Страница 31 из 65
Джосс и я ездили вместе каждый день. Я и ненавидела эти уроки, и наслаждалась ими.
Я знала, что совершенствуюсь в езде, и теперь Джокер не посмел бы ослушаться меня.
Это были долгие дни, и с каждым прошедшим днем становилось яснее, что часы Бена сочтены.
Он умер во сне. Ханна позвала меня. Я подошла к его постели и была потрясена спокойствием, которое выражало его лицо. Казалось, он улыбается мне. Я поцеловала его холодный лоб и вышла.
Мы похоронили его в церковном дворе, недалеко от могил Клэверингов. Он хотел этого. Джосс и я стояли рядом у его могилы, и я слышала, как комья земли падали на гроб. Я знала, что закончился какой-то период моей жизни.
Для меня должна была начаться новая эра.
Необходимо было встретиться с адвокатами. Бен сыграл с нами шутку, он и не собирался менять свое завещание. Я ошибалась. Он все сделал заранее.
Джосс и я объявлялись партнерами и владельцами Оукланд Холла и усадьбы в Австралии. Мне была оставлена часть акций компании, Джоссу тоже. В завещании было кое-что оставлено прислуге, а также экономке миссис Лод и ее семье. Но опал Зеленый луч был оставлен в совместное владение мне и Джоссу.
Казалось, Бен был уверен, что мы должны быть вместе. Получение наследства зависело от нашего брака, и если бы мы не поженились до его смерти, а после похорон, оно все равно принадлежало бы нам. Но он давал нам только год, и если в течение этого срока мы бы не обвенчались, то все состояние и знаменитый опал перешли бы к семье Лод. Адвокаты Бена объявили нам: «У нас нет необходимости обсуждать этот вопрос, ведь ваш брак состоялся еще до смерти мистера Хенникера, поэтому примите наши поздравления».
В течение следующих недель мы готовились к отъезду. Мириам была в восторге, что все прошло так гладко. Эрнст считал, что я поступаю правильно, поэтому ее мнение было таким же.
Ксавье пожелал мне счастья.
— Свадьбы заразительны, — сказал он, и я не знала, имел ли он в виду, что он и леди Клара придут, наконец, к взаимопониманию.
Моя бабушка старалась скрыть свою благодарность под покровом легкого скептицизма, она подшучивала над жизнью в неизведанном, диком краю и говорила о людях со странным вкусом, которые, как глупцы, рвутся туда, где и ангелам не пройти. Если у людей есть дом в цивилизованном мире, то зачем им ехать на другой конец света? Было бы гораздо лучше, если бы я осталась в Оукланде и вела такую жизнь, какая полагается члену нашей семьи.
Я знала, что иногда она поминает меня в своих молитвах, приказывая Богу присматривать за мной и не наказывать слишком строго за то, что я так безрассудно оставляю Оукланд, тогда как семье было бы гораздо приятнее, если бы я осталась.
Я никогда еще так не смеялась, ведь я была свободна.
Джосс отправился в Лондон по делам, и некоторое время я была одна. Было странно чувствовать себя хозяйкой Оукланд Холла, спать на этой огромной постели. Вильмонт и остальные слуги были в восторге. Вильмонт говорил Ханне: «Клэверинги вернулись в Оукланд».
Чтобы усовершенствоваться в езде верхом, я упражнялась каждый день.
Когда Джосс вернулся, он сказал, что наш отъезд назначен на ближайшее время.
Банкер уехал сразу после похорон, сказав, что поселится в Мельбурне. В октябре мы отплыли в Сидней.
Глава 5
Внешние связи
Был осенний день, когда мы ступили на палубу «Гермеса», который должен был доставить нас на другую сторону света. Я быстро поняла, что Джосс — важная персона и, так же как Бен, известен капитану и команде. Он сказал, что нам будет оказано особое внимание.
— Нам предоставят отдельные каюты, и хотя для молодоженов это странно, я думаю, вы будете чрезвычайно благодарны за это.
— Конечно.
Каюты разделялись всего лишь перегородкой. Я была рада и этому.
Сначала погода была бурной, и я была довольна, что чувствую себя на корабле хорошо. Он, конечно, тоже! Мне очень не хотелось, чтобы у него было преимущество и в этом отношении.
