Страница 2 из 2
Наступило молчание. Горящие красные сенсоры, просвечивающие через темную маску Вальда Обера, пристально разглядывали бесстрастное лицо Тафа.
— Вы блефуете, — наконец произнес командующий.
— Несомненно, — сказал Таф. — Вы меня разоблачили. И как только я мог надеяться одурачить такого проницательного человека своей глупой детской шуткой. Теперь вы откроете огонь, пробьете мои старенькие экраны и убедитесь, что я соврал. Только дайте мне минутку попрощаться с моими кошками, — Таф снова сложил руки на своем большом животе и стал ждать ответа.
— Именно это я и сделаю, черт бы вас побрал! — выругался Вальд Обер.
— Я жду с печальным смирением, — спокойно сказал Таф.
— У вас осталось двадцать секунд.
— Боюсь, что моя новость вас сбила. Вы остановились на трех. Тем не менее, я хочу бессовестно воспользоваться вашей ошибкой и насладиться каждым мгновением, что у меня остались.
Они долго глядели друг на друга, глаза в глаза, экран к экрану. Дакс, уютно устроившийся на коленях у Тафа, начал мурлыкать. Хэвиланд Таф погладил длинную черную шерсть. Кот замурлыкал еще громче и поскреб когтями колено Тафа.
— А ну вас к черту! — воскликнул Вальд Обер. Он показал пальцем на экран. — Ладно, на этот раз мы вас, может быть, не тронем, но предупреждаю, Таф, даже и думать не смейте сбежать. Взорветесь вы или улетите — ваш клеточный фонд в обоих случаях будет для нас потерян. И если у меня будет возможность выбирать, я скорее предпочту, что бы вы взорвались.
— Я вас понимаю, — сказал Хэвиланд Таф. — Хотя я, конечно, предпочел бы улететь. Но я должен заплатить долг Порту С'атлэма, следовательно, я не могу вас покинуть, как вы опасаетесь. Так что вы можете сколько угодно любоваться моей физиономией, а я вашей грозной маской, пока мы не выйдем из этого скучного тупика.
Ответить Вальду Оберу так и не пришлось. Его боевая маска внезапно исчезла с экрана, а на ее месте появились простые черты лица женщины — большой рот, нос, очевидно не раз переломанный, грубоватая копна темно-голубого оттенка, который возникает от частого воздействия жесткой реакции и многолетнего употребления противораковых таблеток, светлые яркие глаза, окруженные сеточками морщинок, и вокруг всего этого пышный ореол из жестких седых волос.
— Ну, хватит, — сказала она, — Вы победили, Таф. Обер, вы теперь почетный эскорт. Перестройтесь, черт возьми, и проводите его на «паутину».
— Вы очень заботливы, — ответил Хэвиланд Таф. — Рад сообщить вам, что я готов выплатить последнюю часть своего долга Порту С'атлэма за ремонт «Ковчега».
— Надеюсь, вы захватили и еды для кошек, — сухо сказала Толли Мьюн. — Так называемый «пятилетний запас», что вы мне оставили, кончился почти два года назад.
Она вздохнула.
— Я не думаю, что вы захотите уйти в отставку и продать нам «Ковчег».
— Конечно нет, — сказал Таф.
— Я и не надеялась. Ладно, Таф, доставайте пиво. Я приду поговорить с вами, как только вы причалите к «паутине».
— Я не хочу вас обидеть, но должен признаться, что в данный момент я не очень расположен принимать такого почетного гостя, как вы. Командующий Обер только что сообщил мне, что меня признали преступником и еретиком. Это весьма курьезно, поскольку я не являюсь ни гражданином С'атлэма, ни сыном церкви, но тем не менее это меня беспокоит. Я просто умираю от страха.
— А, это, — сказала она. — Пустая формальность.
— Несомненно, — согласился Таф.
— Черт возьми, Таф, если мы собираемся украсть ваш корабль, нам ведь нужен хороший, законный предлог, да? Мы, черт побери, — правительство. Нам разрешается красть все, что захочется, нужно только придать этому вид законности.
— Должен признать, что мне в моих странствиях нечасто доводилось встречать такого откровенного политического деятеля, как вы. Это ободряет. И все-таки, какие у меня гарантии того, что вы не попытаетесь захватить «Ковчег», когда будете у меня в гостях?
— Я? Захватить? — возмутилась Толли Мьюн, — Да как я это сделаю? Не беспокойтесь, я приду одна, — она улыбнулась, — ну, почти одна. Вы не возражаете, если я возьму с собой кошку?
