Страница 13 из 14
Сайленс закончила омывать Уильям Энн, одела в мягкую ночную рубашку и оставила в постели. Себруки всё ещё спала после настоя, который ей дала Уильям Энн.
Так что она спустилась вниз на кухню, чтобы подумать. Она упустила добычу. Духи добрались до тела; кожа иссохнет, череп почернеет и разрушится. Доказать, что это был Честертон, будет невозможно.
Сайленс села за кухонный стол и сложила руки перед собой. Ей хотелось глотнуть спиртного, чтобы заглушить ужасы этой ночи.
Сайленс думала несколько часов. Можно ли заплатить Теополису иначе? Одолжить у кого-нибудь денег? Или же пойти за другим вознаграждением? Но в эти дни так мало людей проезжало через постоялый двор. Теополис уже предупредил её, предъявив указ. Он подождёт пару дней, а потом заявит свои права на постоялый двор.
Неужели она прошла через это, чтобы всё потерять?
Солнечный свет ласкал её лицо, а ветерок из разбитого окна пощекотал щёку, пробуждая от дремоты за столом. Сайленс моргнула, потягиваясь, тело протестовало. Она вздохнула и направилась к кухонной стойке.
Она оставила валяться все вещи со вчерашней ночной подготовки, её глиняные плошки с пастой всё ещё слабо светились. Арбалетный болт с серебряным наконечником лежал у задней двери. Нужно было прибраться и приготовить завтрак для нескольких постояльцев. А затем придумать какой-нибудь способ…
Кто-то открыл заднюю дверь и вошёл внутрь.
… разобраться с Теополисом. Она бесшумно выдохнула, глядя на него, одетого в чистую одежду, со снисходительной улыбкой на лице. Он изрядно наследил, когда вошёл внутрь.
— Сайленс Монтейн. Хорошее утро, хмм?
«Тени, — подумала она. — У меня совсем нет сил, чтобы сейчас с ним справиться».
Он направился к окнам, чтобы закрыть ставни.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Хммм? Не ты ли предупреждала меня раньше, что тебе не нравится, что люди могут увидеть нас вместе? Что они могут догадаться, что ты сдаёшь мне головы за вознаграждение? Я просто пытаюсь защитить тебя. Что-то случилось? Ты выглядишь ужасно. Хммм?
— Я знаю, что ты сделал.
— Знаешь? Но, видишь ли, я много чего делаю. О чём именно ты говоришь?
О, как же ей хотелось стереть эту ухмылку с его губ, вскрыть горло и раздавить этот раздражающий ластпортский акцент. Но она не могла. Он был чертовски хорошим актёром. У неё были догадки, возможно, верные. Но не было доказательств.
Бабушка убила бы его не задумываясь. Была ли она настолько доведена до отчаяния, чтобы пытаться вывести его на чистую воду, рискуя всё потерять?
— Ты был в Лесах, — сказала Сайленс. — Когда Рэд застал меня врасплох на мосту, я думала, шорох мне послышался. Но, нет, это был не Рэд, потому что он поджидал нас у моста. То, что я слышала в темноте, это был ты. Ты подстрелил его из арбалета, чтобы подтолкнуть, заставить пролить кровь. Почему, Теополис?
— Кровь? — спросил Теополис. — Ночью? И ты выжила? Должен сказать, ты довольно-таки удачлива. Поразительно. Что ещё произошло?
Она промолчала.
— Я пришёл за выплатой долга, — продолжил Теополис. — У тебя же нет никого, чтобы сдать за вознаграждение, хммм? Похоже, нам всё-таки понадобится мой документ. Так мило с моей стороны захватить ещё одну копию. Это будет по-настоящему чудесным решением для нас обоих. Ты согласна?
— Твои подошвы светятся.
Теополис замешкался, потом посмотрел вниз. Грязь с его ботинок слабо мерцала голубым светом остатков пасты.
— Ты следил за мной, — сказала она. — Ты был там прошлой ночью.
Он медленно посмотрел на неё взглядом, полным равнодушия.
— И? — он шагнул вперёд.
Сайленс отступила, её каблук упёрся в стену. Она потянулась за ключом, открывая дверь позади себя. Теополис схватил её за руку, пытаясь оттащить от двери, которую она распахнула в этот момент.
— Собралась за припрятанным оружием? — спросил он с насмешкой. — За арбалетом, спрятанным на полке в кладовой? Да, я знаю о нём. Я разочарован, Сайленс. Разве мы не можем вести себя цивилизованно?
— Я никогда не подпишу твой документ, Теополис, — ответила она, сплюнув ему под ноги. — Я скорее умру. Пусть меня выгонят из дома. Ты можешь забрать постоялый двор силой, но я не буду служить тебе. Будь ты проклят, мне всё равно, ублюдок. Ты…
Он отвесил ей пощёчину. Быстро и хладнокровно.
— О, да заткнись ты.
Она дёрнулась назад.
— Какое представление, Сайленс. Я ведь не могу быть единственным, кто желает, чтобы ты оправдала своё прозвище, хммм?
Сайленс облизнула губу, чувствуя боль от удара. Она подняла руку к лицу. Когда она убрала ладонь, на пальце блестела капелька крови.
— Думаешь, я испугаюсь? — усмехнулся Теополис. — Я знаю, что здесь мы в безопасности.
— Городской болван, — прошептала она, стряхивая на него каплю крови. Она попала на его щеку. — Всегда следуй Простым Правилам. Даже когда думаешь, что необязательно. И я не в кладовку открыла дверь, как тебе могло показаться.
Теополис нахмурился, скользнув взглядом по открытой двери. Двери в маленький чулан. Старая бабушкина святыня Богу Извне.
Нижняя часть двери была оправлена в серебро.
Багровые глаза вспыхнули в воздухе, чёрные как смоль очертания сливались с сумраком комнаты. Теополис обернулся в замешательстве.
Не успел он закричать, как дух вцепился руками в его голову и начал высасывать из него жизнь. Это был молодой дух, сохранивший свои очертания, несмотря на извивающиеся лохмотья. Высокая женщина с угловатым лицом и кудрявыми волосами. Теополис разинул рот, его лицо иссохло, глаза закатились.
— Нужно было бежать, Теополис, — прошипела Сайленс.
Его голова начала обращаться в прах. Тело осело на пол.
— Прячься от зелёных глаз, беги со всех ног от багровых, — промолвила Сайленс, вытаскивая серебряный кинжал. — Твои правила, Бабушка.
Дух повернулся к ней. Сайленс дрогнула, глядя в эти мёртвые остекленевшие глаза праматери, которую она любила и ненавидела.
— Я ненавижу тебя, — произнесла Сайленс. — Спасибо за то, что заставила себя ненавидеть.
Она отыскала арбалетный болт с серебряным наконечником и выставила перед собой, но дух не атаковал. Сайленс постепенно продвигалась вперёд, заставляя его отступить. Он уплыл от неё назад в чулан с тремя стенами, посеребренными снизу, туда, где Сайленс заточила его много лет назад.
С колотящимся сердцем она закрыла дверь, замыкая барьер, и заперла её. Несмотря на произошедшее, дух бабушки оставил её в покое. Она была практически уверена, что та помнила. Сайленс почти что испытывала чувство вины за то, что держала эту душу в маленьком чулане все эти годы.
После шести часов поисков Сайленс отыскала тайную пещеру Теополиса.
Она оказалась практически в том месте, где Сайленс и ожидала, — в курганах недалёко от Старого Моста. Пещера была ограждена серебром. Можно забрать его. Хорошие деньги.
Внутри маленькой пещеры она нашла труп Честертона, который Теополис притащил в пещеру, пока духи убивали Рэда, а потом охотились за Сайленс. «Впервые, Теополис, я рада, что ты оказался алчным человеком».
Ей нужно подыскать кого-нибудь, кто будет сдавать головы за вознаграждение вместо неё. Это будет непросто, особенно поначалу. Она выволокла труп наружу и перекинула через спину лошади Теополиса. Короткая прогулка вывела её обратно на дорогу, где она остановилась и прошла немного вперёд, обнаружив иссохший труп Рэда — кости да одежду.
Она нашла кинжал её бабушки, шероховатый и почерневший после схватки, и засунула его в ножны на боку. Измождённая, женщина с трудом добралась назад к постоялому двору и спрятала труп Честертона в холодном погребе позади конюшни, рядом с останками Теополиса.
Сайленс вернулась на кухню. Рядом с дверью в чулан, где до этого висел кинжал, она поместила серебряный арбалетный болт, которым Себруки нечаянно выстрелила в неё.
Что скажут власти форта, когда она станет объяснять смерть Теополиса? Может быть, стоит заявить, что таким она его и нашла…