Не имея других занятий, кроме того чтобы спать, есть и разговаривать, мы, естественно, проводили вместе большую часть времени. Он рассказывал о компании, о жизни в Австралии, и, должна сказать, я находила это увлекательным.
Мы завтракали в девять, ланч подавали в двенадцать. В один из дней корабль особенно качало и подбрасывало. Было очень душно, и я решила выйти на палубу. Я взобралась наверх, но оказалось, что удержаться на ногах почти невозможно. Волны бились о борт корабля с такой силой, что нос корпуса поднимался прямо к небу и, казалось, никогда не опустится, но затем он нырял так глубоко, что мы почти переворачивались. Ветер сорвал мой капюшон, и волосы рассыпались, закрыв лицо. Я ничего не видела. Я попыталась пройти по палубе, но не подумала о ветре. Он сбивал с ног. Внезапно чья-то рука поддержала меня. Это был Джосс, он смеялся надо мной. Лицо его было в брызгах, волосы торчали вокруг головы, а уши выдавались больше, чем обычно.
— Чего ты добиваешься? — резко спросил он. — Покончить жизнь самоубийством? Неужели ты не знаешь, что в такую погоду ходить по палубе чрезвычайно опасно?
— Откуда вы появились?
— Я увидел, что ты поднимаешься наверх, и последовал за тобой, догадываясь, что ты достаточно безрассудна, чтобы сразиться с ветром.
Он все еще поддерживал меня, и я сделала движение, чтобы освободиться.
— Все в порядке, — сказала я.
— Позволь возразить.
Корабль качнуло, и мы упали на поручни.
— Видишь? — насмешливо спросил он, склоняя ко мне свое лицо.
— Вероятно, это еще один случай, когда я должна признать, что вы правы.
— Этих случаев так много, что я не могу их даже пересчитать.
— Может быть, когда-нибудь правда будет и на моей стороне.
— Кто знает? Бывают чудеса. Вон там, где висят спасательные шлюпки, есть скамейка под навесом. Мы можем подышать там свежим воздухом без риска.
Он взял меня под руку, тесно прижав к себе. Создавалось впечатление, что ему нравится наша близость не потому, что она доставляет ему удовольствие, а оттого, что это беспокоит меня.
Мы сели, и он обнял меня.
— Безопаснее, — сказал он с усмешкой. — Уверяю тебя, это единственная причина.
— А ведь если бы из-за моей глупости меня смыло волной, то все, что вы теперь делите со мной, досталось бы вам, не так ли?
— Безусловно.
— Вы желали бы этого, не правда ли?
— Может быть, у меня есть другие желания.
Я отодвинулась от него.
— Будь готова, Джессика, — продолжал он, — скоро ты начнешь взрослеть.
— Вы никогда ничего не говорите без того, чтобы не унизить меня так или иначе. О каком интересе для вас может идти речь, даже когда я достигну зрелого возраста?
— Я не могу долго ждать этого открытия.
— Вы даже собираетесь учить меня, как надо взрослеть?
— Супружеский долг.
— И когда я повзрослею…
— О, тогда посмотрим. Я с нетерпением этого жду.
— Расскажите мне о компании и о том, как я там буду жить.
— Все это надо испытать самому. Многое ты знаешь из рассказов Бена. Ты попадешь в большое предприятие по добыче опалов. Весь Фэнситаун связан с ним. Ты знаешь, что название городу дал Десмонд Дерхэм?
— Да, знаю. Это мой отец.
— Мне это известно. Бен рассказал мне обо всем. Скажи, как ты относилась к Бену? Он восхищал тебя, не так ли? Главное, чему ты должна научиться, это следовать правилам поведения, принятым там. Тебе придется приспособиться. Бен не испытывал угрызений совести по отношению к твоему отцу, ведь он хотел украсть Зеленый луч и покинуть твою мать, а Бен любил ее. А если он любил кого-то, то был всей душой предан этому человеку. Он любил риск. Мы все такие, другие среди нас не задерживаются. То же самое происходит и с золотоискателями, и с теми, кто ищет… сапфиры, алмазы, опалы. Природа строит козни, и нам это напоминает карточную игру. Вы не узнаете, какая карта вам выпала, пока не перевернете ее. Это может быть туз пик, а может быть туз червей — любовь или смерть, так говорят. В жизни много удачи, и я всегда думал о том, что если хочешь выиграть, надо верить в успех.