Страница 64 из 86
Поднимая экономику и национальный дух Германии, Гитлер не только строил автобаны, ставшие, кстати, лучшими в Европе, и чертил грифелем силуэты будущего народного автомобиля «фольксваген», но и не забывал о поддержке всех позитивных начинаний по реанимации того оплота бывшей империи, который до своей гибели среди безлюдных скал Скапа–Флоу гордо именовался «Флотом Открытого Моря». Не претендуя на показное величие и боясь повторения столь трагической судьбы (фюрер был убежденным фаталистом и окружал себя сонмом прорицателей и экстрасенсов), пока еще скромным ВМС дали неброское название «Кригсмарине» («военный флот»). Однако это совсем не означало, что скромность становилась обязательным атрибутом. Вождь арийской нации имел далеко идущие планы и не забывал постулат своего старшего друга по партии и наставника Антона Дресслера, утверждавшего: «Скромность — это путь к неизвестности».
Пока же приступили к разработке так называемого «плана Z»: беспрецедентное увеличение морских вооружений с ростом числа кораблей самых различных классов (до 1944 года). Наличие в этом списке линкоров было обязательным. Стоит уточнить, что основным противником в тот период считалась Франция, чьи бесконечные требования репараций (выплаты послевоенных платежей в виде контрибуции) доводили нацистов до белого каления.
Франция, подписавшая Вашингтонские соглашения и обеспокоенная появлением у озлобленного соседа по континенту «технологического чуда» в виде описанных ранее броненосцев типа «Дойчланд», в начале 1930–х годов заложила на верфях города Бреста линейный крейсер «Дюнкерк». Этот великолепный корабль нес восемь 330–мм орудий в двух башнях, сосредоточенных в носовой части (по типу британских линкоров «Нельсон» и «Родни»), и обладал некоторым скоростным преимуществом перед немецкими «карманниками», давая 29,5 узла (53 км/ч против 51,5 км/ч у «дойчландов»). Остается добавить, что именно эти творения французских кораблестроителей — а за «Дюнкерком» был заложен его «систершип» (однотипный образец) «Страсбург» — явились первыми в мире боевыми судами подобного класса, несущими в корме специально предусмотренные проектом самолетные ангары. Эти огромные гаражи для трех гидропланов несколько снижали мореходность, но в целом «французы» получились отлично сбалансированными и добротными кораблями, вызвавшими серьезный переполох в Берлине. Их появление грозило похоронить концепцию германских «карманных линкоров».
Реакцией нового командующего рейхсмарине («флот рейха») адмирала Эриха Редера на «галльский вызов» стало предложение перекрыть характеристики «Дюнкерка» при создании четвертого и пятого броненосцев «карманной серии». Правда, о тотальном превосходстве речь идти не могла, так как Гитлер, сохраняя хорошую мину при плохой игре, ссориться с Англией не решался и для приличия не пошел на нарушение принятого в Вашингтоне тоннажа для кораблей этого класса. Подобное решение сродни плохой иронии немцы создавали уникальные проекты, умудряясь по тактико–техническим характеристикам «подвешивать» их между общепринятыми стандартами. Те же «дойчланды» обитали между тяжелыми крейсерами и линкорами, являясь угрозой в бою для первых и свободно уходя от более тихоходных вторых.
Острый комплекс неполноценности при изучении спецификации «Дюнкерка» вылился в очередной шедевр германской инженерной мысли, имеющей мало общего с тройкой броненосцев. По документам официально выдавались заказы на постройку четвертого и пятого кораблей водоизмещением 10 тысяч тонн, являвшихся аналогами «дойчландов». Дать адекватный ответ непомерно жадным и агрессивным, по мнению Германии, французам требовалось обязательно, и в 1935 году на верфях Вильгельмсхафена и Киля закладываются новые немецкие гиганты.
Линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау» стали первыми в мире кораблями подобного класса, построенными с широким использованием электросварки. Это сыграло с этой двоицей дурную шутку — электроды оказались плохого качества и, как следствие, на местах швов корпус давал, течи. Но в остальном это были прекрасные морские убийцы, могущие не только достойно постоять за себя, но и изрядно «потерзать» нападающих. Немцы сохранили калибр орудий в 280 мм, но добавили еще одну башню, доведя, таким образом, количество пушек до девяти (броненосцы несли две башни с шестью стволами). От дизелей отказались, оснастив корабли паротурбинными установками с мощностью порядка 160 000 л. с При полном водоизмещении в 37 000 т и длине корпуса в 235 м новые линкоры развивали скорость 32 узла (58 км/ч), перечеркивая тем самым все французские достижения, кроме веса бортового залпа (общий вес снарядов, выпускаемых кораблем из всех пушек главного калибра). Германские инженеры противопоставили этому не слишком весомому аргументу «Дюнкерка» свой вариант «кольчуги», в которую одели новорожденных мастодонтов. И «Шарнхорст» и «Гнейзенау» несли стальной пояс толщиной 350 мм («Дюнкерк» — 270 мм) с такими же показателями для башен и рубки. Оба корабля оснастили бортовой авиацией, разместив катапульты за дымовой трубой и на крыше третьей, кормовой артиллерийской башни. Гидропланов было три, и отсутствие специальных гаражей для них не сказывалось на эффективности работы самолетов.
Вошедшие в строй «Шарни» и «Гнайзи» (как прозвали их американцы), даже не дотягивая до уровня полноценных дредноутов, в любом случае омрачали настроение не только французам, но и, позднее, англичанам. Долгий спор о том, к какому, собственно, классу отнести эти корабли, все же окончился в пользу «линкорного ряда», и именно благодаря их бронированию. Строительство каждого корабля обошлось германскому налогоплательщику в кругленькую сумму — порядка 146 000 000 рейхсмарок!
Таким образом, поставив Парижу мат, фюрер в 1935 году пошел на подписание англо–германского морского соглашения, позволяющего де–юре оформить наличие боеспособного флота у некогда униженной и оскорбленной страны. Британцы, все еще имея надежду на продолжение «эпохи вина и роз», заигрывали с нацистами до последнего, пока окончательно не убедились в бесперспективности честной игры с мошенником мирового масштаба. И хотя сверкающие цилиндры диплома–тов периодически украшали своим блеском столицы различных европейских государств и подписанные ими жалкие клочки бумаги должны были обеспечить «вечный мир», немцы уже начинали раскладывать свой дьявольский пасьянс, отмобилизовавшись к реваншу.
Несмотря на официоз договоров в марте 1935 года, Гитлер громогласно объявил об отказе Германии от Версальских ограничений, а уже в начале апреля в Главном штабе командования вооруженными силами состоялось совещание по вопросу возможности войны с Великобританией. Никто из присутствующих особо не возражал, но адмиралу Эриху Редеру стало плохо — обещания фюрера о великой войне при уже осуществленном плане «Z» (1944) становились очередной сказкой братьев Гримм. Впрочем, сделав два шага, решили не откладывать с третьим — в преддверии грозных событий напрашивался новый проект и очередной скачок в гонке морских вооружений. Шутить с Англией было рискованно. Островная держава в случае конфликта могла выставить шестнадцать линейных кораблей с калибром орудий от 380 до 406 мм.
Теперь, имея «Шарнхорст» и «Гнейзенау», немцам оставалось лишь несколько переработать их проект, «подтянув» под более мощную артиллерию. Разумеется, это автоматически вело к увеличению водоизмещения и размеров новых задуманных дредноутов. В Берлине этому значения не придавали. То самое англо–германское соглашение 1935 года давало зеленый свет нацистам, позволяя Германии не только довести численность своего флота до 35 процентов от британского, но и ликвидировало политические препоны для создания суперкораблей. Стоит отметить, что немцы слукавили и с осуществленными проектами — оба линкора имели не задекларированный официально запас водоизмещения, позволявший установить более тяжелую артиллерию.
Англичане своими играми в пацифизм подставили сами себя, обретя проблему, которую придется в будущем решать едва ли не всю Вторую мировую войну. И хотя фюрер, виртуально победив Англию на штабных картах, отдал распоряжение о создании новых больших кораблей, все же его стратегическое чутье подсказывало, что конфликта с упорным островным народом следует избегать. Архивные документы подтверждают — будущие «Бисмарк» и «Тирпиц», даже оснащенные орудиями 380–мм калибра, строились с оглядкой на ранее вызвавшие переполох в Берлине французские «Страсбург» и «Дюнкерк».