— Конечно нет, — ответил Таф. — Мне приятно узнать, что кошки, которых я вам оставил, в мое отсутствие процветали. Я буду ждать вас с нетерпением, Начальник порта Мьюн.
— Первый Советник Мьюн, — хрипло бросила она, прежде чем исчезнуть с экрана.
Тафа никто никогда не называл слишком неосторожным. Он поставил корабль в двенадцати километрах от конца одной из гигантских спиц орбитального сооружения, известного под названием Порт С'атлэма, и не убирал защитных экранов. Толли Мьюн прибыла к нему на маленьком звездолете, который дал ей Таф пять лет назад, когда последний раз прилетал на С'атлэм.
Таф пропустил ее через щиты и открыл огромный купол причальной палубы, чтобы она могла совершить посадку. Приборы «Ковчега» показывали, что на ее корабле полно живых существ, и только одно из них — человек. Остальные имели параметры кошек. Таф выехал ей навстречу на трехколесной тележке. На нем был темно— зеленый костюм из ткани под бархат, подпоясанный на выпирающем животе. На голове красовалась потрепанная зеленая кепка с длинным козырьком и золотой эмблемой Инженерно-Экологического Корпуса. Вместе с ним, лениво развалившись на широких коленях Тафа, ехал Дакс.
Когда открылся тамбур, Таф, лавируя между старыми звездолетами, скопившимися у него за годы путешествий, поспешил прямо туда, где Толли Мьюн, бывший начальник с'атлэмского порта, неуклюже спускалась по трапу своего корабля.
Рядом с ней шла кошка.
Дакс мгновенно вскочил на ноги, черная шерсть встала дыбом, как будто его длинный пушистый хвост воткнули в электрическую розетку. Сонливость как рукой сняло. Он спрыгнул с колен Тафа, прижал уши и зашипел.
— Ты что, Дакс? — удивилась Толли Мьюн. — Разве так встречают родственников? — Она ухмыльнулась и, нагнувшись, погладила огромного кота, стоявшего рядом с ней.
— Я думал, что это будет Неблагодарность или Сомнение, — сказал Хэвиланд Таф.
— О, с ними все в порядке, — ответила Толли Мьюн. — И с их чертовым потомством тоже. Несколько поколений. Мне следовало предусмотреть это, когда вы дали мне пару. Самца и самку. Сейчас их у меня…— она нахмурилась и быстро посчитала на пальцах, — …кажется, шестнадцать. Да. И две беременны. — Она ткнула большим пальцем в звездолет позади нее. — Мой корабль превратился в большой кошатник. Многие из них любят гравитацию не больше, чем я. Родились и выросли в невесомости. Мне никогда не понять, как они могут быть такими грациозными, а буквально в следующий момент такими смешными и неуклюжими.
— Кошачьи повадки полны противоречий, — заметил Таф.
— Это Черныш.
Толли Мьюн подняла его на руки.
— Черт, какой он тяжелый! В невесомости это не заметно.
Дакс не сводил глаз с чужого кота и шипел.
Черныш, прижатый к старому, засаленному легкому скафандру Толли Мьюн, смотрел на огромного черного кота с безразличным высокомерием.
Таф был ростом два с половиной метра, с соответствующей фигурой. Дакс по сравнению с другими кошками был таким же большим, как его хозяин по сравнению с другими людьми.
Черныш был еще больше.
Шерсть у него была длинная, шелковистая, дымчато-серого цвета со светлой серебристой подшерсткой. Глаза тоже были серебристо-серые, безмятежные и жутковатые, словно глубокие омуты. Это было самое красивое из всех животных, когда-либо обитавших в расширяющейся вселенной, и он это знал. Держался он словно наследный принц.
Толли Мьюн неуклюже уселась рядом с Тафом.
— Он тоже телепат, — весело сообщила она, — как ваш Дакс.
— Несомненно, — сказал Хэвиланд Таф. Рассерженный Дакс напряженно застыл у него на коленях. Он опять зашипел.
— Только благодаря этому Джеку я сохранила остальных кошек, — сказала Толли Мьюн. На ее простом лице появилось выражение упрека. — Вы же сказали, что оставляете для кошек еды на пять лет.
— Для двух кошек, мадам, — возразил Таф. — Разумеется, шестнадцать кошек потребляют больше, чем одни Сомнение с Неблагодарностью.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте