Страница 146 из 147
Тамбурин указала рукой на звездное небо:
— В один прекрасный день цирк снова полетит к звездам, и представление продолжится!
Начался сбор денег рассказчице, и Крошка Вилл молча заплакала.
Глава 29
Прошло ровно двадцать дней, после того как Чужак ушел прочь от горевшего в безлюдной пустыне костра. Сейчас он снова стоял на берегу Озера Вако. Одежда его вся пропылилась. Он смотрел в сторону поляны на чащу деревьев и, увидев там высокий холм, мысленно накрыл его своим разумом.
— Я вернулся.
После этого он сначала ощутил удар, затем волну гнева, исходящую от змеиных яиц. Затем рядом с ним повисло черное облако, стремительно меняющее свои очертания.
— Зачем ты пришел сюда. Уходи!
— Я пришел за моим ребенком, Ссура.
— Уходи! Это не твой ребенок! Она не твоя! Чужак улыбнулся:
— Значит, мой ребенок — девочка!
Облако закружилось бешеным вихрем, способным с корнем вырвать из земли деревья.
— Она не твоя! Убирайся! Убирайся, или мы убьем тебя!
Чужак услышал, как к голосу Ссуры присоединились голоса яиц:
— Убей его, Ссура! Убей его! Убей!
Черное облако повисло почти над самой головой Чужака. Тот потянулся к нему мысленными «пальцами», и оно тут же бесследно исчезло. Вырванные вихрем из земли деревья и кусты сыпались вниз. Ссура постояла посреди поляны и, пошатываясь, направилась к вершине холма.
Чужак шагнул на поляну и поспешил следом за ней:
— Где она, Ссура? Где моя дочь?
Откуда-то сверху на вершину холма упала обнаженная женщина. Перевернувшись, она вскочила на ноги и, разразившись истерическим смехом, повернулась лицом к Чужаку. В следующее мгновение обитатели джунглей живой стеной обрушились на Чужака. Гигантские болотные ящерицы, водяные змеи, насекомые и драконы-попугаи, казалось, были одержимы желанием уничтожить его. Под их сумасшедшим натиском он рухнул на землю. Попугаи острыми клювами принялись клевать его тело, целясь в голову. По щеке Чужака заструилась кровь. Он почувствовал, что на спину ему наступила нога какого-то болотного чудовища, грозя в любую минуту раздавить.
Громадным усилием мысли он воздвиг над собой защитный силовой кокон. Давление на спину тут же исчезло. Чужак поднялся на ноги, чувствуя, как злобные твари в бессильной ярости бьются о его невидимую спасительную броню.
Чужак направился к вершине холма. Со всех сторон в злобном исступлении на него лезли болотные чудовища. Разум Чужака воспарил ввысь, над ордой обезумевших монстров. С высоты ему было видно, что Ссура призывает все новых и новых тварей. Жуткие клыки, бивни, когти и крылья подбирались к вершине холма все ближе и ближе — до тех пор, пока эта беснующаяся масса не поглотила Ссуру. Неожиданно монстры, как по команде, замерли. Один за другим они откатывались назад, отползали или разлетались в разные стороны, бросив своих погибших в беспорядочной давке сородичей, а вместе с ними и тяжело дышащую, истекающую кровью Ссуру.
Чужак силой мысли убрал защитный кокон, и в тот же миг разум вернулся в его саднящее, покрытое синяками и ссадинами тело. Боль заставила его опуститься на колени, он застонал. Через мгновение Чужак все-таки собрался с силами и встал. Пошатываясь, он направился к Ссуре и опустился возле нее на колени:
— Ссура, ты слышишь меня?
Ее губы слегка приоткрылись, на них запузырилась кровавая пена.
— Убью тебя! Убью!
Чужак повернул голову в сторону вершины холма:
— Отпустите ее! Отпустите ее, или я сейчас вас всех передавлю!
Чужак заглянул Ссуре в глаза. Та невидящим взором посмотрела на него, широко открыв стекленеющие глаза. Ее нижняя челюсть безвольно отвисла.
— Ссура!
— Бесполезно, Джонджей! — отозвались яйца. — Все, что она имела, она получила от нас.
Чужак схватил женщину за плечи и встряхнул:
— Ссура, где моя дочь?
