Черная невеста

Откроем еще один маленький секрет: хотя разговоры Ксении с квартирной хозяйкой редко выходили за рамки погоды, кулинарных способностей кухарки Салли и обсуждения прочих квартирантов миссис Ломакс, старая дама пришла к выводу, что ее жиличке не мешало бы устроить свою жизнь, то бишь выйти замуж. Однако едва миссис Ломакс весьма деликатно и как бы не всерьез коснулась в беседе этого предмета, Ксения довольно мрачно посмотрела на собеседницу и сказала, что у нее нет намерения связываться с кем бы то ни было в ближайшую тысячу лет. Вывод напрашивался сам собой – в прошлом девушка пережила любовное разочарование. Раз так, нелишне было бы помочь ей забыть о нем, а для начала, к примеру, познакомить с каким-нибудь достойным кандидатом.

«Разумеется, у нее не так много денег, но она из хорошей семьи, говорит по-английски без малейшего акцента и прекрасно воспитана, а это дорогого стоит… В конце концов, она должна понимать, что нельзя же вечно стучать на машинке. Даже в газете недавно писали, что такая работа портит зрение и осанку…»

Кругом общения миссис Ломакс были юристы, обвинители и адвокаты различного ранга, но среди ее знакомых имелось не так много холостяков, способных заинтересоваться девушкой с блестящим прошлым, но туманным будущим. Однако старая дама принадлежала к людям, которых трудности только подстегивают. С ее точки зрения, Ксения заслуживала лучшей доли, чем быть до скончания веков прикованной к пишущей машинке, и поэтому миссис Ломакс не без удовлетворения восприняла новость, что молодой Деннис Мюррей, блестящий адвокат, расторг помолвку с очаровательной Глэдис Хайтауэр, которая имела неосторожность затеять роман с другим. На самом деле если у Глэдис и был другой роман, то разве что с ночными клубами, которые она любила посещать, но честолюбивому адвокату хватило и его, чтобы моментально избавиться от невесты, как от ненужного балласта.

Тут перед миссис Ломакс встали разом две проблемы. Первая заключалась в том, что Деннис был хорош собой и вокруг него наверняка станут теперь увиваться другие девушки, а это может свести на нет шансы Ксении. Вторая же проблема заключалась в том, что Ксения и адвокат не были друг с другом знакомы, и почтенная дама пока не знала, как свести двух человек, внешне не имеющих никаких точек соприкосновения.

Узнав от служанки, что Ксения завтракает у себя и что она просила принести ей утреннюю газету, миссис Ломакс почувствовала прилив вдохновения и поднялась наверх.

– Вы вчера вернулись позже обычного, – заметила хозяйка после того, как обмен приветствиями был завершен.

– Я была у своей родственницы, которая живет в другом районе, – спокойно ответила Ксения. – За разговором не заметила, как летит время.

Тут, пожалуй, стоит заметить, что Ксения придерживалась правила выдавать посторонним людям лишь минимум информации о себе, и то только если ее очень об этом попросят. Делала она это не из скрытности, а чтобы избежать сочувствия (которое казалось ей сущим лицемерием) и расспросов, которые ее утомляли. В ее прошлом было прекрасное образование и блестящие балы, работа в госпитале сестрой милосердия и Гражданская война, процветание и потери, и всего этого хватило бы на десять жизней, а досталось ей одной. Но она не любила перелистывать страницы былого, некоторые из них причиняли ей боль сродни физической. Кстати, при первой встрече с миссис Ломакс именно нежелание Ксении говорить о себе едва не сыграло против нее.

– Скажите, мисс, чем занимается ваш отец?

– Он погиб.

– Сожалею, а ваша матушка?

– Она живет во Франции.

Миссис Ломакс внимательно посмотрела на девушку, которая притязала на то, чтобы поселиться в свободной квартире, и с тоской подумала, почему Бог, который все видит, не пошлет ей в качестве жильца какого-нибудь симпатичного молодого адвоката без вредных привычек, который усердно работает и не водит к себе любовниц. Миссис Ломакс отдавала себе отчет в том, что просит у Бога слишком многого, но не переставала надеяться, что однажды он ее услышит.

Одним словом, у Ксении не было никаких шансов занять скромную квартиру из трех небольших комнат. К тому же почтенную даму не отпускало ощущение, что она где-то уже видела это красивое замкнутое лицо.

Устав ломать себе голову над загадками, миссис Ломакс открыла было рот, чтобы тактично отказать гостье и пожелать ей всего доброго, но тут взгляд почтенной дамы упал на вчерашнюю газету – точнее, на снимок в этой самой газете, запечатлевший группу аристократов на каком-то вечере, куда допускались лишь отборные сливки общества. На первом плане можно было, к примеру, видеть известного всей Англии герцога Олдкасла, а немного в стороне… погодите-ка… ну да, в некотором отдалении, отвернувшись от здоровяка-герцога и его друзей, стояла сегодняшняя гостья миссис Ломакс. И пусть она была одета не в скромный костюм, как сегодня, а в вечернее платье, характерное для нее выражение лица – смесь отчужденности с оттенком совершенного равнодушия – неоспоримо выдавало, что никакой ошибки быть не может и что это действительно она.

«А-а-а-ах! – сладко застонал кто-то в голове почтенной дамы. – Так вот почему мне кажется, что я ее уже видела!»

В мгновение ока не слишком любезная чужестранка с труднопроизносимым именем превратилась для миссис Ломакс в леди, которая из гордости не хочет опускаться до объяснений, почему она водит знакомство с герцогами и в то же время ищет работу машинистки. Миссис Ломакс трепетала, предполагая трагедию, одну из главных ролей в которой сыграла переменчивая Фортуна, богиня удачи. Разумеется, Ксения – самая настоящая аристократка, из-за революции ее семья потеряла все, и теперь бедная девушка вынуждена зарабатывать себе на жизнь. И само собой, что она более чем достойна поселиться в принадлежащей миссис Ломакс квартире в доме на улице Кармелитов.

Для Ксении недолго оставались секретом причины такого неожиданного благоволения квартирной хозяйки – уже первый, как бы невзначай заданный вопрос о герцоге Олдкасле ясно показал, куда ветер дует.

– Это друг нашей семьи, – коротко сказала девушка. – Он много для нас сделал, – добавила она, давая понять, что большего от него просить невозможно.

Но в глубине души она решила, что миссис Ломакс – обыкновенная снобка, и нельзя сказать, что мнение Ксении о старой даме стало от этого лучше. Когда Амалия приезжала в Англию, Ксения отправлялась ее проведать, но миссис Ломакс знала об этих встречах только то, что девушка навещает свою родственницу. Положим, это вовсе не являлось ложью, потому что мать действительно приходится дочери родственницей, но такое умолчание было вполне в духе Ксении. Она ревниво оберегала свое личное пространство от чужаков, и сейчас, когда миссис Ломакс помешала ей дочитать газетную заметку о происшествии на Стрэнде, девушка не могла дождаться, когда та наконец уйдет и оставит ее в покое. Но миссис Ломакс не уходила, глядя на Ксению со своей обычной доброжелательностью и явно собираясь и дальше продолжать совершенно излишний, с точки зрения девушки, разговор. Внешность у квартирной хозяйки была самая что ни на есть умиротворяющая – седые волосы собраны в аккуратный пучок, все складочки на одежде лежат ровно, на воротнике и манжетах – ни пятнышка. У Ксении мелькнуло в голове, что миссис Ломакс выглядит настолько безупречной, добропорядочной и скучной дамой, что если бы ей в голову вдруг взбрела дикая фантазия зарубить топором зеленщика, полиция стала бы подозревать ее в последнюю очередь. Как видим, Ксения остерегалась доверять внешности – пусть даже самой безобидной.

– Полагаю, вы с вашей родственницей вспоминали добрые старые времена? – учтиво спросила хозяйка.

– Не совсем, – спокойно отозвалась Ксения.

Миссис Ломакс подумала, что бы такое еще сказать, и проникновенно осведомилась:

– В Советской России все по-прежнему?

Ксению передернуло. Буду откровенной: если бы миссис Ломакс обладала способностью читать чужие мысли, скорее всего, она бы уже в следующую минуту отказала моей героине от дома.