский крейсер и два миноносца обстреливали Либаву.
Наступление армии генерала Радко–Дмитриева продолжается.
17/30 марта. Сегодня ездил на Александровский вокзал для встречи эшелона пленных из Пржемышля. Наблюдал бытовую картинку. Ко мне, твердо отбивая ногу, направились человек пять австрийских солдат, которых конвоировал наш ополченец в смятой фуражке, тулупе и с очень плохой выправкой Когда эта группа подошла, то я поздоровался с ополченцем; на мой привет он ничего не ответил, зато австрийцы (оказавшиеся русинами) бодро ответили — «здравия желаем Вашему Высокоблагородию». Тогда вдруг ополченец, держа винтовку в левой руке и жестикулируя правой, начал мне объяснять, что его поднадзорные, увидя на мне форму, отличную от других русских офицеров (я был в черном пальто), просили его меня показать им поближе. Он их просьбу исполнил и вот привел их ко мне. Далее, с оттенком какого‑то странного сознания своего превосходства, ополченец произнес следующую фразу, от которой я едва мог сдержать смех— «хороший они народ, Ваше Скородие, только уж оченно запущены. Дисциплины в их мало». Странно это было слышать из уст небрежно одетого, совсем не воинственного и уже вовсе без всякой дисциплины ополченца.
18/31 марта. Черноморский флот бомбардировал сегодня Зунгулдак, Килимли и Эрегли. Вечером флот вернулся в Севастополь.
19 марта (1 апреля). У нас развивается наступление в районе Бескидского хребта на Юго–Западном фронте. 9 австрийских батальонов, прорвавшихся к Хотину, окружены Конным корпусом генерала графа Келлера и сегодня их остатки, около 1500 человек, сдались нам
21 марта (3 апреля). В 7 часов утра Черноморский флот вышел в море. Вблизи Севастополя появились «Гебен» и «Бреслау». С острова Березань донесли, что видели два трехтрубных крейсера, идущих нa NW. Очевидно, противник решил в сегодняшнюю ночь, ко времени Пасхальной Заутрени, бомбардировать Одессу. Мы со своей стороны дали знать в Одессу, чтобы там были готовы к атаке. В 22 часа меня вызвали к прямому проводу в Управление генерал–квартирмейстера. Сообщили из Одессы, что на нашем минном заграждении взорвался и утонул неприятельский крейсер, по–видимому «Меджидие»; над водой видны лишь три трубы и мачты. Людей и трупов не обнаружено. Мне ясно тогда показалось, что гибель этого корабля является наказанием за попытку бомбардировать незащищенный город в Святую Пасхальную ночь. В это же время пришла телеграмма командующего Черноморским флотом, что «Гебен» и «Бреслау» боя не приняли и большим ходом начали уходить к Босфору. Черноморский флот преследовал их до темноты. Удалось произвести только один выстрел на предельной дистанции по «Бреслау».
Эти телеграммы начальник нашего управления контрадмирал Ненюков успел доложить уже перед входом в церковь, куда мы собрались для слушания Заутрени. Верховный главнокомандующий, выслушав доклад, обнял адмирала Ненюкова, перекрестился и радостный вошел в церковь. Служба окончилась в 2 часа ночи, после чего Верховный главнокомандующий разговелся с нами.
22 марта (4 апреля). С Юго–Западного фронта среди донесений сообщают о возмутительном случае пытки, произведенной австрийцами над телефонистом Алексеем Макухой под Залещиками.
Государь Император послал армиям и флотам чудную благодарственную телеграмму.
23 марта (5 апреля). Черноморский флот вернулся в Севастополь. Подводная лодка «Нерпа» осталась еще у Босфора
1/14 апреля ездил в Петроград и был удручен тем, что состояние духа там стало значительно хуже, чем раньше.
Ходили уже разные слухи о неудачах на фронте. Говорили о том, что Верховный главнокомандующий, который очень популярен в стране, теряет популярность в придворных сферах, где якобы считают, что он слишком рекламирует себя. Все эти слухи были для меня очень тяжелы, и я был рад, когда вернулся опять в Ставку, где текла наша живая и дружная работа