Глаза женщины на мгновение блеснули, как будто она узнала его, но уже в следующий миг свет жизни окончательно погас в них. Голова бессильно упала набок. Чужак осторожно опустил Ссуру на землю и вытер кровь с ее губ.
— Эх, если бы ты когда-нибудь была свободной!
С этими словами Чужак резко выпрямился. Над поляной стояла зловещая тишина, нарушаемая лишь каким-то слабым, плохо различимым звуком. Юноша обошел вершину холма и вскоре оказался на противоположной стороне поляны. У самого ее края, прямо под ветвями деревьев он разглядел кособокую, грубо сколоченную деревянную будку. Чужак подошел к ней совсем близко, и до него сразу донеслись крики яиц:
— Она наша! Оставь ее нам! Она нужна нам! Нам не обойтись без нее!
Чужак привычным усилием мысли погасил их вопли. Он приблизился к похожей на клетку будке и заглянул внутрь. В углу, сжавшись в комочек, сидело крошечное темноволосое существо, настолько грязное, что лишь с великим трудом его можно было признать за человека. Джонджей немедленно выстроил мысленный купол, накрывший и его самого, и ребенка.
— Малышка! — позвал он.
Девочка заморгала и попятилась к задней стенке клетки. Из ее горла вырвался сдавленный звериный крик. Чужак обошел клетку вокруг, не сводя глаз с копошащегося в нечистотах ребенка, и обнаружил подобие дверцы, закрывающейся на веревку. Он развязал узел и потянул за веревку. Дверь открылась. Нагнув голову, Чужак вошел внутрь. Девочка испуганно взвизгнула и вытянула вперед ручки со скрюченными пальчиками. Чужак опустился перед ней за корточки и протянул к ней руку. Малышка быстро схватилась за нее, прижала к своей груди и заплакала, спрятав лицо в ладонях.
Чужак погладил ее по грязным, спутанным волосам:
— Все будет хорошо, малышка. Все будет хорошо.
От каждого его прикосновения ребенок начинал испуганно дрожать. Чужак собрал воедино все приятные и добрые мысли и поместил их в голову дочери. Это были мысли доброты и любви. Девочка легонько разжала пальцы и посмотрела сквозь них на Чужака.
Он почувствовал, как от ребенка исходят волны страха, боли, озлобленности и одиночества. Ей было ведомо одно лишь слово — Девочка. Это было ее имя.
— Все будет хорошо, детка. Я твой папа. Я пришел за тобой.
Глава 30
Прошло шесть лет. Наступил конец месяца Громовика 43 года Великой Катастрофы. Два человека в новеньких одеяниях дрессировщиков слонов — светловолосый молодой мужчина и маленькая девочка шли под сильным дождем по дороге Мийра — Аркадия. Джонджей, а это был он, вопрошающе посмотрел на дочь:
— Ты не устала, малышка?
— Устала, папа. А еще я замерзла.
Путешественники остановились. Джонджей выпустил руку дочери, сбросил с плеча мешок, извлек из него поношенное одеяние и укутал в него малышку. Затем перебросил мешок через плечо, взял девочку на руки и поцеловал. Немного постояв, зашагал дальше. Дождь не переставал.
— Мы скоро придем. Осталось совсем немного, — успокоил Джонджей ребенка.
Девочка обняла отца за шею и положила голову ему на плечо.
Где-то вдали, за пеленой дождя, Джонджей различил неясную фигуру всадника. Лошадь, на которой тот ехал, шла медленно, покорно склонив голову под безжалостными струями ливня. Джонджей перебрал в памяти события последних шести лет своей жизни. После того как он схоронил яйца где-то глубоко в болотной жиже, малышка мало-помалу перестала его бояться.
Пришло время, и она научилась говорить и перестала плакать. Затем девочка научилась смеяться. Называя себя Чужаком, Джонджей странствовал по дорогам и зарабатывал себе на жизнь предсказаниями будущего. Одеянием дрессировщика слонов он разжился в Куумике. Джонджею захотелось нарядиться в него в тот самый день, который привиделся ему однажды ночью возле костра на дороге Куумик — Тарзак.
Фигура, сидящая на лошади, казалась какой-то бесформенной, лица из-за наброшенного на голову капюшона было не разглядеть. Оказавшись прямо перед лошадью, Джонджей протянул руку и осторожно перехватил поводья. Лошадь остановилась. Всадник оставался по-прежнему неподвижным. Джонджей легонько подергал его за руку: