Страница 9 из 19
– Позаботься о лошадях, – сказал Бронн, извлекая длинный кинжал, который носил на бедре. И направился в лес.
Через час кони были вычищены и накормлены, огонь весело потрескивал, и нога молодого козленка висела над костром, капая на уголья шипящим жиром.
– Нам не хватает теперь только хорошего вина, чтобы залить нашего козленка, – проговорил Тирион.
– А к вину бабы и дюжины спутников, – согласился Бронн.
Он сидел, скрестив ноги, возле костра, шлифуя край своего длинного меча точильным камнем. Шелестящий звук вселял в душу Тириона странную уверенность.
– Скоро совсем стемнеет, – сказал наемник. – Я подежурю первую стражу… не знаю только, к добру это или нет. Может, будет лучше, если нас прирежут во сне.
– Что ты! По-моему, они окажутся здесь задолго до того, как дойдет до сна. – Запах жареного мяса наполнил рот Тириона слюной.
Бронн посмотрел на него через костер.
– У тебя есть план, – сказал он ровным голосом, сквозь скрип камня по стали.
– Назовем его надеждой, – сказал Тирион. – И еще раз бросим кости.
– Поставив свои жизни в качестве заклада?
Тирион пожал плечами:
– А что еще у нас осталось?
Склонившись над очагом, он отрезал себе тоненький ломтик мяса.
– Ax, – вздохнул он, блаженно жуя. Жир побежал по его подбородку. – Мясо, пожалуй, жестковато, не помешали бы и какие-нибудь приправы, однако мне жаловаться не пристало: если бы мы остались в Орлином Гнезде, я бы плясал на краю обрыва, пытаясь выслужить вареный боб.
– И все же ты дал тюремщику кошелек с золотом, – проговорил Бронн.
– Ланнистеры всегда платят свои долги…
Морд едва поверил своим глазам, когда Тирион бросил ему кожаную мошну. Глаза тюремщика округлились, как вареные яйца, когда, потянув за веревочку, он увидел внутри блеск золота.
– Я приберег его для себя, – сказал Тирион с кривой улыбкой, – но тебе было обещано золото, вот оно.
Денег было много больше, чем человек, подобный Морду, мог бы заработать, тираня узников целую жизнь.
– Помни мои слова, я дал тебе только попробовать! Если тебе когда-нибудь надоест служить леди Аррен, приезжай на Бобровый утес, и я выплачу тебе остаток долга.
Рассыпая золотые драконы, Морд упал на колени и пообещал, что поступит именно так.
Бронн извлек свой кинжал и снял мясо с очага. Он принялся срезать с кости толстые обугленные ломти, а тем временем Тирион смастерил из двух горбушек черствого хлеба нечто вроде тарелок.
– А что ты сделаешь, если мы доберемся до реки? – спросил наемник, не отрываясь от дела.
– О, начну со шлюхи, перины и бутылки вина. – Тирион протянул свою миску, и Бронн наполнил ее мясом. – А потом отправлюсь на Бобровый утес или в Королевскую Гавань. У меня есть некоторые настоятельные вопросы в отношении некоего кинжала, на которые я бы хотел услышать ответ…
Наемник пожевал и глотнул.
– Значит, ты утверждаешь, что прав и нож не был твоим?
Тирион тонко улыбнулся.
– Разве я похож на лжеца?
К тому времени, когда животы их наполнились, на небе высыпали звезды и полумесяц уже поднялся над горами. Тирион расстелил на земле шкуру сумеречного кота и растянулся, подложив под голову седло.
– Наши друзья не спешат.
– На их месте я бы опасался засады, – сказал Бронн. – Зачем нам вести себя столь открыто, как не заманивать их в ловушку?
Тирион кивнул:
– Тогда можно и спеть, может, в ужасе разбегутся! – Он начал насвистывать.
– Ты обезумел, карлик, – сказал Бронн, вычищая жир кинжалом из-под ногтей.
– Где твоя любовь к музыке, Бронн?
– Если тебе нужна музыка, заставил бы певца защищать тебя.
Тирион ухмыльнулся:
– Вот бы был видок! Хорошо бы посмотреть, как он отмахивался своей арфой от сира Вардиса!
Тирион вновь засвистел.
– Знаешь эту песню?
– То и дело слышу в кабаках и борделях.
– Мирийская. «Время моей любви». Сладкая и печальная, если понимаешь слова. Ее все пела девушка, с которой я в первый раз в своей жизни лег в постель, и я так и не смог забыть мелодию. – Тирион поглядел на небо. В чистой ночной прохладе над горами горели звезды, ясные и не знающие жалости, словно сама правда.
– Я познакомился с ней похожей ночью, – неожиданно для себя начал рассказывать Тирион. – Мы с Джейме возвращались из Ланниспорта, когда услышали крик: она выбежала на дорогу, а двое мужчин преследовали ее по пятам и выкрикивали угрозы. Мой брат извлек меч и отправился следом за ними. А я остался защищать девицу. Она оказалась молоденькой, не больше чем на год старше меня, темноволосой, тонкой, с личиком, от которого растаяло бы и твое сердце, что уж говорить обо мне. Из простонародья, полуголодная, немытая… но очаровательная. Мужчины эти успели сорвать с нее почти все лохмотья, и пока Джейме гонял их по лесу, я накинул на нее плащ. Когда брат вернулся назад, я уже узнал ее имя и историю. Дочь мелкого землевладельца, она осиротела, когда отец умер от лихорадки по дороге в… да, в общем, в никуда.
Джейме лез из шкуры, чтобы догнать этих мужчин. Разбойники нечасто осмеливаются нападать на путников возле Бобрового утеса, и он усмотрел в этом оскорбление. Девушка пережила слишком большой испуг и боялась идти одна, поэтому я предложил отвезти ее на ближайший постоялый двор, накормить и напоить. Брат тем временем отправился на Бобровый утес за помощью.
Она оказалась настолько голодной, что я даже не поверил своим глазам. Мы съели двух цыплят, начали третьего и выпили за разговором целую бутылку вина. Мне было тогда только тринадцать, и, увы, вино ударило мне в голову. Дальше я помню только, как разделял с ней ложе. Не знаю, кто был застенчивей, я или она. Не знаю, где я отыскал тогда отвагу. Когда я лишил ее девственности, она заплакала, а потом поцеловала меня и спела эту песенку. И к утру я уже влюбился.
– Ты? – В голосе Бронна звучало удивление.
– Невероятно, правда ли? – Тирион снова начал насвистывать. – Более того, я женился на ней, – наконец признался он.
– Ланнистер с Бобрового утеса взял в жены дочь мелкого землевладельца? – спросил Бронн. – И как тебе это удалось?
– О, ты даже не знаешь, что может соорудить мальчишка с помощью лжи, пятидесяти сребреников и пьяного септона. Я не смел привести свою невесту домой на Бобровый утес и поэтому устроил ее в собственном домике, и две недели мы с ней играли в мужа и жену. Потом септон протрезвел и признался во всем моему лорду-отцу.
Тирион удивился той грусти, которую он все еще ощущал даже по прошествии стольких лет. Наверное, он очень устал.
– Тут и пришел конец моему браку. – Тирион сел и, моргая, уставился в огонь умирающего костра.
– Он прогнал девчонку?
– Отец поступил лучше, – отвечал Тирион. – Сперва он заставил моего брата сказать мне правду: видишь ли, девица была шлюхой. Джейме подстроил все приключение, дорогу, нападение разбойников и все прочее. Он решил, что мне пора познать женщину. Он заплатил девушке двойную плату, зная, что она будет у меня первой.
– Потом, когда Джейме признался, лорд Тайвин, чтобы закрепить урок, приказал привести мою жену и отдал ее гвардейцам. Они расплатились с ней достаточно честно: по серебряку с человека, – много ли шлюх может потребовать такую плату? А меня заставил сесть в уголке казармы и смотреть; наконец она набрала столько серебряков, что монеты уже сыпались сквозь пальцы и катились по полу… – Дым ел глаза, и, откашлявшись, Тирион отвернулся от огня. – Лорд Тайвин заставил меня пойти последним, – сказал он спокойным голосом. – И дал мне золотую монету, потому что, как Ланнистер, я стоил большего.
Некоторое время спустя он вновь услышал привычный шелест стали о камень: Бронн снова взялся за меч.
– В тринадцать, или в тридцать, даже в три года я бы убил того человека, который обошелся бы со мной подобным образом.
Тирион повернулся к нему лицом.
– Однажды тебе, быть может, представится такая возможность. Запомни, что я сказал тебе: Ланнистеры всегда платят долги! Я попытаюсь уснуть. Разбуди меня, если смерть придет к нам. – Тирион зевнул.